– Поздно, – сказал Станислав Сергеевич. – Директор уже отправил документы для внесения в приказ.

У комиссара подал голос «сотовик».

– Слушаю. Так, Андрюша, молодец... Так... Дай заказ на полную цепочку. Всю цепочку отследи... В крайнем случае, я возьму это на себя... Делай! Все с грифом «срочно». Да-да... Я решу этот вопрос...

Костромин посмотрел на окружающих взглядом победителя...

Машины въехали во двор одна за другой. Муса с Галиахметом подняли головы, увидели Али в окне, но не махнули приветливо рукой, как обычно. Ни тот, ни другой. Вместо приветствия они головы опустили. Он понял. Чувствуют себя одинаково неважно. Точно, как и сам Али. Невыполненный заказ, хотя заказчик и пошел в отказ, все равно остается пятном на репутации. И это следует как-то исправлять. Хорошо, обещает предоставить возможность Руслан. Но сделать дело надо будет идеально, чтобы никто не сумел сказать слова против.

Они вошли в кабинет. Он принял их, сидя за рабочим столом.

– Два промаха в один день... Что один, что второй... Вы не себя подставляете, вы меня превращаете в ничего не значащего человека, в посмешище, в мудака, в которого каждый может пальцем ткнуть, а потом в спину плюнуть.

– Я же добил... – попытался защититься Галиахмет.

– Это мало кого волнует. Что о нас говорить будут? Будут говорить, что работу за нами следует исправлять. Нам это надо?

– За мной никто не исправлял. Я сам исправил.

– А кто тебе сообщил, что в первый раз ты допустил промах? Непростительный промах. Заказчик! Если бы он ничего не знал, ты сам бы исправил, дело считалось бы чистым. Теперь уже – нет. Как вообще можно так... Не посмотреть... Не проверить... Кроме того, ты умудрился и наследить...

Галиахмет отрицательно и уверенно закачал головой.

– Нет, Али... Меня никто не видел.

– Если бы так! Тебя видел капитан, за которым Муса охотился. И сделал твой фоторобот, который теперь есть у всех ментов в городе.

– Я точно говорю, Али, меня никто не видел.

– Вспоминай хорошо, где он мог увидеть тебя. Ясно, что не из окна, ясно, что не во дворе... Иначе ты сейчас не стоял бы здесь. Ты не стоял бы здесь, если бы капитан знал, что это ты сделал. Он пустил бы тебе пулю в лоб. Авторский выстрел... Он тебя где-то рядом видел, когда еще не знал... Может быть, перед делом. Не видел он тебя перед делом?

– Нет. Никто меня не видел. Только один момент был... Только тогда! «Волга» проезжала... Я из двора по улице шел. Уже после дела. Они откуда-то сбоку вывернули, где все дороги перекопаны, повернули в мою сторону и мимо проехали, обогнали. Потом я в машину сел и уехал. Никто больше не мог видеть. Я сам глаза дома не оставляю, когда за порог выхожу. Сам бы увидел...

– Тебя увидели из машины и узнали? Тогда бы тебя подстрелили... Хотя... Если они еще не знали... Но почему тогда на тебя внимание обратили?

Али размышлял, а не спрашивал. Галиахмет молчал...

– Про тебя я уж и не говорю... – переключился Али на Мусу.

– Как я мог узнать, что пистолет газовый?

– Стрелять надо было первым.

– Она в глазок смотрела. Не мог я сразу пистолет приготовить. Я пакетом махал перед глазком. Как дверь приоткрыла, я в дверь ударил.

В принципе, все правильно. Винить здесь Мусу не стоит. Не руки же он поднял и не на колени упал перед чужим стволом. А в руках бабы пистолет или в руках самого капитана, он стреляет одинаково.

– Ладно. Забудем. Сейчас я приглашу человека. Он даст вам задание. Серьезный человек... Здесь прокол будет стоить жизни. И вам, и мне, и еще многим серьезным людям...

Некоторое время помощники молча соображали, Али ждал реакции.

– Сделаем, – наконец сказал Муса.

Али набрал номер.

– Они пришли.

– И я иду...

Дверь потайного хода начала открываться почти сразу после этих слов. Руслан стоял за ней. Может быть, слышал разговор? Это плохо... Но Али не кричал. Он вообще не имеет привычки кричать, как женщина. И нельзя на мужчин кричать. А дверь толстая, двойная, со слоем песка между металлическими листами. Ее гранатометом не прошибешь, не то что словом.

Муса с Галиахметом тоже узнали Руслана. Глаза расширились. Удивились дерзости – появиться в Москве, когда тебя в Чечне ловят! Это не может не вызвать восторга в не слишком умных головах. И подтянулись, как солдаты перед генералом. Для них он, пожалуй, больший авторитет, чем Али. По крайней мере, самому Али так показалось, и это впечатление оказалось болезненным. Надо будет эту ситуацию переломить. Серьезным ходом. Иначе весь труд по постройке себя и своего мира пойдет насмарку.

Салдуев осмотрел боевиков Али молча, сверху донизу. Оценивал внешний вид. У него, должно быть, какие-то свои критерии оценки.

– Это и есть лучшие твои парни?

– Лучше у меня нет. И самые надежные. Им доверять можешь, как мне.

Руслан как-то нехорошо хмыкнул под нос, и непонятно стало, то ли он Али не доверяет, то ли чем-то не понравились ему Муса с Галиахметом.

В ответ на это, чтобы не стоять перед Русланом точно в том же виде, как киллеры, Али прошел за стол и сел, развалившись в вертящемся кресле. И даже стал слегка поигрывать, поворачиваясь из стороны в сторону. Надо показать свою независимость. Не только перед Русланом. Это не самое главное. Главное, чтобы лучшие помощники видели, что Али и Руслан – люди равные. Может быть, Али даже посильнее, потому что он помогает Руслану, а не Руслан помогает Али.

– Ладно, – наконец и Салдуев сел в кресло. В мягкое. Сел спокойно, держит себя величественно. – Дело, в общем-то, простое... Есть девчонка. Ее надо подкараулить на улице, затащить в машину ко мне и поставить укол в вену. А там я уже сам поговорю с ней. После укола... Справитесь?

Али из-за своего стола хмыкнул точно так же, как недавно хмыкал Руслан.

– Сколько лет девчонке?

– Кажется, семнадцать или четырнадцать... Не помню, я со школы семерку с четверкой путаю. Девочка еще та... Не из самых скромных... Нос кверху держит... Ее папа – генерал МВД, много моих людей к Аллаху отправил. Я приговорил его к смерти и написал письмо. Там еще, в Ичкерии. Он там выступил по телевидению... Там русские открыли сейчас свой телеканал... И перед камерой разорвал мое письмо. И еще пригрозил, что обязательно меня поймает. А сам через неделю бросил своих солдат и сбежал в Москву. Испугался, ночами спать не мог... И здесь, я думаю, не спит... Боится... Пусть все они не спят, пусть все они нас боятся! Сегодня генералу Сомову исполняется пятьдесят лет. И дочка должна его хорошо поздравить. Одновременно передав привет от меня!

– Хорошенькое дельце, – мрачно согласился Муса.

– Может быть, с ней лучше познакомиться? – предложил Галиахмет. – Тогда я ее куда угодно затащу... Сама побежит...