«Лиззи, никогда, никогда даже не пробуй наркотики! Наркотики поломали мою жизнь. Поэтому ты никогда к ним близко не подходи. Обещай мне это!»

На руках мамы были видны многочисленные точки от уколов с запекшейся кровью, а в глазах был страх. Я думаю, что это была самая эффективная антинаркотическая пропаганда. Поэтому я ни разу даже не пробовала наркотики. Меня никто и не заставлял. Хотя иногда друзья шутили по поводу того, что я боюсь их попробовать.

Наши сверстники в школе учились писать сочинения и делали практические работы по химии. Мы учились другому. Опытным путем мы определяли, что если вылить ложку воды на раскаленную плиту, то вода превратится в шипящие и танцующие шарики жидкости. А если положить в микроволновку электрическую лампочку, то (по крайней мере, пять секунд) можно наблюдать разноцветное световое шоу. Мы экспериментировали с разными продуктами на кухне Фифа, и иногда результаты получались очень даже вкусными. Мы бросали в прохожих наполненные водой воздушные шары и долго смеялись. Каждый день казался захватывающим и интересным. И рядом со мной были люди, которых я любила, – Сэм и Бобби.

Но рано или поздно мне надо было возвращаться в опротивевшую квартиру Брика и к маминой болезни. Сколько бы я ни веселилась, я не могла забыть, что меня ждет дома. Я знала, что без моей помощи маме будет трудно встать с унитаза, что, ослабев, она не сможет выйти из спальни и принести себе стакан воды. Несколько раз в течение дня я покидала своих друзей, чтобы помочь маме. Я осознавала, что мама скоро умрет, поэтому каждый раз возвращение в квартиру Брика давалось мне все с большим и большим трудом.

Ни я, ни Сэм не были готовы к появлению бойфрендов, а также к тому, как любовь к молодому человеку может изменить нашу жизнь. Если бы мы были готовы, все, вполне вероятно, пошло бы совсем по-другому.

В один прекрасный осенний день среди нас появился Карлос и почти моментально стал центром всей нашей группы. Однажды, подходя по коридору к квартире Фифа, мы услышали громкие мужские голоса.

– Вот это шум! – сказала я.

– Да, такое ощущение, словно мы в дурдом попали, – ответила Сэм.

– И шумят в квартире Фифа, – заметила я.

Мы открыли дверь и услышали глубокий и звучный мужской голос, который сильно выделялся на фоне остальных голосов.

– Давай, сынок, – говорил этот голос. – Попытка – не пытка. Мы знаем, сколько ты можешь потерять. Ну, давай!

Мы вошли в гостиную и увидели человек семь знакомых и незнакомых ребят, которые играли в кости. Фиф стоял у стены. Мы вопросительно на него взглянули, но вместо ответа он только пожал плечами. В самом эпицентре игры я увидела владельца звучного и громкого голоса.

Это был худой пуэрториканец с волнистыми темными волосами, аккуратно завязанными в хвостик. Он был одет по последней моде. У него были большие выразительные карие глаза и веснушки. Он двигался уверенно и говорил с таким авторитетом в голосе, что я не могла отвести от него глаз. Он ударил по спине парня, который медлил и никак не решался бросить кости – два красных кубика. Наконец, парень бросил, и мы услышали, как в полной тишине они ударились о стену. Раздались громкие крики. Несколько человек повернулись к кидавшему и стали смеяться.

– Ого! – сказал незнакомец. – На этот раз у тебя не сложилось. Ты проиграл. – Парень гангстерского вида, которого я пару раз уже видела в квартире Фифа, отсчитал деньги и передал их незнакомцу. – Кто еще хочет сыграть? – громко спросил пуэрториканец.

– Сэм, ты знаешь, кто это такой? – тихо спросила я.

– Нет, – ответила она.

Я встала у разрисованной граффити стены и еще минут двадцать наблюдала за игрой. Сэм потеряла интерес и вышла на кухню, чтобы посмотреть, что можно съесть в холодильнике.

Незнакомец снова выиграл, забрал деньги и свои игральные кости, после чего сказал:

– Все, господа, на сегодня хватит. До новых встреч. – Проигравшие начали громко протестовать. – Я бы продолжил игру и дальше, – заявил незнакомец, сворачивая пополам выигранные купюры. – Но я занят. Я угощаю вон ту девушку обедом. Так что все вопросы к ней.

Даже не глядя в мою сторону, он поднял руку и показал пальцем прямо на меня. Я замерла от неожиданности. Несколько человек повернули в мою сторону головы, но тут же отвернулись. Я даже не подозревала, что незнакомец меня заметил. Я внимательно на него смотрела, но не видела, чтобы он хотя бы раз на меня взглянул.

Я посмотрела на людей вокруг меня и с удивлением спросила: «Меня?» Я была уверена, что он услышал мой вопрос, однако ничего не ответил и вышел из комнаты.

Пуэрториканец начал жать всем руки и прощаться. Я решила, что приглашение мне померещилось. Он прошел рядом со мной, добрался до входной двери и начал ее открывать. Я вдохнула запах его туалетной воды, и мое сердце учащенно забилось. Из кухни вышла Сэм с мороженым.

Он открыл входную дверь и остановился.

– Ну, что, ты идешь? – спросил он. – Я оглянулась, чтобы понять, к кому он обращается. – Йо, я не могу ждать целый день. – И он с нетерпением начал постукивать носком ботинка о пол.

– Это ты мне? – спросила я. Пуэрториканец сделал театральный жест рукой, показывая на дверь, и весело подмигнул мне. Мы вместе улыбнулись. – А можно со мной пойдет подруга? – спросила я как бы невзначай.

* * *

Его звали Карлос Маркано, и ему было уже почти восемнадцать лет. Точно так же, как и мы с Сэм, он жил в Бронксе. Его родители им не занимались, и он вырос практически на улице. У него были шрамы. На икре правой ноги он показал нам небольшой бугристый шрам, оставшийся от удара разбитой бутылкой.

Карлос много шутил, даже если говорил на очень серьезные темы. Его юмор был часто черным, и мне это очень нравилось. Он жил у приятеля на бульваре Бедфорд-парк. Он был уверен, что в будущем станет известным комическим актером.

«Я выжил в этом мире без посторонней помощи. Бог меня не забывал, – сказал Карлос и показал пальцем вверх. – Я думаю, что вы, девушки, понимаете, о чем я говорю. Мир – жестокая штука, но унывать не стоит, наоборот, надо держать голову высоко. Мечтай, но не спи. Втыкаете, что я говорю?»

Мы несколько часов просидели в кафешке, и Карлос рассказывал нам истории об экстремальных ситуациях, в которые попадал, о бандитах, насилии и драках. Его жизнь на улице была непростой, но он вырос умным, изобретательным и веселым. Его истории были захватывающими. Время от времени, когда Карлос делал какой-нибудь красивый жест, Сэм многозначительно пихала меня ногой под столом.

Однако о наиболее интересных фактах своей биографии он рассказал только через несколько часов после начала разговора, когда мы уже собирались расставаться. Его папа умер от СПИДа, когда Карлосу было девять лет. С тех пор он и жил на улице. Мама «торчала» на крэке и не принимала в его жизни никакого участия.

«Ей трубка для крэка важнее, чем собственный сын. Она молилась на наркотики, так что я рос практически без нее».