Не говоря больше ни слова, Майкл повернулся и зашагал по улице. Останься он еще хоть на миг — за безопасность Кощея трудно было бы поручиться.

Дома он застал Бет на кровати. Она красила ногти на ногах серебристым лаком, из нового стереомагнитофона, который ей подарил Майкл, ревели «Роллинг стоунз».

— Что случилось? — бодро окликнула она, раскачиваясь в такт «Сатисфэкшен».

— Ничего особенного, не беспокойся, — ответил Майкл и прошел в ванную.

— А я и не говорю, что беспокоюсь! — прокричала она вслед, перекрывая Мика Джаггера. — Классная песня, а? Обожаю Мика! А ты?

Майкл бессмысленным взглядом уставился в зеркало. Ему срочно требовалось с кем—то поделиться, но Бет была слишком молода, чтобы нагружать ее такой скорбной информацией. Он спустился на кухню, достал из холодильника пиво, сел за стол и стал думать, не позвонить ли Максу. Но Макс с самого начала не одобрял его общение с семейством Джованни, да и сейчас был недоволен его образом жизни.

— Теперь ты связался с новым гангстером, — говорил он. — Мало тебе пяти лет за решеткой? Хочешь еще? Ты этого добиваешься?

— Ты всякого, кто носит итальянскую фамилию, готов причислить к мафии, — возражал Майкл. — Сколько тебе раз объяснять? Данте Луччезе — бизнесмен.

— И чем же он занимается?

— Переработкой отходов.

Макс лишь закатил глаза.

Стало быть, с Максом лучше не делиться. Чарли тоже рассказывать не станешь, тот теперь, как обзавелся новой ногой, стал трудиться в банке и вполне преуспевает. А кроме того, лучше не давать никому повода отговорить его от того, что он уже твердо решил сделать.

Мерзавец Рой фактически лишил Майкла детства, оставив его без матери, да, в сущности, и без отца. Внутри его, как лава в жерле вулкана, вскипала слепая ярость. Он начинал понимать, что все эти годы ждал возможности отомстить за мать. Теперь, когда он узнал правду, ждать больше нечего. Пора действовать.

Они заплатят. Все, как один.

И заплатят очень скоро.

Судя по всему, Мейми получила с Вито хорошего отступного, потому что поселилась в квартире на Парк-авеню, да еще и вместе с Роем. Она вообще обладала незаурядной плавучестью — наняла лучшего в городе адвоката по разводам и пригрозила поведать миру о кое-каких делишках Вито, если он не положит ей солидного содержания. А пока Мейми с ошеломляющей быстротой тратила денежки своего, почти уже бывшего, мужа и не стеснялась воплощать любые свои прихоти, в том числе и сексуального плана.

Майкл занялся изучением планировки дома, где она теперь жила, и отслеживанием всех ее передвижений. Он принимал все меры предосторожности, чтобы не выдать себя. Очень скоро он установил, что Мейми держит двух собак — избалованных белых пудельков. Их три раза в день выгуливали разные люди. Первая прогулка, рано поутру, была возложена на консьержа. В обед Мейми выходила с собачками сама. А вечером это была обязанность Роя.

Через две недели после откровений Кощея Майкл наконец созрел для действий. Пора.

В тот вечер он ждал в парке, укрывшись за деревом, на середине маршрута, по которому Рой обычно выгуливал собачек. Вечер выдался холодный и мрачный, в парке было безлюдно — как раз то, что нужно.

Майкл вспоминал Хронометра и все, чему его успел научить киллер из банды Вито Джованни. Наконец это могло ему пригодиться.

В ожидании он переминался с ноги на ногу, чтобы не закоченеть. Ему вдруг вспомнилась Бет, ее соблазнительная улыбка. И его сокровище — Мэдисон. Он любил их обеих. Дороже их у него никого не было.

Минут через двадцать он увидел Роя. Дождавшись, когда тот приблизится, Майкл вышел из—за дерева и окликнул его.

— Привет, Рой, — миролюбиво сказал он. — Помнишь меня?

Рой вгляделся в темноту.

— Это кто? — Он был в некотором замешательстве.

— Это Майкл Кастеллино, — ответил Майкл, придвигаясь ближе. Собаки залаяли и стали тянуть поводки.

— Какого черта ты тут делаешь? — недовольно пробурчал Рой. — Ночь на дворе.

— Да так, прогуливался… Вижу — ты идешь. Дай, думаю, поздороваюсь, вспомним старое.

— Старое? — переспросил Рой, удерживая заливающихся собак. — Что это ты несешь?

— Да ты знаешь, — ответил Майкл. — Ну… про Мейми и моего отца.

— Что?!

— Неужели не помнишь? Разве Мейми с ним не гуляла? И разве она не обиделась, когда он дал ей отставку и женился на моей маме?

Рой пнул ногой одного из песиков.

— Заткнитесь, уродки! — прикрикнул он.

— А еще ты должен помнить магазинчик моей бабушки, — продолжал Майкл, Он был почему-то удивительно спокоен, хотя точно знал, что сейчас сделает. — Продуктовую лавку Лани. Вспоминай, вспоминай, Рой!

— Что? — повторил Рой. Его отвлекали собаки, которые теперь затеяли грызню между собой.

— Моя мама тоже там когда—то работала, — ровным голосом сказал Майкл. — Да. Как раз когда ждала меня.

— У тебя ко мне дело или как? — вышел из себя Рой. — Я тут с тобой все яйца отморожу.

— Дело, дело, — ответил Майкл. — А как же! — Очень спокойно он достал пистолет и направил на Роя. — Дело такое: ты, Рой, — кусок дерьма, который не заслуживает того, чтобы топтать эту землю.

Рой побелел.

— Эй, ты чего?! — в панике пробормотал он. — Опусти пушку!

— А что такое? — ласково проговорил Майкл. — Не любишь пушки? Страшно тебе, да?

— Убери пушку! — повторил Рой, выпучив глаза.

— Моей маме тоже наверняка было страшно. Как тебе сейчас. А поскольку, как я уже сказал, она была на сносях, то и бежать не могла. Она ничего не могла сделать, да? Эдакая неподвижная мишень. А? Что скажешь?

— Господи Иисусе! — пролепетал Рой, ровняя слюну. — Говорил же я Мейми, не связывайся с ним. Знал, что рано или поздно от тебя жди беды. Эта тупая шлюха и слушать не хотела. Нравилось ей иметь тебя под рукой.

— Пока ты от меня не избавился, да? — подхватил Майкл уже более суровым тоном. — Здорово ты меня тогда подставил, Рой. На восемь лет! Правда, вышел я уже через пять. Какое разочарование!

— Это не я! — До Роя постепенно доходил весь ужас его положения. — Это она хотела тебя с дороги убрать!

— Не ты?

— Клянусь, Майк! — Руки у него тряслись крупной дрожью. — Ты мне симпатичен. Я всегда к тебе хорошо относился…

— Приятно слышать.

— Так что… может, уберешь пушку? Не ровен час, поранишь кого—нибудь.

— Думаешь, стоит, Рой?

— Да, да, конечно, убери!

— А может, поступить так, как ты поступил с моей мамой, а?

— Я не убивал твою маму!