Двое парней, шедших сзади, остановились и снова гнусно загоготали.

Я судорожно огляделась. Как назло, прохожих рядом не было.

– Извините, я спешу, – сказала я и, поднырнув под расставленную руку парня, бросилась бежать по ступенькам.

– Держи ее! Хватай! – заорал кто-то, и вся компания бросилась за мной.

Они настигли меня у подножья лестницы.

– Ты погляди, она нами типа того, пренебрегает! – пожаловался друзьям парень, что преградил мне дорогу.

Я молчала, чувствуя себя затравленным зверем, и готовилась дать мерзавцам отпор. Возможно, они ждали, что я стану унижаться и просить их меня отпустить. Однако я не собиралась этого делать. Во-первых, потому что не люблю унижаться. А во-вторых, это почти всегда совершенно бесполезно.

– Слышь, мой кент к тебе со всей душой, а ты! – с азартом включился в диалог второй из парней.

– Со всеми, можно сказать, нежными чувствами! – сострил его приятель, и вся троица опять громко захохотала, будто услышав что-то на редкость забавное.

– Ой, а может, это девочка-недотрога! – подмигнул мне заводила. – А мы сейчас проверим!

И он толкнул меня в грудь так сильно, что я отлетела к одному из его товарищей.

– Поиграл сам – передай другому! – отозвался тот и толкнул меня к третьему.

Тот схватил меня за волосы и дернул изо всей силы. Я едва устояла на ногах, но каким-то чудом смогла извернуться и укусить его за руку. Он громко взвизгнул.

Ловчий, три минуты спустя

Во двор, где трое парней затеяли странную игру, он забрел случайно. Однако девчонка, ставшая их жертвой, его заинтересовала. Он видел ее у той школы. И еще – от нее исходил поток силы. Не такой уж мощный, но достаточный, чтобы обратить на нее внимание, даже несмотря на то, что конечная цель им была уже определена.

Девочка держалась молодцом.

– Вот змеюка! Давайте разукрасим эту гадину! – крикнул один из парней, и в мозгу у Ловчего будто что-то переключилось.

Была зима. Крупные снежинки, медленно кружась в свете вечерних фонарей, опускались на стылую землю, на его коротко подстриженные черные волосы, на сжатые в кулак пальцы, и тут же таяли, расплавленные теплом человеческого тела. Хрупкая темноволосая гимназистка металась между двух пьяных парней под их громкий хохот. Как хорошо, что он решил незаметно проводить ее до самого дома! Парни были выше и старше него, бой предстоял нешуточный, и он, тихонько перекрестившись, вышел из уютной тени. Туда – под неяркий свет фонарей:

– Отстаньте от нее! Что вам надо?..

Сейчас Ловчий не сказал ни слова. Инстинкты сработали раньше, чем он успел дать себе в этом отчет. Первого из отморозков он просто оттолкнул. Затем приподнял за грудки второго и, не глядя, швырнул куда-то.

Третий парень попытался его ударить. Он вытащил из кармана джинсов небольшой раскладной нож и двинулся на Ловчего. Это было даже не смешно – одно неуловимое движение – и нападающий взвыл, схватившись за бессильно повисшую руку. Его нож остался лежать на земле, отлетев от него шагов на десять.

– Уходим! Это псих! – крикнул тот, кто был у них за главного, и парни, кряхтя и постанывая, бросились бежать с места боевых действий. Хорошо, что он успел. Он часто встречал девушку в парке, где она гуляла с гувернанткой, и никогда не решался подойти. И вот теперь…

Ловчий брезгливо отряхнул руки и повернулся в сторону девушки… У нее было какое-то имя… вот только он не мог припомнить, какое именно….

И тут же понял, что ошибся: спасенная девушка оказалась только похожа на ту гимназистку – просто такая же худенькая и черноволосая. Однако это была не она, не та.

От обиды он даже скрипнул зубами.

– Спасибо вам. Я пойду? – робко спросила она.

Ловчий промолчал. Девчонка отвлекала его от воспоминаний. Если бы не она, возможно, он сумел бы поймать ту тонкую нить, что протянуло ему прошлое. Как же звали ту гимназистку?.. Как же называли тогда его самого?..

* * *

Кажется, мой спаситель даже не услышал меня. Может, оно и к лучшему. Судя по тому, с какой легкостью он раскидал напавших на меня хулиганов, лучше не раздражать его лишний раз.

Надо признать, что парень появился очень вовремя. Он показался мне смутно знакомым. А еще – чертовски опасным. Как Владлен. А может, еще хуже.

Ни за что не поверю, что он здесь очутился совершенно случайно. Ага, как и тот подозрительный громила с собакой, повадившийся приходить во двор в то же время, что и я. Никогда его раньше не видела, и другие собачники, между прочим, тоже. Такое ощущение, будто меня посадили под стеклянный колпак.

Сегодняшний парень в косухе, разумеется, мне помог, однако я не маленький ребенок, чтобы пасти меня и заботливо водить за помочи! И вообще зачем они все лезут в мою жизнь?! Разве я звала их? Могла ли я всего месяц назад представить, что моя жизнь станет похожа на сценарий какого-нибудь триллера: на меня будут нападать люди и вампиры, меня станут запирать в подвале и рассматривать, словно мошку под микроскопом?! Хотя нет, предложи мне кто-либо вернуться к прошлой, спокойной, жизни, я бы решительно отказалась. Потому что вместе с риском в мою жизнь вошла любовь. Она стала для меня тем же, чем для узника становится первый глоток свежего воздуха. Она похожа на рассвет, когда яркие солнечные лучи пронзают ночную тьму, как рыцарь, пронзающий мечом тело дракона. И тьма скукоживается, отступает.

До появления Артура я не жила, а только готовилась жить, словно спящая красавица, сотню лет ожидавшая того, кто разбудит ее юное сердце. Вместе с Артуром в мою жизнь вошел смысл. То, ради чего стоило жить и бороться, и я готова к этому.

Завтра же подойду в клуб и запишусь на какую-нибудь борьбу. А сегодня – достану из ящика и переложу в сумочку газовый пистолет и старинный серебряный нож, хранящийся в моей семье с незапамятных прабабушкиных времен. Почти везде пишут, что вампиры боятся серебра. Так что пусть он тоже лежит в моем кармане. Кто знает, с кем предстоит встретиться в следующий раз!

Я открыла дверь и вошла в квартиру.

– Полина? – окликнула меня из комнаты мама. – Разогреешь себе суп сама? Он в холодильнике. Я еще вареники с вишней сделала. Будешь?

После всего происшедшего мне вовсе не хотелось есть, зато хотелось немедленно начать действовать.

Джим по-своему понял мой боевой задор и тут же притащил кусок толстой веревки, чтобы немного поиграть со мной в перетягивание каната. Из этой игры он, кстати, всегда выходил победителем и обычно просто протаскивал меня по паркету, а папа смеялся и повторял свою обычную присказку про то, что кое-кто ел мало каши.

Немного поиграв с Джимом, я заглянула в мамину комнату. Мама плотно сидела в своем «1С», так что лучше было ее не трогать, но я все-таки не удержалась и спросила: