Перенесенная столица

Из-за отсутствия свидетельств и каких-либо косвенных указаний нам не известно, по каким причинам Лопе покинул службу у маркиза Саррия, но в 1600 году их дороги окончательно разошлись. Этот переходный период, обозначивший смену одного века другим, принес королевскому двору значительное число перемен, а соответственно, внес изменения и в жизнь маркиза Саррия, а также, как мы увидим, и в личную жизнь Лопе де Вега. Перемены, произошедшие в жизни Лопе, были в некоторой степени связаны с его участием в организации празднеств в Валенсии. Следует помнить и о том, что там маркиз и его секретарь работали совместно, как настоящие заговорщики, делающие одно дело. Вот там-то они и смогли заметить, какую пользу эти празднества, организованные в честь короля, принесли их главному организатору, церемониймейстеру, управлявшему всем, герцогу Лерма, чье тщательно продуманное, искусное поведение с хитросплетением тонко рассчитанных шагов не ускользнуло от их внимания. Герцог Лерма не только явно выказал, сколь великую благодарность он питает к молодому монарху, избравшему его в качестве наставника и щедро одаривавшему его своими милостями, он, этот хитрец и ловкач, еще и сделал совершенно неоспоримым в глазах всех свой статус признанного фаворита, в который его возвел Филипп III, доверив выполнение самых высоких обязанностей и одарив исключительными правами и преимуществами. Действительно, по возвращении в Мадрид герцог стал вершителем судеб в Испании и вершителем судьбы самой Испании, положив, таким образом, начало разрушительной эре фаворитов и их авторитарной системе управления.

На самом деле, в той форме правления, которую установил герцог Лерма и которую он осуществлял на практике на протяжении почти двух десятилетий, не было ничего нового, более того, она была возвратом к прошлому. Герцог Лерма всего лишь вернулся к старинной системе любимцев или фаворитов, существовавшей в Кастилии в конце Средневековья, от которой отказалась Изабелла I (Католическая), а также и первые два представителя династии Габсбургов.

Однако машина государственного управления, так сказать, созданная и запущенная Карлом V, а впоследствии несколько усовершенствованная его сыном, была столь сложна, что даже монарх, хорошо осведомленный о деятельности высшей бюрократии и чрезвычайно щепетильно относившийся к выполнению своих обязанностей, каковым был Филипп II, не мог более претендовать на то, чтобы единолично управлять этой машиной и отвечать за все ее механизмы. Новый государь, не обладавший ни твердостью, ни познаниями своего отца, был приговорен к тому, чтобы взять себе в помощники кого-то, кто покажется ему достойным доверия, и так случилось, что он был вынужден пользоваться услугами своего фаворита герцога Лерма. К несчастью для страны, герцог Лерма не обладал способностями, соответствовавшими его амбициям и его высочайшей миссии. Разумеется, выражаясь современным языком, в его актив можно вписать вполне похвальную попытку осуществления реформы бюрократического аппарата. Он попытался путем учреждения различных комитетов, наделенных полномочиями решать вопросы в узких рамках определенной компетенции, несколько разгрузить королевские советы, перегруженные необходимостью рассматривать огромное количество рутинных вопросов, а также одновременно ослабить силу власти высшей аристократии, старавшейся вернуть себе в государственных органах то влияние, которое она утратила около ста лет назад. Но для осуществления этих задач надобно было, чтобы герцог Лерма был более постоянен и настойчив в своих замыслах и намерениях, а также чтобы он окружил себя единомышленниками, как мы бы сейчас сказали, «эффективной командой». Однако те, кто стали его главными советниками, те, чьей помощью он в основном пользовался, такие господа, как Педро Франкеса и Родриго Кальдерон, как оказалось, были всего лишь мошенниками и аферистами, они прибегли к преступному лихоимству, к растратам, поставив свои личные интересы выше интересов государства. Если первый, коему было поручено печься о финансах страны, был изобличен в незаконных поборах и вымогательстве, арестован, подвергнут пыткам и приговорен к возврату в казну похищенных сумм, то второй был «нейтрализован» только после двадцати лет злоупотребления властью, деятельность его была прервана, правда, жестко, резко, даже жестоко, ибо он окончил свои дни на эшафоте, став жертвой немилости, в которую впал его покровитель герцог Лерма, низвергнутый с вершины власти. Кроме того, герцог Лерма использовал положение в обществе, которое занял благодаря милости короля, для того чтобы за несколько лет собрать в своих руках огромное богатство. Назначенный Филиппом III на должность командора Кастилии, герцог Лерма еще и получал от короля в награду за труды земли и существенные доходы, а потому смог разбогатеть в то время, как Испания, лишившаяся части своих доходов из-за истощения запасов серебра в колониях в Америке, вступала в период экономического спада. Страна нуждалась в радикальных изменениях, в проведении последовательной налоговой политики, но герцог Лерма довольствовался лишь временными уловками, вроде систематической продажи должностей, издания указов, разрешающих чеканку медной монеты, короче говоря, использовал классический арсенал средств, к коему обычно прибегает правительство, оказавшееся в безвыходном положении и по сути на пути к банкротству. Герцог частенько становился жертвой приступов меланхолии, но при этом позволял себе поддаваться головокружительной тяге к увеселениям, а потому организовывал всяческие празднества и шумные охоты, к великому удовольствию короля.

Вот в такой атмосфере бесконечных интриг, хитрых уловок и деспотических методов правления было принято ничем не оправданное, самоуправное решение, последствия коего оказали значительное влияние на жизнь не только Лопе, но и его покровителя. Суть решения сводилась к тому, что Мадрид надо избавить от функций столицы и королевский двор перевести в Вальядолид. Уже с 1 января жители Мадрида ощутили, что означают столь резкие перемены: кортежи карет и обозы покидали Мадрид и направлялись к городу на берегах реки Писуэрги. 11 января 1601 года королевская чета обосновалась в Вальядолиде, то есть перенос столицы состоялся; это означало, что был положен конец тому начинанию, в коем проявилась решительная политическая воля короля Филиппа II, когда он принял решение, что страна нуждается в постоянной столице, чье местоположение должно совпадать с географическим центром Иберийского полуострова, и подвигло его на такой шаг желание избежать раскола страны и раздробления ее сил. Официальная причина, выдвигавшаяся для оправдания переноса столицы, была смехотворной и крайне спорной: преимущество климата и более благоприятные условия проживания, а также вопрос гигиены. В действительности же герцог Лерма стремился избавить Филиппа III от единственного фактора, способного породить сопротивление его политике: от влияния тетушки короля, императрицы Марии Австрийской. Хотя вдовствующая императрица уже давно удалилась в мадридский монастырь реформированного ордена кармелиток, все же она не утратила интереса к государственным делам и, будучи дамой очень проницательной, питала к фавориту короля плохо скрываемую неприязнь. Она, должно быть, поняла, что герцог, рьяно пекшийся о своих собственных интересах, конечно же не упустит случая извлечь из этой «операции», то есть из переноса столицы, солидные барыши. И действительно, герцог получит не менее четырехсот тысяч дукатов, которые уплатят ему в качестве благодарности за посредничество в столь доходном деле власти новой столицы. Гораздо меньше повезло всем тем, кто в Мадриде, как говорится, жил «под сенью королевского дворца», всем тем, кто часто не без труда и не без усилий завоевал там свое место либо на службе при дворе, либо при государственной канцелярии, либо в сфере торговли, либо еще в какой-либо сфере, необходимой для обеспечения бесперебойной работы органов власти, и всем тем, кто от них зависел. Теперь эти люди должны были добровольно покинуть насиженные места и создавать себе на новом месте «жизненное пространство». Так вот, менее чем за полгода, с января по май, более пятидесяти тысяч человек, представителей самых разных профессий, покинули Мадрид.