он лучше. – Октябрина постаралась улыбнуться, показать, что это ее уже не беспокоит, это – в прошлом. Но не смогла. – Он ехал за мной в моем автобусе. Я не заметила его, пока не услышала, что он идет по моему двору в темноте. Только крик и обещание вызвать полицию помогло. А, ну и что я ношу кроссовки в такие места. Бегаю я со школы быстро.

– Таких людей изолировать от общества нужно, – сдавленно проговорил Арсений.

– Может, но не будь их, я бы не пришла тогда в тот дом.

– Вот хреновый какой-то позитив, – хмыкнул Арсений, и Октябрина тоже посмеялась. Все, что было до первого дня в доме Арсения было так давно, что уже неправда. – Человек без ран на сердце, знаешь, тоже не особо человек. Таких не бывает.

Октябрина согласилась и снова прилегла на плечо Арсения. Он так мало говорил о себе в обычное время, только в миг печали его язык развязывался, и Октябрина могла узнать чуть больше. Рисунки жизней Арсения вертелись сейчас вокруг него как пробудившиеся светлячки. Оборванные фразы, образы, выписанные его аккуратными словами, фразы других людей. Они вертелись вокруг него, и, казалось, если Арсений встанет и с его штанов посыплются приклеившиеся к ткани кусочки трав, цветов, жизни остановятся, выстроятся прямоугольником вокруг него и расскажут о его прошлом все, что нужно знать.

– Красавцы, вы тут долго сидеть будете? – послышалось сзади. Полина держала в руках зеленую пижаму и улыбалась. – Если вы болтаете о чем-то важном, вы скажите, я уйду.

– Да нет, мы обо мне, – рассмеялся Арсений, словно и не был задумчив. – А вы уже все, договорились? Ой, тогда вы идите, переодевайтесь. Скоро спать уже, а тут пока хорошие места свободны.

Октябрина не поняла, как Полина подала ей руку. Октябрина встала, открыла багажник, вытащила свою пижаму без задней мысли (где переодеваться, например), а Арсений все сидел на полотенце и смотрел на светлячки-машины, бежавшие по дороге.

Октябрина впервые видела заправку в сумерках. У фонарей вились бабочки, самоубийцами бились о лампочки. Люди сидели на террасе и ужинали, чьи-то дети бегали по полянке за заправкой, чья-то собака лаяла на мусорку.

– Это такая «фэнси» заправочка, Арсений хорошую выбрал, – сказала Полина и потрясла головой. – Тут даже диски продают, представляешь? Надо глянуть, что продают.

Октябрина оглянулась. Арсений растворялся в свечении заправки, в шуме пролетавших мимо машин, разговорах людей. Его белая куртка ландышем на коричневой весенней земле виднелась на фоне надвигавшейся тьмы. Октябрина не заметила даже, как зашла на заправку следом за Полиной. Ее обдал прохладный воздух кондиционера, запах выпечки, кофе и стеклоомывателя. Полина что-то обронила про диски, отошла к крутящейся стойке и, держа одежду подмышкой, другой рукой вытаскивала по диску и глядела на оборотную сторону упаковки. Октябрина стояла между прилавком с конфетами и углем. Ей казалось, что людей вокруг вовсе не было. Будто заправка – просто декорации для чего-то важного, для кульминации ее истории. Что-то поджидало во тьме за стенами заправки, что-то, что изменит ее жизнь навсегда.

Октябрина вздрогнула, отошла от прилавков и прижалась к стене у входа в туалет. Полина еще прыгала вокруг стеллажа с дисками, но стоило ей обернуться и увидеть Октябрину, бледную и испуганную, почти вприпрыжку подошла к ней и за руку повела в туалет.

– Как часто ты вообще переодеваешься в туалетах на заправках? – спросила Полина у закрытой двери кабинки. Двери деревянные, дорогие, как в обыкновенных квартирах. Звучала тихая и приятная музыка, пахло ванилью. Не скажешь, что заправка, через которую каждый день проходили сотни людей.

– Да не так часто, – замявшись, ответила Октябрина. На деле же – никогда.

– Лето прожито зря, если ты ни разу не переодевалась в туалете на заправке! – Улыбнулась Полина. – В такой кабинке не так стремно начинать, я была в местах похуже.

– Да как тут переодеться? Места же мало.

– Это ты в машине не пыталась переодеться, когда вас там пятеро, – хихикала Полина, вытаскивая носки из пижамы. – Давай, снимай джинсы. Ставь ногу на толчок.

– Боже мой, а как тут не быть гимнасткой? – Улыбнулась Октябрина. А когда увидела, как Полина, стоя в позе краба, боком к унитазу, вытягивала рукава на новой пижаме, вовсе расхохоталась. – Господи, а без этого никак?

– Мы так времени и места меньше занимаем! – все еще хохоча, ответила Полина. – Сраная кофта, все-таки она мне мала! Слышишь? Она хрустит!

Полина раскраснелась. Волосы разлохматились, когда она старательно стягивала сарафан через голову. Он болтался на одной ее руке, в другой же Полина держала пижамные штаны и не знала, как одеваться дальше – унитаз был занят пижамой Октябрины.

– Давай поделим унитаз пополам! – начала Полина, но на середине предложения и расхохоталась так, что спиной прислонилась к стене и сползла на пол.

Октябрина от хохота села на крышку унитаза в джинсах, без кофты. Люди, стоявшие в очереди в туалет, наверное, так не радовались, но пока она хохотала, а в глазах собирались слезы, Октябрина чувствовала, как камень, оттягивавший трахею, все-таки упал. Дышать было легко.

– А ты подержишь мои штаны? – сквозь смех сказала Октябрина.

– Подержу. А ты подержи мой сарафан, – сказала Полина и задержала дыхание. Не помогло – она снова смеялась.

– Нас так скоро выгонят за смех, – прошептала Октябрина, подумав, что хотя бы так не будет так громко смеяться. Не помогло и это – на последних словах она сорвалась на хохот.

– Пусть выгоняют! За хорошее настроение не наказывают!

Вышли из заправки они минут через десять. Вышли под неодобрительные возгласы людей в очереди, выскочили на остывшую улицу под подозрительные взгляды незнакомцев. Октябрина впервые за много лет почувствовала, что чужие взгляды ее не волновали. Она посмотрела в сторону, где еще недавно сидел Арсений, но там была только темнота.

– Он ушел в палатку уже, наверное, – сказала Полина.

Октябрина посмотрела на нее – Полина улыбалась.

– Я просто…

– Да ладно тебе, все нормально. Все даже отлично, – сказала она и положила руку на плечо Октябрины. Полина хоть и ниже, а руки у нее длинные как ветви у векового дерева. – Вы замечательно вместе смотритесь.

– Да мы не вместе, мы просто так, – ответила Октябрина и пнула носком камушек.

– Может, потом будет не просто так.

– Да я не знаю, я… – Октябрина остановилась. Полина остановилась следом. – Ты же его много лет знаешь, да?

– Ну, прилично. А что?

Октябрина снова огляделась, словно боялась, что Арсений все еще шел следом, призраком преследовал их, чтобы в самый неподходящий момент объявиться за спиной. Но за спиной был только