– Бегом! – скомандовал он, перехватывая у Крутолобовой начальственную инициативу.

– Ну, и что дальше? – поинтересовался Даргель, когда все трое беглецов уселись в вертолет. Все приборы, как и предупреждал прозорливый старший помощник, были мертвы. Не светилась ни одна, даже самая малюсенькая лампочка.

– Жалко, что сегодня не Новый год… – печально вздохнула ассистентка Расторгуева.

– А при чем здесь Новый год? – не понял Даргель и переглянулся с таким же недоумевающим академиком, для которого все эти приключения были вообще запредельным бредом.

– Говорят, под Новый год. Что ни пожелается. – Лариса проникновенно, подражая писклявому детскому голосу, начала декламировать стихи.

– Все всегда произойдет…

Докончить она не успела. Корабль вдруг ожил. После непроглядной тьмы ярким светом вспыхнули тусклые сигнальные огни, аварийное освещение и, что самое главное, приборы вертолета. Несколько человек из экипажа нефтевоза, которые смогли выбраться наружу и только что наблюдали за полетом сигнальной ракеты, во все горло заорали от восторга. Появился долгожданный свет! Моряки радостно запрыгали по палубе.

Однако наблюдать за этим произвольным танцем Крутолобовой было некогда. Руки девушки с такой же порхающей стремительностью, как и в каюте «Центра управления и корректировки», стремительно замельтешили, перебегая от тумблера к тумблеру.

– У нас минута, чтобы взлететь и убраться отсюда, – не отрываясь от приборов, сообщила мужчинам Лариса, – потом «Макаров» снова включит свою подавляющую аппаратуру. За это время можно передать с борта танкера какое-нибудь сообщение?

– За минуту? – переспросил старший помощник, приняв вопрос на свой счет и быстро прикидывая в уме. – Разве что сигнал «SOS», и то, если аккумуляторная рация разрезервирована и находится в строю. А это вряд ли, – с сомнением покачал головой Даргель. – А генератор они за минуту не запустят – это факт. Далее, – старший помощник загибал на правой руке пальцы, прислушиваясь ко все нарастающему шуму винтов. Никто из членов экипажа на взлет вертолета не реагировал, зная, что летать на нем – прерогатива начальства, а что с начальства спросишь? Достаточно и того, что оно сумело вернуть свет.

– Командир должен находиться рядом с радистом, – словно по инструкции продолжал цитировать старший помощник субмарины «Макаров», – только он может составить текст или отдать приказ о выходе на связь. Не думаю, что во время атаки капитан этой скорлупки сидел в рубке связистов.

– Какой атаки? – встрял в разговор ничего не понимающий Николай Иванович.

– Да и что они могут сообщить? – не обращая внимания на реплику академика, продолжал гнуть свою линию Даргель. – Судно не тонет, сигнал бедствия посылать нет смысла. Поломка устранена, причины будут выяснять, но за минуту этого не узнать. Так что… Я думаю, никто ничего сообщать не станет, – закончил свою мысль старший помощник.

– Ну, ребята, поехали! – радостно сообщила Крутолобова, потянула штурвал на себя, и вертолет, слегка клюнув носом, медленно оторвался от палубы и поплыл вверх. – Товарищ Даргель, – перекрикивая шум винтов, позвала старшего помощника Лариса, – за оставшиеся пятнадцать секунд мы поднимемся метров на пятьдесят-восемьдесят. Это, конечно, не мое дело и военная тайна, – даже через рев двигателя Даргель уловил в голосе девушки скрытую насмешку, – но не заденет ли нас с вашей субмарины на такой высоте? Не хотелось бы грохнуться в океан, когда уже почти выкарабкались…

– Нет, – качнул головой старпом и уселся в кресло второго пилота. – Луч строго направленный. Да и Морской Волк, я так подозреваю, видел все наши скачки-взлеталки. Чего ради ему нас топить?

– Тогда домой, – Крутолобова заложила лихой вираж, ложась на известный только ей одной курс. Старший помощник, вывернув шею, наблюдал за оставленной ими тюрьмой. Первую атаку китов он видел. Судно сильно и резко завалилось на бок, словно получило в борт чудовищный удар цунами. Второе столкновение произошло в районе носовой части, судя по тому, как судно стало довольно быстро разворачивать. Больше Николай Даргель ничего не успел рассмотреть. Ровно через пятнадцать секунд, как и обещала их спасительница, атакованный танкер в последний раз жалобно мигнул подслеповатыми огоньками и навечно погрузился в темноту…

В боевой рубке российской субмарины «Макаров» внешне не происходило ничего особенного. Офицеры добросовестно исполняли свои обязанности, как и положено по боевому расписанию. Однако внутренне все были напряжены. Не сказать, что в истории существования секретной подводной лодки это было самое сложное или ответственное задание. Выбираться из недавнего ледяного плена приходилось куда как сложнее и рискованнее. Главной отличительной чертой сегодняшней операции стала необычность. В серьезном деле, на практике, субмарина «Макаров» еще никогда не применяла своего главного оружия – электронного. И сейчас командир, не отрываясь от перископа, наблюдал за последствиями такого воздействия.

После того как все системы жизнеобеспечения нефтеналивного танкера «Афродита» были выведены из строя, командир на свой страх и риск приказал всплыть и срочно связаться с вице-адмиралом Столетовым. Засечь с борта обездвиженного и мертвого нефтевоза субмарину никто не мог, да и вряд ли кто-нибудь из экипажа этой обреченной посудины мог додуматься до такого: выискивать в море вероятного виновника аварии. А связаться с начальником отдела ГРУ ВМФ следовало. Торпедная атака – не совсем обычный способ применения совсекретной российской субмарины, и Столетова надо было об этом предупредить. Как и о стае китов, которая с видимой агрессией приближалась к танкеру и подводной лодке. Даже небольшое столкновение с одним таким гигантом могло закончиться для миниатюрной лодки весьма и весьма плачевно.

– Только посмей мне! – разнесся по рубке страшный голос вице-адмирала, едва тот выслушал обстоятельный доклад Морского Волка о разработанном им плане торпедной атаки танкера и спасении старшего помощника Даргеля. – Лично пристрелю, – разгорячился Столетов. – Делай что приказано! Старпома и без тебя есть кому вытаскивать!

«Может, сейчас подоспеют наши десантники?» – прокомментировал про себя непонятное решение начальника Морской Волк. Однако пост воздушной разведки и гидроакустики уверенно докладывал, что никаких катеров или вертолетов в обозримом пространстве не обнаружено.

– Не сметь уклоняться от плана ни на миллиметр! – свирепел контр-адмирал. – Все строго по плану. Дожидаешься ракеты, вырубаешь свою светомузыку и ровно через минуту включаешь опять, – проинструктировал Столетов открытым текстом, нарушая все правила конспирации, и Макаров понял, что дело куда серьезнее, чем он себе представлял. – И кончай там мне свои забобоны, Рэмбо хренов! – дружески продолжал напутствовать Морского Волка Столетов.

– А киты… – робко напомнил командир, опасавшийся за судьбу субмарины.

– Не твоего ума дело, – рявкнуло в динамике, – ныряй давай, замри и делай что велено! Все, конец связи. – Вице-адмирал дал отбой и без того долгому и открытому разговору. Запеленговать их, конечно, могли, но это дело случая. Таких переговоров на море ведется тысячи, и отфильтровать среди них переговоры «Макарова» и «Муромца» можно лишь при невероятном стечении обстоятельств. На эту открытость, которую никто не станет отслеживать, и рассчитывал Столетов. «Прячься там, где тебя не будут искать», – частенько говаривал он, и это пока срабатывало. Обычно «слушальщики» шарили по сверхвысоким или, наоборот, низким частотам, выискивая необычные шифрованные сигналы.