Она недоумённо пожала плечами и перевела взгляд чуточку выше: — «Может быть, с головой, что-нибудь не в порядке?»

Юница увидела огромные голубые глаза с длинными густыми ресницами, пышные золотистые волосы, уложенные в крупные локоны, маленький, прекрасно очерченный ротик, и нежный овал небольшого лица.

Прекрасный облик делал её похожей на небесного ангела, сошедшего с религиозных картин, написанных во времёна Возрождения.

ростая, но в тоже время, изысканного вида одежда, походила на чудесную тунику, что постоянно носили обитатели рая. Она ниспадала свободными складками, переливалась сияющим солнечным светом, и навевала мысли о чём-то возвышенном. Например, горних высях и кущах, устроенных Богом для праведных душ.

Ночное шоссе

Солнце медленно склонялось к закату, и тридцатиградусная жара потихоньку спадала. Температура стала комфортной для жителя средней России. Дышать было легче, но появилось множество мошек и больших комаров, которые прятались среди стеблей травы и листьев деревьев.

Как всегда, отдых в воскресные дни для всех превратился в бесконечный трудовой марафон. Это только бездельникам кажется, что люди всегда отдыхают на дачно-садовом участке. А приедешь туда после пятидневной недели, и просто глаза разбегаются, сколько всего нужно сделать.

Полить помидоры и прочие фрукты и овощи. Убрать упавшие яблоки, лежащие таким толстым слоем, что не видно земли. Прополоть сорняки высотою в полметра, словно здесь никогда не ступала нога человека. А перед самым отъездом, собрать поспевшие ягоды: смородину, клубнику, малину.

Так что, работы всем хватало с избытком. Сначала Тамара возилась в маленьком домике, который служил старым хозяевам с советских времён. К удивлению женщины, он требовал постоянной уборки, будто в нём люди не жили годами. И откуда бралась несносная пыль, неизвестно?

Потом, женщина стала готовить еду надвое суток вперёд и потратила времени значительно больше, чем дома в Самаре. Но что тут можно поделать? На свежем воздухе есть, почему-то, хочется больше, чем в загазованном городе.

Тем временем Саня скакал по участку со шлангами и поливал насаждения, начавшие слегка увядать от июльского пекла. Вода вырывалась из резиновых трубок и, сверкая на солнце искристыми каплями, лилась на иссохшую почву. Она взбивала мелкую чернозёмную пыль и превращала её в жидкую грязь. Та в свою очередь, жирными комьями прилипала к подошвам.

Закончив с первоочередными делами, мужчина и женщина взялись за другую работу. Перечислять её всю по порядку, здесь не имеет особого смысла. Те, кто хоть однажды трудился на даче, знает, что, как и зачем.

Ну, а тем, кто всю жизнь просидел на диване, всё это совсем непонятно: — Для чего принимать столько мучений, когда сейчас всё продают в магазине? — спросят они: — Пойди и купи то, что нужно!

Как им расскажешь о радости труда на природе? Как объяснить им те тёплые чувства, которые возникают в душе. Особенно, ты ешь свежий плод, политый потом и жидкостью, пролившейся из кровавых мозолей? Как описать вкус помидора, сорванного ближе к зиме с увядшей ботвы? Это тебе не турецкие овощи, которые очень красивы, но не имеют, ни вкуса, ни запаха.

Проведя пару дней в сельскохозяйственных хлопотах, Тома и Саня и не заметили, как пришло уже время собираться домой. После семи часов вечера, они по очереди сходили в душевую кабинку, что мужчина связал из листов профнастила зелёного цвета.

Желтоватую воду подавали к ним на участок из ближайшего озера. Хозяева заливали её в столитровую бочку, закреплённую над головою купавшихся. Емкость стояла у всех на виду и была совершенно открыта и солнцу и ветру. Если шёл дождь, то жидкость оставалась прохладной.

Зато в жаркие дни она нагревалась не менее чем до пятидесяти градусов и ничуточки не охлаждала разгоряченные работой тела. Но куда же деваться, не поедешь же грязным домой?

Усталые люди быстро помылись, обтёрлись каждый своим полотенцем и переоделись в городскую одежду. Они закрыли калитку и домик на ключ, взяли корзинки с урожаем плодов и двинулись к автомобилю, стоявшему под развесистой яблоней.

Усевшись в нагретый солнцем салон, они включили «кондиционер» и с чувством глубокой усталости тронулись в путь.

Трасса прошла вдоль множества дачных участков, что разместились на берегу водоёма, и миновала развилку, на которой стоял бетонный форпост ГИБДД. Она свернула к Самаре и проскочила коротенький мост, перекинутый через узкую речку под названием Чёрная.

Отсюда шоссе было ровным до самого города. Оно бежало по гладкой, как стол заволжской степи. На нём не имелось ни заметных подъёмов, ни впадин. А участок в двадцать пять километров, оказался настолько прямым, словно его проложили по натянутой ниточке.

Справа и слева мелькали небольшие озёра, с растущим по берегам густым камышом и рогозом. Местами виднелись прозрачные рощицы, отдельные куртины кустов и редкие стайки тонких деревьев.

За последние годы, вся эта растительность поднялась на тех ровных участках, где лет тридцать назад колосились поля зерновых. Сейчас всё это пространство укрывало то разнотравье, которое было во времена Чингисхана.

Саня и Тома ездили по данной дороге так много лет, что они её знали до последней колдобины. В столь позднее время, здесь всегда было пусто. Лишь далеко позади, двигалось пять-шесть машин припозднившихся дачников.

Все люди сильно измучались за прошедшие воскресные дни. Впереди их ждала новая трудовая неделя. Никто не желал вдавить педаль газа в пол до конца. Никто не рвался вперёд и не старался никого обогнать. Так и катили длинной редкой цепочкой на скорости в шестьдесят километров.

Шоссе протянулось с востока на запад. Усталое солнце висело над горизонтом, словно разбухший малиновый шар. Оно стало казаться больше, чем яблоко и совсем не слепило глаза. На небе не было даже малого облачка. Лишь диск серебристой луны мерцал в вышине по левую сторону от пыльной обочины.

Всё шло так привычно и скучно, что на Саню внезапно навалилась дремота. Старясь взбодрится, он потянулся правой рукой к приборной панели. Мужчина включил автомобильное радио, прошёлся по привычным каналам, и нашёл волну с какой-то весёлой попсой.

Залихватский мотив и слова о горячей любви, плеснулись наружу из обоих динамиков, и вывели пожилого водителя из состояния ступора. Сознание слегка прояснилось. Он прекрасно запомнил всё то, что случилось чуть позже.

Солнце стало уже закатываться за горизонт. Багровый закат начал быстро тускнеть. На темнеющем небе появились первые звёзды. Проложенная словно по уровню, двух полосная трасса просматривалась на десятки километров вперёд, и стрелой уходила на запад. Встречных машин не было вовсе. Те, что шли позади, не стремились его обогнать.

Вдруг произошло что-то совсем непонятное. Дорога резко