Эдвард прищурил черные глаза.

Ха! Теперь она, естественно, обратила на себя его внимание.

Он вытянул руку в перчатке, и она застенчиво положила на нее свою. Даже при большем количестве слоев ткани между их ладонями она могла чувствовать жар его тела. На мгновение она вспомнила, каково было проводить кончиками пальцев по его обнаженной спине. Горячая. Потная. Болезненно притягательная. Она сглотнула.

С одним лишь кивком в сторону матушки Рен он повел ее на танцплощадку, где доказал, что в самом деле умеет танцевать, хотя и довольно тяжеловесно.

– Вы действительно знаете па, – сказала Анна, когда они встретились, чтобы пройти к центру танцующих.

Она увидела, как он с досадой прищурил глаз:

– Я не под камнем родился. Я знаю, как нужно вести себя в светском обществе.

Музыка закончилась, прежде чем Анна смогла сформулировать подходящий ответ. Она присела в реверансе и начала вытаскивать свою ладонь из крепкой хватки Эдварда.

Он притянул ее руку к себе и сунул в изгиб своего локтя.

– Не собирались ли вы убежать от меня, миссис Рен? Это ваша вина, что я присутствую на этом проклятом званом вечере, кстати сказать.

Неужели он должен продолжать касаться ее? Она оглянулась вокруг в поисках чего-нибудь, что отвлекает внимание.

– Может быть, вы хотели бы выпить немного пунша?

Он подозрительно посмотрел на нее:

– Хотел бы?

– Ну, может быть, и нет, – признала она. – Но это единственный напиток, который можно пить в настоящее время, а стол с закусками в противоположном направлении от миссис Клиавотер.

– Тогда, конечно, давайте попробуем пунш.

Он подошел к столу с пуншем, и она обнаружила, что люди отходят в сторону, естественно, пропуская его. Совсем скоро Анна пила свою вторую чашку разбавленного пунша.

Эдвард слегка отвернулся в сторону, чтобы ответить на вопрос викария, когда она услышала коварный голос у своего локтя:

– Я удивлен, что вижу вас здесь, миссис Рен. Я слышал, вы занялись новой профессией.

Эдвард медленно повернулся, чтобы посмотреть на говорящего – напыщенного мужчину в плохо сидящем парике. Анна рядом с ним напряглась, ее лицо застыло.

– Вы научились чему-нибудь новому у ваших недавних клиентов? – Все внимание мужчины было сконцентрировано на Анне.

Она открыла рот, но Эдвард опередил ее с ответом:

– Я полагаю, что неправильно вас понял.

Нахал, казалось, только что заметил его. Его глаза расширились. Хорошо.

Тишина в непосредственной близости от них стремительно стала распространяться по комнате, когда гости начали понимать, что происходит что-то интересное.

Парень хотел доказать, что он не робкого десятка.

– Я сказал…

– Будьте очень-очень осторожны с тем, что вы скажете дальше. – Эдвард чувствовал, как на его плечах заиграли мускулы.

Мужчина перед ним, кажется, осознал опасность, в которой оказался. Его глаза расширились, и он заметно сглотнул.

Эдвард кивнул один раз:

– Хорошо. Возможно, вы возьмете на себя труд извиниться перед миссис Рен за то, что вы не сказали.

– Я… – Мужчине пришлось замолчать и откашляться. – Я ужасно сожалею, если что-то, что я сказал, оскорбило вас, миссис Рен.

Анна натянуто кивнула, но мужчина вежливо смотрел в сторону Эдварда, чтобы понять, исправил ли он свою оплошность.

Нет, не исправил.

Мужчина сглотнул еще раз. Капля пота соскользнула с края его парика.

– Я не знаю, что на меня нашло. Я покорно прошу о прощении за то, что причинил вам какую бы то ни было неприятность, миссис Рен. – Он потянул свой шейный платок и наклонился вперед, чтобы добавить: – Вы же знаете, что я действительно глупый осел.

– Да, это так, – великодушно ответил Эдвард. Лицо мужчины приобрело болезненный оттенок.

– Итак, – сказала Анна, – Я думаю, пришло время для следующего танца. Это не музыка там начинается?

Она громко говорила в направлении музыкантов, и они сразу же отреагировали на ее предложение. Она ухватилась за руку Эдварда и начала двигаться в сторону танцплощадки. У нее оказалась довольно сильная хватка для такой маленькой особы. Эдвард бросил последний прищуренный взгляд на нахала и послушно позволил увести себя.

– Кто он?

Анна посмотрела на него, когда они приняли нужные позы:

– Он не так уж и оскорбил меня, вы знаете.

Начался танец, и ему пришлось дожидаться, пока фигуры танца снова не сблизили их.

– Кто он, Анна?

Она выглядела раздраженной.

– Джон Уилтонсон. Он был приятелем моего мужа.

Эдвард ждал.

– Он делал мне предложение после смерти Питера.

– Он хотел на тебе жениться? – Его брови сошлись на переносице.

– Это было неприличное предложение. – Анна отвела глаза. – Он женат – и тогда, и сейчас.

Он остановился как вкопанный, заставив пару, следующую в ряду, врезаться в них.

– Он оскорбил тебя?

– Нет. – Анна потянула его за руку, но он оставался неподвижным. Она прошипела ему в ухо: – Он хотел, чтобы я стала его любовницей. Я отказалась.

Танцоры позади них начинали скапливаться.

– Милорд!

Эдвард позволил ей снова увлечь его в танец, хотя они уже не попадали в такт музыке.

– Я больше никогда не хочу слышать, чтобы кто-то так говорил о тебе.

– Похвальное желание, я уверена, – ответила она колко. – Но вы едва ли можете провести остаток своей жизни, следуя повсюду за мной и наводя ужас на нахалов.

Не найдя ответа, он просто пристально посмотрел на нее. Эдвард знал, что она права. Мысль терзала его. Анна всего лишь его секретарша, просто обыкновенная секретарша. Он не мог быть с ней все время. Он не мог останавливать все оскорбления. Он даже не мог защитить ее от оскорбительных ухаживаний. Такая опека – прерогатива мужа.

Анна прервала его мысли:

– Я не должна была танцевать с вами так скоро снова. Это неприлично.

– Да мне наплевать на приличия, – сказал Эдвард. – Кроме того, ты знала, что это единственный метод увести меня от того бабуина.

Она улыбнулась, подняв на него глаза, и в груди у него защемило. Как ему обезопасить ее?

Эдвард все еще обдумывал этот вопрос два часа спустя. Ей, конечно же, нужен был муж, но он не мог представить ее с мужчиной, или, скорее, не мог представить ее с другим мужчиной. Он нахмурился.

Кто-то почтительно покашлял рядом с его локтем. Высокий молодой человек в укороченном парике стоял рядом с ним. Его женевский воротник выдавал в нем викария Джоунса.