Открыла выдвижной ящик, где в идеальном порядке были сложены украшения, и достала белую кружевную ленточку. Надела на голову и забрала пряди за нее. От женщины-вамп, успешной бизнес-леди и хозяйки жизни не осталось и следа. Теперь она смахивала на обложку детской книги про фей. Цветочки, мягкие струящиеся волосы, светящееся, несмотря на отсутствие макияжа, лицо. Почему она никогда не носила цветные платья? И вообще игнорировала такой стиль? Кажется, он называется «наив».

Станислав материализовался рядом и зачарованно смотрел на нее.

— Ты такая красивая!

Женя улыбнулась.

— Спасибо. Мне нужно еще пять минут, чтобы накраситься.

— Не нужно, — он покачал головой. — Так клево.

Женя снова улыбнулась. И вдруг почувствовала внутри знакомое щемящее ощущение — ей глубоко безразлично, красива она или нет в глазах Станислава. Он же все равно этого не видит.

Женя посмотрела в большое зеркало. Они были невероятно красивой парой. Тонкий, широкоплечий Станислав, с лицом точеной лепнины, сплошные острые линии, переплетенные с плавными переливами. Волосы уже успели выгореть на солнце. И рядом прекрасная фея. Женя невольно залюбовалась. Нет, нельзя от этого отказываться. Это же важно. Правда?

Из очередных философских размышлений ее выдернул Станислав.

— Поехали.

Женя молча кивнула, прихватила маленький клатч. Они спустились вниз пешком. Женя сделала вид, что не заметила охранника, не хотела лишних расспросов и беспокойств.

Во дворе она поискала взглядом машину Станислава, но не нашла ее.

— Мы поедем на твоей, — объяснил жених.

Женя повернулась к жениху и удивленно посмотрела на него.

— Мою угнали, я же тебе сказала, я написала заявление.

Станислав залез в карман и достал брелок, протянул Жене. Кивнул в сторону стоящего возле крыльца новенького «Мерседеса» С класса, низкого, двухдверного, полыхающе-алого цвета.

— Извини, бантиком не успел перемотать.

Женя в обалдении смотрела на машину. Внезапно способность мыслить ее оставила.

— Это мне?

— Тебе.

— Но…

— Ну, у тебя же нет машины, я что, не могу сделать тебе подарок? Тем более что от свадьбы ты отказываешься.

— А как же твой папа? Он покупку одобрил?

— Ты че? Нет, конечно. Папа мне оформил кредит, — рассмеялся Станислав.

Женя почувствовала, как глаза наполняются слезами. Да что с ней такое? Только и делает, что плачет в последнее время. Она подняла глаза к небу, в надежде, что эта простая техника поможет ей избежать потоков сырости. Но ничего не получилось. Слезы хлынули из глаз, нос распух.

— Жень, Женька, ну ты чего? Не нравится? — забормотал Станислав. — В салоне сказали, что если тебе не понравится, можем приехать и поменять.

Женя рывком подошла к Станиславу и прижалась к его губам, не дав ему возможности договорить.

— Я буду хорошей женой, лучшей, — прошептала девушка. — Ты никогда не пожалеешь.

— Конечно, я знаю, — Станислав был сбит с толку такой реакцией. Он понимал, что визжать от радости и скакать вокруг машины Женя вряд ли станет, но слез и обещания быть хорошей женой он никак не ожидал. Что-то было не так. — Ты в порядке? — обеспокоенно спросил он Женю и погладил по растрепавшимся волосам.

— Да. — Она спрятала от него лицо, не хотела демонстрировать распухший нос и покрасневшие глаза. Щелкнула сигнализацией и уверенно пошла к машине. Скользнула внутрь. Та пахла божественно — новехонькой кожей, машинным маслом, абсолютной чистотой. Женя боялась ее испачкать. Подождав, пока в машину сядет Станислав, она завела двигатель и резко нажала на педаль газа. Машина взвилась, Женя на долю секунды потеряла управление.

— Вау, полегче, зайка, — Станислав даже побледнел.

— Извини, — Женя сбавила обороты, плавно подъезжая к выезду со двора. Дорога до будущих свекров была близкой — они жили в старом центре, туда можно было проехать дворами, чтобы избежать пробок, но Жене хотелось попасть на единственную скоростную дорогу города, и она направила машину в центр. Вождение вернуло ей снова уверенность в себе. Странное дело, но движущаяся машина являлась для нее единственной твердой почвой под ногами. Станислав протирал панельную доску и ручку двери гигиеническими салфетками, Женя усмехнулась. Это было даже мило.

Спустя несколько минут, повернув на проспект Мира, Женя снова на какой-то момент стала собой, прибавила скорость, начала подрезать и бессовестно сигналить фарами впереди едущим автомобилям. С одним даже ввязалась в гонки. Ей показалось, что жизнь возвращается на круги своя. Лева, Вадим, Вера — это все обратная сторона зеркала, она там очутилась всего на несколько дней. Пора возвращаться в настоящее.

А это и есть ее настоящее. Красный «Мерседес», один из самых желанных мужчин города, настоящая любовь — вот ее жизнь. Она очень везучая. Женя вдруг нажала на тормоз. Станислава удержал ремень безопасности, сзади возмущенно загудели. «Мицубиси», с которой Женя соревновалась последние несколько минут, уехала вперед.

— Полегче, — выдохнул Станислав.

— Прости. Не нужно превышать скорость. Даже на крутой тачке.

Женя снова нажала на газ, но осторожно и дальше уже ползла на скорости восемьдесят километров в час, вызывая возмущенные гудки и неприличные жесты от проезжавших мимо автомобилистов. Станислав с удовольствием делал селфи в новой тачке и отправлял в «Инстаграм». Женя была уверена, что сотни сердец по всему городу сейчас сгорают от чувства зависти и ненависти к ней. Но просить Станислава отказаться от публичности было нереально. Этого он бы не сделал даже ради нее.

В старом центре, где по-прежнему вольготно себя чувствовали двух- и трехэтажные строения еще дореволюционной постройки, Женя снизила скорость до тридцати. Здесь располагалось множество дворов, но не таких, в которых вырос Лева. Расстояния между домами были значительными, широкие аллеи, зеленые посадки, идеальная чистота. Здесь проживало очень мало детей — публика, обитающая в самом престижном районе города, была или уже достаточно пожилой, или бездетной. Поэтому детские площадки были вынесены за пределы района, чтобы крики никого не беспокоили. Хотя кем надо быть, чтобы тебя тревожили детские крики?

Тем не менее рисковать Женя не собиралась. На скорости тридцать она подъехала к дому будущих свекров и спохватилась, что ничего с собой не принесла.

— Надо было заехать за тортом.

— Мама испекла «Наполеон», — отмахнулся Станислав.

— Я… Я не хочу «Наполеон», — пробормотала Женя.

— Ты ж любила? — Станислав снова был удивлен. Чего еще он не знает?

— Разлюбила.

Женя решительно вышла из машины и направилась к подъезду. Извинится. По сравнению с тем, что она собиралась сделать, отсутствие торта выглядело наименьшей из бед.