Виктор знал уже подлинное имя этого человека — Ричард Линли, но никак не ожидал его увидеть, бодрого, все еще моложавого, словно время над ним не властно. Серов ощутил себя старым и беспомощным, будто перед лицом самого дьявола. Он считал, что Линли уже давно осел где-нибудь на Багамах на собственной вилле и отошел от дел. Может, так оно и было. Тем паче его появление сулило… Да ничего хорошего оно не сулило.

Серов отодвинул ногой любопытствующего кота и пропустил Линли в узкий коридорчик, на английский манер оклеенный белыми в розовый цветочек обоями.

— Честно сказать, не ожидал тебя увидеть, Джек.

В небольшой гостиной с чуть закопченным камином Виктор указал на одно из двух кресел, обитое тканью тоже в дурацкий цветочек. Их покупала еще жена, Серову они не нравились, но он теперь не решался сменить мебель, словно тем самым предавал ее память.

— Не рад? — уточнил Линли, согласно кивнув, когда Серов приподнял бутылку виски с сервировочного столика: — Немного. У меня еще сегодня дела. А ты квелый какой-то. Я думал, ты счастлив. Что еще надо? Есть работа, уважение. Ты наконец в безопасности. Или тебе нравилось сидеть в русской тюрьме?

— Ну конечно! Я и вспоминать-то об этом не хочу. Прошло и будто не было вовсе, не со мной, — Серов провел рукой по лицу, пытаясь взбодрить себя. — С тобой лучше работалось. Конструктивнее, спокойнее. Разве должен куратор создавать нервную обстановку? Наоборот, необходимо поддерживать подопечного.

— Чего, не заладилось? Могу похлопотать. Только какой он тебе куратор? Ты же уже не на вражеской территории. Так, скорее консультант. Или что-то вроде.

— А твой визит по велению души?

— Приезжал в Лондон для обсуждения одной занимательной спецоперации. Потребовалась моя консультация. Я ведь всего-навсего консультант теперь.

Он потягивал виски, крутил перстень на пальце и выглядел как человек, который пришел на поминки к не очень важному для него приятелю, просто посчитал неудобным не прийти. Линли в самом деле посидел минут десять, допил виски, перебросился с Серовым парой ничего не значащих фраз из разряда: «А помнишь?» И удалился.

А Серов неожиданно для себя впал в панику. Лихорадочно побросал в сумку вещи, фотографии жены и детей, с жалостью взглянул на кота и поспешил к машине.

Была сырая, стылая ночь. На кустах перед домом висели холодные капли от вечернего дождя, они намочили брючины и ветровку, пока Виктор добрался до машины.

Он выехал на дорогу, фары встречной машины ослепили его. В тихом районе вечером обычно ездило мало машин, и появление встречной насторожило.

Серов и сам вряд ли смог бы объяснить, куда он устремился. Прорваться через границу? У него Шенгенская виза, может, удастся проскочить? Но он не исключал, что на границе на него поставили «сторожевики». «Если я сунусь, это утвердит их в принятом решении», — вспыхнула в мозгу мысль вместе с красным озлобленным глазом светофора на перекрестке.

— Утвердит? — вслух переспросил Серов сам себя, поглядев по сторонам и в зеркало заднего вида, — он оказался на перекрестке совершенно один. У него на машине GPS-трекер от угона, и следить за ним не представляет труда дистанционно.

Загорелся зеленый свет, а Серов все так же стоял на перекрестке. «Утвердит их в решении», — еще раз повторил он, осознавая то, в чем не хотел себе признаться. Появление Линли потому так и напугало Виктора, что продемонстрировало — решение принято. «Но в чем же я прокололся? Или мне просто второй раз не повезло и это случайность? Скорее всего, накопилось у них по мелочам, по крохам, по сумме признаков».

Только когда второй раз загорелся зеленый, Виктор развернулся на перекрестке и поехал домой. Серов понимал — ему не выбраться.

* * *

Линли приехал в Лондон действительно в качестве консультанта. Его успехи в вербовке русских могли помочь в той спецоперации, какую затеяли англичане. Они выбирали жертву. Ее надо было выбрать с умом, кого не слишком жалко, кого выработали как старую алмазную шахту и кто, возможно, работает на два фронта или хотя бы подозревается в двурушничестве.

По поводу Серова уже не раз звучали сигналы, звоночки. А теперь и Линли выдвинул именно кандидатуру Серова.

— Он потух, сдулся, — заявил Линли на совещании в большом кабинете, обитом старомодно деревянными панелями из мореного дуба, и с современным длинным столом со стеклянной столешницей, в которой отражались череда круглых матовых плафонов и расплывчатые лица высокопоставленных сотрудников МИ6. — И эта его потерянность сделает Серова малоэффективным. Он иссяк, — повторил Линли. — К тому же слова чеха. У него нет конкретных доказательств двойной игры Серова, но он уверен, что Кадровик никогда не был честен с нами.

— Чех просто выслуживается, — возразил один из сидящих за столом. Кроме его смутного отражения на столешнице отражалась его паркеровская ручка, которую он вертел в пальцах. — Он нам удобен для общения с прощелыгами из стран Варшавского Договора, такими, как этот чех.

— А история с прослушкой кипрской резидентуры и последующая отсидка в тюрьме? Это же классическое глубокое прикрытие, — не отступался Линли. — Нет, он не просто не полезен, господа, он опасен…

— Ты собираешься?

Ермилов поглядел на трубку телефона, которую держал в руке и откуда прозвучал этот странный вопрос, не предваренный приветствием. И представиться звонивший не пожелал.

— Это кто? — робко поинтересовался Олег.

— Все-таки есть надежда на богатство, — вздохнули на том конце провода. — Горюнов это, Петр.

— А куда я должен собираться? Что ты опять затеял?

— Тебе еще не сказали? Не я затеял, а твое руководство. Я буду в качестве силовой поддержки и в роли проводника. Ну и свои там у меня делишки. Ладно, созвонимся, когда тебе начальство указивку спустит. Салют!

Он бросил трубку так быстро, что Ермилов ничего не успел спросить.

За окном в темноте шел снег, освещенный светом из окна кабинета, и до звонка этого заполошного Горюнова Олег подумывал в выходные покататься на лыжах с Наташкой и Петькой, благо и ездить никуда не надо, перешел дорогу и сразу попал в парк. Может, и Богданов подъедет. А после прогулки по морозцу хорошо вернуться домой с волчьим аппетитом и обонять запах кислых щей и пирогов. Но это если Люське не надо готовиться к очередному процессу. Иначе будут вместо кислых щей банальные сосиски с картошкой в мундире. Правда, как шутит Богданыч, под водочку все сойдет.

Теперь возникло смутное подозрение, что выходные накроются медным тазом вместе с лыжами, Богданычем и кислыми щами. Ермилов раскрыл блокнот и начал чертить привычные каракули. Олега распирало любопытство. Куда это его сватает Горюнов? По террористической линии? Кого-то он снова прищучил наподобие Евкоева?

Пока Ермилов предавался размышлениям, в его кабинет заглянул Григорьев.