силами, какой бы тяжёлой она ни была, не просто вплетает новые нити смысла в клубок бытия, а всё это целиком становится смыслом. Ради этого стоит жить, — будто поощрённый согласной и задумчивой улыбкой Акме, он добавил: — Я бы занимался чем-нибудь далёким от политики. К сожалению, не был обучен сколько-нибудь полезному делу подобно вашему, Акме, если говорить о мирной жизни.

— Можно купить участок земли, домик, завести хозяйство, — задумчиво рассуждала девушка. — Простая деревенская жизнь где-нибудь в окрестностях небольшого городка любого государства.

— На юге! — кивнул Гаральд. — Я был на побережье Тиамуль. Это прекрасное место. Надо навестить город Хадират. Я бы купил несколько кузниц или лесопилку там… Почему бы и нет, любое государство сейчас нуждается в хорошей древесине.

Акме была удивлена его откровенностью. Это льстило ей и неприятно настораживало. И тогда она решилась спросить, тихо и пристально его разглядывая:

— Почему… вы делитесь со мной этим?..

— Вы же делитесь со мной. Я не доверяю почти никому в этой жизни. К Арнилу я привязался с раннего детства, он мне как брат. Я знаю, что он не причинит мне никаких неудобств, я хорошо его изучил. Он — самый известный прожигатель жизни, гулёна и развратник, но доброту, преданность, чувство справедливости знает лучше всего на свете. Ваша же хрупкая наружность, упрямство, своеволие и сила изумили меня. Когда я думал, что вас вперёд гонит слепое поклонение призрачному долгу, которым одарила вас эта кучка «сильных мира сего», я с презрением думал: стремление изведать приключений ослепило ваш ещё детский разум. Но я долго приглядывался к девушке, которая здесь вечно в тени своего брата, которого выставляют владельцем невероятной Силы, в том числе и духовной. Потом я начал замечать, что Сила эта не в нём и не в него надо верить, будь он самим Шамашем.

Акме не понравились его слова о брате. В её глазах сверкнул гнев, она высвободила ладони из его рук и ответила ледяным тоном:

— Не надо недооценивать моего брата! Провидица выбрала его. Она знает, какова его Сила и уверена: он может справиться с чем угодно. Я лишь буду сопровождать его.

Гаральд с завораживающим интересом смотрел на неё. Он спокойно улыбнулся, после сказал:

— Я догадывался. Лорен — ваше божество. Но я уверен, что ваше волшебство куда ярче, чем волшебство вашего брата. Прошу — не возражайте. Когда-нибудь вы осознаете это.

Он сделал несколько шагов назад, развернулся и спокойным шагом отправился осматривать окрестности. Акме вернулась к своему занятию, расстроенно сдвинув брови к переносице. Её вера в Лорена была непоколебима, сама от себя она требовала лишь сил помогать брату и стать ему надёжной опорой. Она бы никогда не поверила, что могущественнее его и что что-то из её качеств может быть лучше, чем у брата. Она покинет его только тогда, когда будет уверена, что её помощь более не нужна ему. Лишь тогда она подумает о себе как о существе, отдельном от него, от дяди и от всего того, что её с ними связывает.

Но одна из главных и новых сложностей её бытия заключалась в том, что чем дальше от королевского агента она старалась быть, тем ближе тот оказывался. «Любопытно: это совпадение или одно из его профессиональных качеств?» — со злой насмешкой думала она, обрывая и укладывая растения уже не так бережно и аккуратно.

Через какое-то время они решили перекусить припасёнными вкусностями. Акме исподтишка поглядела на своего спутника: на его лице появилась неожиданная безоблачность. Он рассеянно осматривал просторы карнеоласских лугов и с почти детским аппетитом жевал ещё тёплый пирожок с мясом и плавленым сыром.

— Вкусно? — сдержав улыбку, спросила девушка.

Он удивлённо и серьёзно поглядел на неё с набитым ртом, попытался не улыбаться, когда Акме не выдержала и зашелестела весёлым смехом, прожевал пирог и воскликнул с улыбкой:

— Не смейтесь! Я же подавлюсь!..

— Теперь я знаю, чем можно вас обрадовать, — сказала она, позволив себе с нежностью поглядеть на него.

— В жизни бы не поверил, что вы узнаете обо мне столько, сколько не знает никто из ныне живущих.

— Надеюсь, вы не жалеете об этом… — осторожно спросила девушка.

— Из меня плохой шпион, если я не жалею… — ответил он и так ласково посмотрел на неё, что у Акме задрожали ноги.

Медленно текли минуты, а за ними час и два. Густая серая пелена свинцовых туч быстро редела, а после полностью рассеялась, открыв Акме и Гаральду высоко стоящее солнце. Оно озарило поля могучим золотым сиянием, торжественно сверкая и купаясь в лазоревых морях небес. Его разлапистые лучи доставали до Акме даже тогда, когда остатки туч полностью закрывали огненный шар.

Девушка повязала голову светлым шёлковым шарфом, чтобы не напекло. Поставила корзинку, почти полностью наполненную, рядом с собой, выпрямилась и устало потянулась навстречу светилу, разминая затёкшие мышцы. Тьму девушка почувствовала ещё до того, как увидела. В уши затёк ненавязчивый гул и наполнил голову колдовским шумом.

— Акме! — услышала она зов — панический, пробирающий страхом до костей, и недоумённо обернулась к Гаральду. Он со всех ног бежал к ней, низко пригибаясь к земле и вытаскивая на ходу пистолет.

Акме обернулась и обомлела: над высокими колыхающимися травами возвышалась взявшаяся ниоткуда чёрная гора, будто сотканная из ночной тьмы. Она была покрыта чёрной как смоль переливающейся на солнце шерстью, которая топорщилась в разные стороны крупными пиками. Гора двигалась медленно, плавно, под густой шкурой танцевали каменные мускулы, а меж стебельками полевых растений сверкали жёлтые глаза. Тварь была размером с крупного быка или медведя, горбатая, массивная, с грацией рыси.

Демону было достаточно двух-трёх прыжков, чтобы добраться до неё, Гаральд же был слишком далеко. Но вот он выстрелил из одного пистолета, затем из другого, ни разу не промахнулся, но демона это не остановило. Его влекла Сила Акме, её аромат и тепло. В глазах горела жажда.

Она в оцепенении стояла, прокручивая в голове бесполезные мысли: убежать невозможно, демон разорвёт её. Не сможет скрыться и Гаральд, как бы силён и ловок он ни был. Акме представила, как невиданный зверь раздирает плоть молодого мужчины, как его находят изорванным и неузнаваемым. И они оба погибнут здесь так нелепо и бесславно, ещё не начав пути в Иркаллу.

Ужас и негодование затопили её. Внутри что-то ярко вспыхнуло и начало мучительно разгораться, — как тогда, ночью в Кибельмиде, и здесь, в Нелее. Жар мощным потоком разливался по всему телу, смешиваясь с кровью, пока Акме не поняла, что это не просто жар ужаса, а