Пятнадцать экземпляров плана Донована циркулировали в высших кругах правительства, один из них был отправлен в ФБР. Самым вероятным источником утечки информации был офицер, который отвечал за Комнату карт в Белом доме — разведцентр Рузвельта; им был полковник Ричард Парк-младший. Полковник составил потрясающий рапорт президенту на Донована и Управление стратегических служб (УСС). Он покинул Рузвельта в Ялте и совершил поездку по Европе и Северной Африке, проводя опросы генералов армий и офицеров разведки в полевых условиях. Полковник Парк был обязан своей карьерой начальнику армейской разведки, властному и уклончивому генералу Джорджу Визи Стронгу, который уважал Гувера и презирал Донована. Вполне вероятно, что утечка произошла со стороны генерала. Лишь еще один человек мог ее санкционировать, и им был президент Соединенных Штатов.

4 апреля 1945 года Рузвельт прислал свое последнее слово в отношении будущего американской разведки. Он писал из Уорм-Спрингз в Джорджии, куда уехал, чтобы дать покой своим уставшим телу и душе. Он приказал Доновану созвать своих союзников и врагов и достичь соглашения. Восемь дней спустя кровоизлияние в мозг убило его в возрасте 66 лет. До победы в Европе оставались четыре недели.

Весть о смерти президента дошла до Вашингтона около пяти часов пополудни прекрасного весеннего дня. По телефону она быстро распространилась на самых высоких уровнях власти.

Когда начали звонить телефоны, министр юстиции Биддл был углублен в разговор с госсекретарем Эдвардом Р. Стеттиниусом-младшим и министром военно-морских сил США Джеймсом В. Форрестолом. Они собирались взвесить преимущества того, что Дж. Эдгар Гувер будет руководить новой разведывательной службой страны.

Когда Гувер узнал о смерти президента, он немедленно велел принести к нему досье ФБР на Гарри С. Трумэна.

Вице-президент поспешил в Белый дом, оторвавшись от традиционного пятичасового распития виски с друзьями в своем неприметном убежище в Капитолии. После долгих поисков Библии председатель Верховного суда Харлан Фиске Стоун привел его к присяге в качестве нового главнокомандующего самой мощной державой на Земле. Это был момент непомерной печали и страха. Трумэн сказал, что он чувствовал себя так, как будто на него свалились и луна, и звезды, и планеты. Он пробыл на посту вице-президента лишь восемьдесят два дня. Трумэн был мелкой сошкой в политической машине Канзас-Сити, прежде чем приехал в Вашингтон как сенатор от Миссури. Трумэн пришел в Белый дом со значительной долей здравого смысла, изрядной долей смелости и способностью принимать жизненно важные решения, включая умение говорить «нет». Но он ничего не знал о тайнах американского правительства.

Пятница, 13 апреля 1945 года, была его первым полноценным рабочим днем в новом качестве. Утро он провел в Овальном кабинете с министром обороны Генри Л. Стимсоном и госсекретарем Стеттиниусом, высшими военачальниками и военным помощником Рузвельта адмиралом Лихи, получая свои первые уроки президентской власти. Затем Трумэн перешел в Комнату карт, где полковник Парк вручил ему свой рапорт о деятельности Дикого Билла Донована во время войны. Это был кинжал, наточенный Гувером и армией. В рапорте говорилось, что офицеры УСС нанесли серьезный ущерб национальной безопасности Соединенных Штатов; их некомпетентность сделала «использование их в качестве органа тайной разведки в послевоенном мире немыслимым»[186]. В сопроводительном письме Трумэну с пометкой «Совершенно секретно» — один экземпляр каким-то образом попал в папки Гувера — полковник Парк советовал новому президенту предпринять «решительные действия»[187]в отношении Управления стратегических служб — «совершенно упразднить его и передать лучшие его кадры туда, где они принесут немного пользы». Письмо заканчивалось так: «В первую очередь должен быть смещен генерал Донован».

В тот день началось введение Гарри Трумэна в мир секретного оружия, тайной разведки и скрытых операций в Соединенных Штатах — путь от неведения к опыту.

«Это должно прекратиться»

Прошло десять дней, прежде чем Гувер впервые ненадолго встретился с Трумэном в Белом доме 23 апреля. Он произвел на президента плохое впечатление.

Гувер попытался рассказать Трумэну о тайном мире ФБР. Президент все еще не знал об атомной бомбе и о советском шпионском заговоре с целью украсть ее. Не было ему известно еще и о политической войне, которую санкционировал Рузвельт, дав разрешение Гуверу прослушивать без ордера телефонные разговоры, или о зарубежных операциях ФБР, или о планах Гувера охватить ими весь мир.

Трумэн поспешно позвал на эту встречу Гарри Вогана. Воган был одним из его ближайших друзей, работавших с ним вместе во время Первой мировой войны. Президент выбрал Вогана своим личным военным советником и сделал его бригадным генералом.

Трумэн сказал, что в будущем, когда у Гувера будет что рассказать Белому дому, он должен сообщать это Гарри Вогану, и оставил мужчин вдвоем.

Гувер хорошо поладил с этим политическим посредником Воганом: они хлопали друг друга по спине, потягивали виски, рассказывали друг другу неприличные анекдоты. Директор поделился своим глубоким знанием личной жизни людей, входивших в ближайший круг общения Рузвельта. Он предложил вести «наблюдение в целях безопасности Белого дома», чтобы посмотреть, кто лоялен Трумэну, а кто нет. Он дал Вогану записи разговоров лидеров общественного мнения в Вашингтоне.

«Я сказал: «Что, черт возьми, это такое?» — и они сказали: «Это перехват телефонных разговоров такого-то и такого-то»[188], — рассказывал Воган.

Гарри сказал мне:

— Что за чушь?

Я сказал:

— Это прослушивание телефонных разговоров.

Он сказал:

— Прекращай все это. Скажи ФБР, что у нас нет времени на это дерьмо».

Но президент Трумэн нашел время. Сообщения Гувера заставили его задуматься: уж не является ли Белый дом змеиным гнездом? Будут ли помощники Рузвельта верны ему? Может ли Трумэн доверять им?

У Гувера появилось новое досье на помощника из Белого дома, подозреваемого в «сливании» информации в газеты, — Эдварда Причарда, бывшего клерка у старого заклятого врага Гувера — судьи Верховного суда Феликса Франкфуртера, отца-основателя Американского союза защиты гражданских свобод. Воган поспешно сказал Гуверу, что президент с большим интересом прочитал донесение о Причарде и захотел получать «дальнейшие сообщения на эту тему… всякий раз, когда они, на ваш взгляд, необходимы»[189].