Высота падала с каждой секундой. Пилоты этого не понимали, потому что их чувства были введены в заблуждение движением самолета. Ночь была безлунной, и через стекло кабины они не могли видеть горизонт. Но прямо перед их глазами стрелка высотомера стремительно шла вниз. Прибор находился на передней панели. Вполне возможно, что и командир, и второй пилот смотрели на высотомер и видели движение стрелки. Но не могли воспринять его смысл. Почему? Потому что информация не доходила до сознания.

И только за семь секунд до столкновения с землей второй пилот понял, что у них серьезная проблема.

Командир попытался избежать катастрофы и рванул штурвал на себя, но было уже поздно. Через секунду самолет разбился, унеся жизни 101 человека.

Самая невероятная вещь в трагедии рейса EAL 401 заключается в том, что все системы предупреждения самолета работали. Высотомер информировал летчиков о снижении самолета, а система предупреждения подала звуковой сигнал тревоги. Но ни то ни другое не повлияло на ситуацию. Пилоты ничего не замечали. Они были охвачены слепотой невнимания. Для них, полностью сосредоточившихся на индикаторной лампе, сигналов не существовало. Они затерялись в подсознании.

В дальнейшем расследование катастрофы показало, что шасси было полностью выпущено, и самолет мог приземлиться. Отказала только одна деталь – перегорела лампа индикатора выпуска носовой стойки шасси. Как сказал один из журналистов, «самолет разбился из-за отказа детали стоимостью 12 долларов». В каком-то смысле он был прав, но истина заключается в том, что система предупреждения, даже самая совершенная, хороша лишь тогда, когда у экипажа есть ресурс внимания.

Рейс EAL 401 стал поворотным пунктом в истории авиационной безопасности, изменив методы расследования катастроф и подготовки пилотов. Главным новшеством в системе подготовки экипажей стало четкое разделение обязанностей между командиром и вторым пилотом, позволяющее высвободить ресурсы внимания.

Проблема с перегоревшей лампочкой заключалась не в том, что на ней сосредоточился командир, а в том, что ею занимался весь экипаж. Если бы индикатором занимался один человек, то от внимания остальных не ускользнули бы зрительные и акустические сигналы, указывающие на снижение самолета.

Эта система распределения обязанностей в экипаже похожа на то, как лучшие спортсмены используют «команду» ресурсов своего мозга. Нисходящее знание позволяет теннисисту мирового класса увидеть, куда полетит мяч, еще до того, как соперник нанес удар. Фактически спортсмен делегирует вычисления высшим отделам головного мозга. Длительная практика приводит к тому, что он может инициировать и выполнять моторные программы для выполнения ударов, не думая о них. То есть за удар отвечает имплицитная система.

Это значит, что теннисист имеет возможность уделить больше внимания стратегическому мышлению и реакции на предполагаемые опасности, такие как внезапная смена тактики соперником. Очень часто именно это отделяет победу от поражения. В авиации разумное распределение обязанностей позволяет избежать слепоты невнимания, которая иногда отделяет жизнь от смерти.

Хайди Кригер

Летом 1979 года Хайди Кригер получила письмо, о котором мечтала: открытка с печатями приглашала ее в знаменитый спортклуб «Динамо» в Восточном Берлине. Для тринадцатилетней девочки, которая лишь недавно стала заниматься толканием ядра в местном спортивном клубе, это была сказка, ставшая былью.

Хайди показала приглашение матери и трем братьям, которые обрадовались не меньше ее. Такой шанс выпадает раз в жизни – стать спортсменом международного уровня и путешествовать по миру, участвуя в главных турнирах и принося славу родине. В ту ночь она почти не спала: неокрепшая психика не могла справиться с волнением.

Несколько месяцев спустя Хайди пришла в клуб. Ей составили распорядок дня – два периода школьных занятий и две тренировки в день. Первый год за ней наблюдали тренеры, цель которых состояла в том, чтобы выявлять самых талантливых спортсменов из нового набора. Девушка радовалась, видя, что они довольны ее успехами.

К концу второго года тренировок Хайди сказали, что ею будет заниматься специалист по толканию ядра и спортивный врач – доказательство, что клуб считает ее перспективной.

Именно тогда ей стали давать голубые таблетки. Яркие и круглые, они были похожи на конфеты. Хайди сказали, что это витамины, которые будут поддерживать ее здоровье и предохранять от приступов повышения температуры, которые иногда случались во время тренировок. Одну таблетку она принимала утром, другую вечером – под наблюдением врача, запивая стаканом воды.

Почти сразу тело Хайди стало меняться: мышцы укрепились, черты лица стали грубее, нос и ладони увеличились. Изменилось и настроение: депрессия быстро сменялась приступами агрессивности. Подружки Хайди тоже чувствовали, что с их телом и психикой происходит нечто странное: на лице и животе начали расти волосы, голос огрубел, либидо резко менялось.

Тренеры и врачи успокаивали девушек и их родителей, объясняя, что странные перемены – это временное явление, следствие интенсивных тренировок. Сомневающихся запугивали: их накажут, если они не перестанут задавать вопросы. Такова была Восточная Германия времен расцвета социализма: граждане всех возрастов подчинялись приказам.

Постепенно количество голубых таблеток увеличивалось, и через несколько лет Хайди принимала уже пять или шесть доз в день, не считая инъекций, – тренеры говорили, что это глюкоза. Девушка даже самой себе казалась другим человеком: агрессивным, подавленным, не имевшим ничего общего с тем стройным подростком, который пришел в клуб «Динамо» и фотография которого стояла на прикроватной тумбочке.

Жизнь Хайди рушилась, но спортивные результаты росли. На чемпионате Европы в Штутгарте в 1986 году она достигла вершины своей карьеры, выиграв золотую медаль в толкании ядра с результатом 21,1 метра. Это должно было стать триумфом, оправданием упорного труда на протяжении многих лет. Но не стало. Хайди была в отчаянии; она не принимала ни себя, ни свое тело, не могла справиться с перепадами настроения и хронической болью в колене.

В 1990 году она ушла из спорта и влилась в ряды безработных – несчастная женщина с разбитыми детскими мечтами.

Июнь 2008 года, чудесный летний день в восточногерманском городе Магдебурге. В магазине армейского снаряжения на одной из центральных улиц за прилавком стоит мужчина средних лет, ждет очередного покупателя. Торговля идет не слишком бойко, и хозяин явно скучает. Он высокий, с большим круглым лицом, сильными руками и огромными ладонями. Темные, зачесанные назад волосы тронуты сединой и уже начали редеть, четырехдневной щетине придана форма эспаньолки.