Мадам Фаншон, незаметно оттесняя их от лежащей, освободила достаточно места для своих действий, тронула Оду за руку.

— Нет, она жива… Как хорошо, что я взяла с собой сумку. Будто чувствовала.

Она быстро вышла и принесла из гостиной холщовый мешочек и стала в нем рыться.

— Дайте мне теплой воды, — приказала она, не оглядываясь, и Соня бросилась к плите, с трудом приподнимая тяжелый чайник.

— Позвольте мне, ваше сиятельство. — Шарль взял чайник из ее рук и налил воды в какую-то миску.

Мадам Фаншон осторожно промыла рану кухарки, а потом стала ловко бинтовать ее голову.

— Слава создателю, кость цела, — облегченно сказала она, уложив голову Оды к себе на колени. — Подайте-ка мне вот тот пузырек.

Соня торопливо подала, и знахарка налила в ложку несколько капель темно-коричневой жидкости, а затем влила ее в рот обеспамятевшей Оды.

Через некоторое время ресницы кухарки дрогнули, и она медленно открыла глаза. Не сообразив сразу, что она лежит на коленях сидящей на полу мадам Фаншон, первой она увидела Соню и обратилась к ней:

— О, мадемуазель Софи, что-то ударило меня по голове, я упала… Булочки! Наверное, они подгорели… Или я так и не поставила их в духовку… Матерь божья, мне показалось, что моя голова треснула, как орех!

— Успокойся, Ода, — мадам Фаншон погладила ее по руке. — По счастью, твоя голова оказалась крепче, чем ты подумала… Однако если дело зашло так далеко… Мадемуазель Софи, вы все в опасности.

Соня беспокойно поискала взглядом Патрика, который куда-то отлучился. Именно теперь, когда он ей так нужен!

Но долго гневаться ей не пришлось, потому что Патрик опять появился в дверях и подхватил слова крестьянской лекарки.

— Наверное, вы правы, мадам Фаншон! — медленно проговорил он. — Потому что наша птичка, которую мы недавно посадили в клетку, таинственным образом исчезла.

— Думаю, здесь нет никакой тайны, — отозвалась француженка. — Скорее всего, ее освободил Лео…

— Да кто он такой, этот Лео?! — возмутилась Соня. — Как он смеет расхаживать по замку и открывать запертые двери? Нам надо обратиться в полицию…

— Полиция и сама его ищет, — сказала мадам Фаншон, — но поскольку лучше Лео никто не знает здешние места и у него везде есть свои убежища, то вряд ли в ближайшее время его найдут. А если он почувствует, как говорит в таких случаях сам, запах паленого, он проберется на какой-нибудь корабль — Лео хороший матрос, и любой капитан возьмет его в свою команду… Мне надо было приехать к вам раньше, но пришлось лечить одну девушку… — Она усмехнулась. — Как раз ту, что я прочила вам в горничные.

А вовсе не ту, которую вы называете Вивиан.

— Значит, она внезапно заболела?

— Можно сказать и так. — Мадам Фаншон спрятала в сумку пузырек и помогла Оде подняться. — Виолетт в тот день шла к вам, но кто-то подкрался и столкнул ее в овраг… Нет-нет, Ода, сегодня тебе придется полежать. Не волнуйся, я допеку за тебя твои булочки. Шарль, помоги-ка отвести Оду в комнату для прислуги.

— Ах, мадам Фаншон! — воскликнула Соня. — Вы наш добрый ангел!

— Зовите меня Аньез, — улыбнулась та, помогая кухарке подняться.

В конце концов Патрик сделал почти то же самое, что недавно и мадам Фаншон. Он отодвинул всех в сторону, легко поднял на руки Оду и понес ее в комнатку, где кухарка хранила свои вещи и порой дремала днем часок-другой, если выдавалось свободное время.

— А мы давайте вернемся в гостиную, — Предложила Соня, — булочки подождут.

Мадам Фаншон согласилась, и теперь обе женщины сидели за столом, потягивали ликер из крошечных рюмочек и неспешно беседовали.

— Думаю, могу вам рассказать, почему в доме появилась подозрительная горничная, которая, будучи раскрытой, смогла ускользнуть из запертой комнаты, — сказала Аньез Фаншон.

Патрик вернулся и тоже присел за стол, молчаливым кивком благодаря Соню, которая протянула ему налитую рюмку.

— Об этом мы и сами догадались, — пробурчал Патрик. — Потому что как раз накануне застали нашу горничную беседующей с каким-то мужчиной. Признаться, я думал, что он убежал и больше не рискнет здесь появляться, но, видимо, этого молодца не так-то просто напугать.

— Мы даже успели подслушать часть их разговора, — сказала Соня.

— Так вы точно знаете, что они хотели? — воскликнула Аньез.

— Ни много ни мало — захватить замок.

— Но зачем он им? То есть я хотела сказать, почему им этого захотелось? Никаких особых богатств в замке нету, а жить в нем долго самозванке все равно бы не удалось. Да я первая забила бы тревогу, если бы в замке появились чужие люди.

— Дело в том, что Вивиан вовсе не считала себя чужой. Она объявила нам, что является внучкой покойного маркиза де Барраса.

Некоторое время мадам Фаншон смотрела на Соню, будто надеялась, что она передумает и откажется от своих слов, а потом произнесла коротко:

— Это не правда.

— Якобы ей об этом сказала ее бабушка…

— Бабушка! Вся семейка Лависс — жуткие вруны.

Надо же, Вивиан! Эту мошенницу звать Марсель Лависс, и она такая же сумасбродка, как ее бабуля. Та всю жизнь рассказывала окружающим сказки о своем чуть ли не королевском происхождении. Всякий раз другую историю, но с одним и тем же содержанием: в деревню она попала случайно, ее украли у богатых родителей цыгане и всякую другую ерунду. Сначала она своими россказнями сгубила дочь, а теперь, похоже, доведет до каторги внучку… Кажется, с тех пор как жители нашей деревни узнали, что Антуан… что маркиз де Баррас оставил нам часть своего наследства, кое-кто из них потерял покой, выдумывая и себе какую-нибудь правдоподобную историю. Ту, с которой можно было бы не только грезить о богатстве, но и считать себя заслуживающим его получения… В любом случае я могу свидетельствовать, что с тех пор, как маркиз Антуан поселился в замке насовсем…

— Вы хотите сказать, что прежде он в Дежансоне не жил?

— Прежде здесь жил его дядюшка. А маркиз… занимался исследованиями — так он это называл. И был в его распоряжении небольшой домик в горах, в двадцати лье от Дежансона. Мне приходилось там бывать…

Мадам Фаншон на мгновение смутилась и покраснела, но продолжила:

— По правде говоря, домик считается моей собственностью, и порой я езжу туда… Когда-то в нем была устроена современная лаборатория. Пожалуй, на взгляд непосвященного, слишком большая для алхимика-любителя… Я помогала маркизу в его исследованиях и могу теперь сказать: всем своим умением врачевателя обязана его урокам… Ох, что-то я разболталась. Мне пора на кухню, я обещала Оде. И знайте, ваше сиятельство, я всегда к вашим услугам… А еще я подумала: отчего бы вам не завести собак?

— Собак? — удивленно переспросила Соня. Такая мысль никогда не приходила ей в голову. Дома, в Петербурге, собак они никогда не держали по причине тогдашней бедности семейства Астаховых. Чтобы содержать породистых собак, нужно было иметь довольно приличные средства и место для того, чтобы собак выгуливать. А матушка не только сдавала в аренду флигель в саду, но и большую часть сада, где с ее ведома арендатор выстроил оранжерею. Но теперь-то Соня может себе это позволить.