Со слов Трампа женщины постоянно хотели им овладеть, но он редко пользовался такой возможностью проявления мужской силы. Комментируя свойства «Виагры», Трамп похвастался, что никогда не нуждался в препаратах подобного рода, скорее наоборот: «Скорее, мне нужна «Анти-Виагра», обладающая обратным эффектом. Я не хвастаюсь. Возможно, мне просто повезло».

Конфликт Дональда на склоне Аспен стал больше, чем очередная таблоидная сенсация. Это событие ознаменовало собой некий эволюционный шаг в имидже Трампа. От дерзкого дельца на рынке недвижимости он перешел на олицетворение, своего рода, знаменитости и шоумена, и теперь позиционировал свою жену не как делового партнера, а как символ гламура, который имел свою цену на интегрируемых рынках, начиная от казино и заканчивая линейками одежды и парфюма. Как топ-менеджеру в семейном бизнесе, Иване приписывали чрезмерную роскошь ее недвижимого имущества. В противостоянии с Мэйплз она помогла Трампу создать уникальный штамп, напоминающий спарринг Вегаса и Версаля, в котором сторонники Иваны видели в Марле воплощение безвкусицы нуворишей и даже абсурдность, а противники делали ставку на молодость.

Когда Трампу исполнилось 45 лет, его империя столкнулась с финансовыми трудностями («Трамп в кризисе!» – гласил заголовок в New York Daily), и он появился на публике с женщиной, намного моложе себя. Шум, вызванный появлением Марлы, пока еще не сыграл никакой роли в семейном бизнесе. Если Ивана расширила финансовый портфель мужа и помогла ему создать имидж доброго семьянина, то Марла раскрывала другой аспект личности Трампа – его способность дифференцировать романтические отношения и желание сохранить бизнес, как, собственно, делал его отец. «Они полностью отличаются друг от друга, – говорил Трамп о своих первых двух женах. – Ивана – жесткий прагматик, Марла – романтическая актриса… Я пришел к пониманию, что эти исключительные женщины олицетворяют крайности моей собственной личности».

Казалось, что та неожиданная встреча в горах была вполне закономерна. Трамп держал возле себя обеих женщин в течение двух лет, никогда не позволяя, чтобы их дороги пересеклись. В Манхэттене Марла часто останавливалась в отеле St.Moritz, в целях сохранения инкогнито на расстоянии трех кварталов от семейного триплекса Trump Tower. Трамп иногда позволял ей появляться на публичных мероприятиях в присутствии других мужчин, выдававших себя за деловых партнеров даже в присутствии Иваны.

Подобные увертки позволяли Трампу быть одновременно скрытным и по-мальчишески озорным по отношению к своей любовнице. В 1988 году Мэйплс была замечена на бое Майка Тайсона в Атлантик-Сити, который посетил и Трамп, прилетевший туда в компании Кирка Дугласа и Джека Николсона. В этой поездке ее «прикрывал» Томас Фитссиммонс, близкий друг и бывший полицейский, которого многие считали парнем Марлы. И вот две женщины вышли на одну орбиту на небольшом горнолыжном курорте Аспен в самый разгар Рождественских каникул. Они просто не могли не столкнуться друг с другом.

Конфликт в горах вынудил Мэйплс на время скрыться, и она на несколько недель уехала в Гватемалу в составе «Корпуса Мира», в то время как Дональд с Иваной начали бракоразводный процесс, активно освещаемый желтой прессой и адвокатами. Переговоры о разводе были предельно ядовиты и беспощадно гласными. Противоборствующие стороны взялись за дело с активностью, достойной военной кампании. Прямо на ступеньках перед зданием суда в Нижнем Манхэттене адвокат Трампа Джей Голдберг размахивал перед телевизионными камерами чеком на 10 миллионов долларов, поясняя, что его клиент готов отдать его Иване в качестве отступных.

В ходе публичных склок обе стороны вели себя крайне недостойно. Так, Ивана под присягой заявила, что Трамп якобы изнасиловал ее во время ссоры из-за болезненной медицинской процедуры по устранению лысины Дональда. Ивана рекомендовала ему пластического хирурга, но муж остался недоволен результатом. Из книги Гарри Курта «Потерянный олигарх» следует, что Ивана показала, что Дональд заломил ей руки за спину, схватил за волосы и, сорвав одежду, заставил заняться с ним сексом. В 1993 году книга была опубликована, но с примечанием от Иваны, что «показания об изнасиловании, данные под присягой в рамках бракоразводного процесса, изложены с моих слов». Эта «добавка» в книгу была опубликована по настоянию юристов Трампа. «Имелся в виду один случай, произошедший в 1989 году, когда я вступила с господином Трампом в интимную близость, и он повел себя совсем иначе, чем за все время нашего брака. Как женщина, я чувствовала себя оскорбленной, поскольку в муже отсутствовали обычно проявляемые ко мне любовь и нежность. Я поясняю это так подробно, чтобы понятие «изнасилование» было интерпретировано в буквальном или в криминальном смысле».

В свою очередь Трамп энергично отрицал факт какой-либо хирургической операции, а его пресс-секретарь заявил, что это «стандартная адвокатская техника, служащая лишь для того, чтобы выудить у мистера Трампа побольше денег, особенно с учетом существования жесткого брачного договора». В ходе очередного заседания в 1990 году, больше напоминающего склоку, судья призвал обе стороны урегулировать вопрос путем выплаты Иване денежной компенсации. Далее он назвал сумму, которую Трамп посчитал неуместной. Как следует из воспоминаний Голдберга, Трамп встал и сказал судье: «Я ухожу, а вы – полное дерьмо», после чего взял свое пальто и вышел из зала.

Трампу всегда было ясно, кто является лидером в его браках. Между ним и Иваной никогда не велось боев на этот счет. «В конце концов, Ивана всегда делает именно то, что сказал ей я». Он не раз пожалел о том, что, положившись на административный талант Иваны, допустил ее к запуску казино и отеля. «Моя громадная ошибка заключалась в том, что я практически своими руками вывел Ивану из роли супруги, – говорил Трамп. – Рабочие проблемы – это все, о чем она хотела поговорить. Когда я возвращался домой поздней ночью, то мне хотелось бы обсудить какие-нибудь личные и душевные темы, но вместо этого слышал о том, насколько хорошо отработала Plaza или о том, что сегодня в казино был великий день. Я никогда больше не дам жене малейшей доли ответственности в своем бизнесе».

Поскольку личная жизнь Трампа интегрировалась в деловую, он начал видеть в браке некий инструмент, который мог укрепить его имидж и, следовательно, поднять репутацию, либо, наоборот, стать помехой. «Мой брак был единственной сферой жизни, в которой я был готов допустить нечто меньшее, чем совершенство», – сказал он в ходе бракоразводного процесса с Иваной. С этой точки зрения Мэйплз представляла для него значительно меньшую угрозу. Понимая, что вокруг найдется немало претенденток, она постоянно подталкивала Трампа к заключению брака. Только теперь не могло быть и речи о каких-то равных правах: и в богатстве, и в знаменитости, и в жизненном опыте он явно превосходил будущую супругу. «Очевидно, что это был очень бурный роман, – заметил Голдберг, – но тогда я не видел причин, чтобы он затянулся надолго».

Если Ивана вечно крутилась в плотном расписании неотложных дел, что вызывало явное недовольство Трампа, то с Мэйплз, признающей его абсолютное социальное лидерство, такие проблемы не возникали. «Каждый выход на публику требовал создания определенного имиджа, – вспоминала Марла. – Макияж, прическа, дизайнерские платья превращали меня в карикатуру на саму себя. Думаю, что он любил меня больше всего за то, что я не была частью элитного мира, живущего по своим законам, но, как только мы появлялись в обществе, он менял меня, заставляя играть роль общественного животного». Несколько позже Марла говорила, что, облачаясь в роскошные одежды и цепляя на себя ювелирку от Гарри Уинстона, она всегда чувствовала себя неуютно, будучи не в своей тарелке, но знала, что это ее работа, обязывающая соблюдать правила игры.