– Не забыл.

– Вот и хорошо. Иди переодеваться.

Мальчик вышел из кабинета отца и медленно побрел по коридору.

– Байрон!

Он обернулся, вслед за ним шла Эстер.

– Да, мама?

– Золотце, мне нужно поговорить с тобой, – она завела его в библиотеку и закрыла двери. – Присаживайся, дорогой, у меня к тебе есть очень серьезный разговор… Даже не знаю, с чего начать… – Она вздохнула и продолжила: – Сегодня будет торжественный прием, ты, конечно же, знаешь?

Ирвин кивнул.

– Так вот, там будет вся элита Шандолы, и я боюсь, что они могут не совсем правильно воспринять твою собаку и сроута. Ты понимаешь, о чем я?

Ирвин молча смотрел в ее фиалковые глаза.

– Еще насчет этой девушки Амиель… Все в резиденции знают, что она ночует в твоей комнате, хотя это противоречит всем нормам морали. Ты можешь быть со мной откровенным и сказать… у тебя с ней было что-нибудь?

– Было. – Мрачно ответил юноша, и у Эстер перехватило дыхание.

– Что… именно?

– Я целовал ее.

– И… и… все?

– Не понимаю, что вы от меня хотите?

– О, Байрон, у меня просто камень с души свалился! – улыбнулась Эстер. – Значит, будущее Амиель можно считать устроенным!

– Что это означает? – насторожился Ирвин.

– Это означает, что ее можно будет выдать замуж за какого угодно лорда…

– Нет! – перебил юноша. – Она выйдет замуж только за меня! Я люблю Амиель, и она будет моей женой!

– Мальчик мой, – Эстер взяла его за руку, – эта девушка тебе не пара, она старше тебя, я уж не говорю о ее манерах и полном отсутствии какого-то ни было воспитания и образования…

– Она была правительницей Казуса!

– Могу себе представить, – улыбнулась Эстер. – Прекрасно тебя понимаю, она очень хороша собой, но пойми, внешность, это далеко не главное в жизни, хотя, впрочем, и немаловажно…

– Я люблю ее и она мой самый лучший друг!

– Вот и прекрасно! Никто не собирается вас разлучать, вы и дальше можете быть прекрасными друзьями, но ты никогда не сможешь жениться на ней, – в голосе Эстер зазвучали резкие нотки.

– Почему?

– Потому что еще в младенчестве ты был обручен с герцогиней Дианой Валуа и сегодня, на приеме, ты с нею познакомишься! А осенью, когда тебе исполнится шестнадцать, вы поженитесь!

– Нет, – прошептал Ирвин, – ни за что.

Он выбежал из библиотеки и помчался по коридорам, не разбирая дороги.

Амиель была в гостях у сроута с Пилатом. Фантус сидел за столом и подписывал фотографии, чтобы не забыть, где и когда они были сняты. Он был в наушниках и время от времени покачивался в такт музыке, а Пилат демонстрировал Амиель свой любимый фильм, постоянно комментируя:

– Вот, сейчас он упадет, а вот сейчас этот выстрелит в того и промажет! Правда, интересно? Смотри, вот сейчас этот скажет тому, что он козел, свинья и…

Двери распахнулись, на пороге появился Ирвин.

– Что-то случилось? – сразу же спросила Амиель, а Фантус снял наушники и со стуком положил их на стол.

– Случилось, – юноша сел в кресло, – я только что разговаривал с Эстер, она мне кое-то рассказала…

– Да? Пилат, выключи свой ящик!

Пес стукнул лапой по пульту дистанционного управления и телевизор умолк.

– Ну, так что там?

– Сначала она довольно деликатно сообщила, что на прием вам лучше не являться, потому что она стесняется показать вас элите Шандолы, но это еще не все, – Ирвин перевел дух. – Оказывается, в младенчестве я был обручен с какой-то девушкой, с ней сегодня мне предстоит познакомиться, а осенью на ней жениться!

– Что-что? – переспросила Амиель.

– Для меня это было огромным сюрпризом, – Ирвин опустил голову. – Я сказал, что ни на ком кроме тебя, жениться не собираюсь.

– Значит, нас на приеме не ждут, – медленно произнес сроут.

– Не очень-то и хотелось! – огрызнулся Пилат. – Я и сам бы не пошел! Больно надо!

– Друзья мои, прошу вас, не обижайтесь. Если вы не пойдете на прием, я тоже на него не пойду.

– Как так не пойдешь, если он устраивается в твою честь?

– Очень просто! Возьму и не пойду!

– Не беспокойся, мы придем, – с нехорошей улыбкой произнесла Амиель. – Посмотрим, что там за невеста еще выискалась!

Ближе к вечеру к президентскому дому потянулись вереницы лимузинов. Гости в дорогих вечерних нарядах важно поднимались по ступеням и проходили в ярко освещенный вестибюль.

В зале для торжественных приемов гостей встречал сам господин президент с супругой и сыном. Одетый в строгий костюм Ирвин, с деревянной улыбкой пожимал руки господам и целовал дамам. Его манеры были безупречны. Эстер украдкой наблюдала за ним и осталась довольна поведением сына. Взглядом она поискала друзей Ирвина и, не обнаружив их, успокоилась окончательно.

Вскоре сообщили о прибытии герцогов Валуа, и Ирвин едва удержался от тяжелого вздоха. В залу вошел низенький мужчина в смокинге, рядом с ним шли две женщины: одна повыше и постарше, другая пониже и помоложе – хорошенькая миниатюрная блондинка. На ней было пышное белое платье, в прическе венок из белых роз – выглядела девушка точь-в-точь, как невеста.

– Это она, Байрон, – шепнула ему Эстер. – Это леди Диана. Подойди же к ней!

Но Ирвин словно прирос к полу. Вслед за герцогами Валуа, в залу входили Амиель, сроут, Пилат, а вслед за ними чинно шел… Поинтбулл.

Герцоги Валуа резво отпрыгнули в сторону, пропуская странную компанию. На Амиель была мужская одежда с «Соленого волка» и пиратская шляпа с белым черепом и костями на тулье, Пилат нацепил свою шапку Мономаха, сроут, не найдя халата, ограничился чалмой из полосатого махрового полотенца, но зато на шее у него висел фотоаппарат. Компания невозмутимо прошествовала в залу, в гробовой тишине копыта Поинтбулла гулко стучали по мраморному полу. Остановившись в центре, Амиель сделала реверанс, и сказала:

– Привет всей честной компании!

Первой от потрясения оправилась Эстер.

– Ромни! – зашипела она, вцепляясь в рукав пиджака президента. – Ромни, сейчас же сделай что-нибудь! Ромни, ты меня слышишь?!

Но президент стоял и молча смотрел, как сроут всем предлагает запечатлеться на фоне единорога, уверяя, что фотографии будут готовы на следующий же день. А потом Роман Расколь начал смеяться. Он хохотал звучным густым баритоном, Эстер же была близка к обмороку. Взглядом она отыскала Ирвина, он тоже улыбался.

– Ну, нет! – прошептала Эстер и бросилась к сыну. – Сейчас же убери их отсюда, Байрон! Убери этот балаган немедленно!