Однако Клеопатра и слышать не хотела о плане, который позволил бы Антонию выскользнуть у нее из рук. Она знала – или верила, – что он забудет о ней, как только покинет ее. Египетские корабли в отличном состоянии, они могут так же хорошо сражаться, как и корабли Агриппы. Кроме того, они были большими, а Агриппа сам убедился в преимуществе больших кораблей над более мелкими. В конце концов Клеопатра заставила военный совет поступить по-своему. Было решено делать ставку на морское сражение.

Два соображения были у нее на уме. Со всей серьезностью она обдумывала возможность сражения на воде, в случае неудачи она смогла бы бежать на корабле в Египет. Возможно, при ее склонности к интригам она видела то, чего более простодушный и сентиментальный Антоний не хотел замечать. Морское сражение было ее идеей, единственным шансом бежать из Амбракийского залива, если их римские войска, далеко не столь надежные, захотят предать Антония; они наверняка это сделают в подходящих обстоятельствах. Были выбраны и укомплектованы командами лучшие египетские корабли, остальные сожгли. Ценности, принадлежавшие Антонию и Клеопатре, ночью погрузили на корабль, который стоял наготове. Поскольку существовал обычай оставлять мачты и паруса на берегу перед морским сражением, готовый к отплытию корабль вызвал недоумение. Антоний заявил, что хотел дождаться полуденного ветра, который должен был подуть с северо-запада, а затем стремительно обойти слева римский флот и выйти в открытое море, направившись на юг к своим большим кораблям. Вот, мол, зачем нужны паруса. Западная армия, оставленная на берегу, тогда будет отрезана от подкреплений, и ею займется Канидий. Это был четкий, ясный и убедительный план, достойный Марка Антония. Возможно, он и сам в него поверил. Но вряд ли в него верила Клеопатра. Она твердо знала две вещи: сухопутные войска не будут сражаться и громадные галеры Антония никогда не обойдут с флангов мелкие, подвижные и лучше оснащенные корабли неприятеля. Однако этот план мог служить завесой ее первоначального замысла.

О плане стало известно Октавиану и Агриппе еще до начала сражения. Поэтому Агриппа, вместо того чтобы стать во главе правого фланга, как предполагалось ранее, возглавил левый фланг, напротив Марка Антония. Октавиан находился на небольшом быстром корабле, откуда он мог наблюдать всю сцену сражения.

Утром 2 сентября 31 г. до н. э. оба флота стали друг против друга в устье канала, который вел в Амбракийский залив. Из-за слепящего солнца гребцы западного флота все утро простояли на месте в бездействии. Как только тень стала падать на них и начал дуть попутный ветер, был дан сигнал к началу сражения. Большие корабли восточного флота во главе с огромным десятипалубным флагманом Антония двигались взад и вперед, готовясь окружить эскадру Агриппы, и тогда Агриппа направил к ним свои более мелкие и более быстрые суда, захватывая их с помощью своего нового приспособления.

Знаменитое сражение при Актии происходило между Марком Антонием и Агриппой. Правое крыло западного флота воздерживалось от нападения на своих неприятелей, а неприятельские суда разворачивались и торопились в гавань, не произведя ни единого выстрела. Центр восточной флотилии поднял весла – греческий знак сдачи.

Клеопатра с египетским флотом находилась в тылу, в резерве, однако ей так и не пришлось принять участия в сражении. Сражение закончилась так, как она и предполагала; Антония предали свои же люди. Египетский флот сразу же поднял паруса и направился в открытое море. Антоний, сражавшийся в самой гуще своего эскадрона, видел их отход и понял сигнал. Он приказал всем, чтобы прекратили сражение и отступали. Капитаны, которые могли это сделать, подчинились. Около сорока пяти его кораблей вскоре были выведены из сражения. Ветер, который недавно держал западный флот у берега, теперь позволил ему легко уйти на юг. Антоний не сумел вывести свой флагман из боя, враг не давал ему передышки. Тогда он пересел на более мелкое пятипалубное судно и устремился вслед за египетскими кораблями, направлявшимися на юг в Ионическое море.

Когда они оторвались от нескольких кораблей, бросившихся вдогонку, Антоний взошел на борт корабля Клеопатры. Никто не поспешил ему навстречу. Он долго сидел, уставившись на воду. Для него все было кончено. Сражение при Актии закончилось, и Октавиан получил в свое распоряжение восточный флот. Пятнадцать кораблей Антония, включая огромный флагманский корабль, попало к нему руки, пять тысяч человек из команды Антония были убиты, при этом триста кораблей сдались без боя. Армия на берегу – девятнадцать легионов с подкреплением – семь дней бездействовала. Канидий делал все от него зависящее, но по истечении семи дней понял, что произошло, и бежал; армия, как и флот, сдалась Октавиану. Сражение при Актии закончилось победой, достигнутой минимальным напряжением сил, – это была битва идей, и победителем оказалась скорее преданность идее, нежели сами войска.

Облегчение, которое снизошло на всю Италию в результате этого сражения, восторженный Гораций обессмертил несколько дней спустя в своем девятом эподе, написанном после того, как в Риме Меценат сообщил ему эту новость.

«Когда ж, счастливец Меценат, отведаем, / Победам рады Цезаря,/ Вина Цекуба, что хранилось к празднику/ (Угодно так Юпитеру)» (пер. С. Гинцбурга). Далее он называет этот день более радостным, чем когда была освобождена Сицилия от Секста Помпея; теперь свободен весь Восток – нет, даже больше чем просто Восток, свободны ум и душа человека, несшего невыносимую тяжесть на своих плечах. Неси золотую чашу! Теперь великий победитель и триумфатор не Марий, не Сципион Эмилиан. Все эти восторженные похвалы Гораций обращает к одному человеку – Октавиану, которого превозносит до небес. Некогда тот был обычным человеком, отважным, но беспомощным юношей, больным в сражении при Филиппах, бежавшим и в Мутинском сражении, но теперь он божествен и бессмертен, во всяком случае, благословен (август). Даже оптиматы вздохнули спокойно. Клеопатра и все, кто за ней стоит, не будут править в Риме! Да, всем стоит выпить хорошего вина!

Октавиан решил преследовать Антония до победного конца.

Перед тем как начать преследование, он принял меры против наиболее серьезной опасности – требований армии. Войска Антония влились в его собственные войска, и ветераны были немедленно демобилизованы. Те же, кто остался в армии под командованием своих полководцев и ожидал раздела земель в Египте, пока не роптали.

Положением демобилизованных сразу же занялись. Как только они поняли, что не будет дополнительного вознаграждения, то попытались поднять мятеж. Октавиан встретил его двумя контрмерами. Он дал неограниченную, почти диктаторскую власть Агриппе и Меценату и отменил задолженности по налогам среди самых подавляемых слоев населения – среди вольноотпущенников; этими действиями он заполучил их поддержку. Он мог примириться с потерей этих поступлений, предвидя огромные богатства Египта. В действительности же сразу после победы при Актии Октавиан постарался стать совершенно независимым от армии и искал поддержку среди других слоев общества.