А по разговору вырисовывалось, что тот зондировал не только занятость Платона, но и его связи с Лужковым и евреями. Платону из воспоминаний Александра об их детстве запомнилась лишь одна неожиданная его фраза:

– «А ты всегда шёл напролом!».

Его размышления о неожиданном звонке бывшего друга прервала Надежда:

– «Платон! А ты смотрел вчера Евровидение, где Нонкина племяшка опозорилась?!».

– «Нет! Не царское это дело смотреть, как плебеи веселятся!» – пошутил он лишь долей…

Завершилась богатая на эмоции рабочая неделя. Опять дача, опять заботы. Но наряду с ними в жизни Платона по-прежнему происходили, а вернее повторялись, и неожиданные, словно в ретро фильме, давно забытые им события.

В субботу, подходя к магазину на переезде 56 километра, что Платон делал не раз, он вдруг впервые обратил внимание на его название «Катя и К».

– «Катяк!» – невольно вслух вырвалось у него.

И неспроста. По пути на дачу, проходя мимо посёлка, в полной тишине и безлюдии он вдруг услышал громкий, требовательный и настойчивый котячий визг. На клич явно котёнка Платон остановился, невольно озирая окрестности своих ног. Никого.

– «Выходи! Где ты?» – вслух вырвалось у него.

Из придорожной, уже заросшей травой, канавки ему навстречу стал яростно карабкаться маленький котёнок. Выбравшись на траву, тот, виляя хвостиком, во всю прыть своих маленьких, кривоватых ножек устремился к Платону.

Большой человек своей мощной пятернёй подхватил животное и приблизил к своему лицу. На Платона во всю ширь смотрела пара озорных, но в то же время умных, острых, серых глазок. Котёнок оказался однородного тёмно-серого цвета, и в меру пушист. На его лапки были словно надеты белые носочки. Такого же цвета был и его животик, шейка, мордочка и лобик. Глаза же блестели на тёмном фоне. По своему смешному выражению и повадкам он напомнил своему спасителю чертёнка из табакерки, но был весьма красив.

Платон прижал находку к груди. Тот ответил человеку довольным, ласковым взглядом и нежно-тонким «мяу». Они сразу приглянулись друг другу. Платон, то ли в шутку, то ли всерьёз, решил, что это дар божий.

Вот тебе и говори вслух следующий раз «Катяк! – невольно пришло ему на ум.

Помня, что Ксения делилась с мужем соблазном, которому она неоднократно подвергалась в подземном переходе, видя маленьких, красивых котят, Платон решил, что против восполнения Юлькиной утраты жена возражать не будет, и оставил себе котёнка.

Тот оказался на редкость смышлёным и активным.

Наверно у кошек тоже бывают дети индиго?! – подумал Платон.

Практически весь день он продержал находку у себя на животе, в отвороте длинной шерстяной кофты.

Тому понравилось новое мягкое и тёплое убежище. Тревожимый апериодическими наклонами нового хозяина, он лишь переместился с живота на бок, проспав так почти весь день. Хорошо, что у Платона оказалось молоко в наличии, коим он и покормил и попоил малыша.

Выспавшись, тот энергично заёрзал, просясь на землю. Платон понял его желания и выпустил на песочек. Котёнок быстро всё обнюхал и выбрал укромный уголок, сделав затем несколько закапывающих движений.

Надо же? Такая клопыня, а уже умеет самостоятельно ходить до ветру! Это хорошо! – обрадовался хозяин.

По пути в Москву котёнок сначала выспался в электричке, а уже в метро вылез на грудь Платона и через полурасстёгнутую молнию куртки хозяина стал играть своими белыми лапками с его заросшим щетиной подбородком, при этом смачно зевая, вызывая удивление и умиление добрых пассажиров.

Но на этом его выступление не закончилось. Он настойчиво вылез из своего убежища и по плечу хозяина переместился за его шею на спину, что он уже делал по пути на станцию. Платон даже не боялся за него, зная, что по его просьбе догадливый индиго сразу вернётся в безопасное место.

Ксения и Кеша встретили папину находку со смешанным чувством. Лишний вскоре очаровал их своей весёлостью и настырностью. Несмотря на занятость, Кеша даже поиграл с ним. Кошки же, за исключением спокойного и уверенного в себе Тихона, встретили непрошенного гостя настороженно.

Особенно переживала самая старшая Муся. К постоянно достающей её молодой Соне теперь добавится и маленький задира-шкодник.

За вечер тот, несмотря на фырканье и шипение сородичей, успел не только всё осмотреть и обнюхать, но и сделать то, что многие годы не удавалось никому из кошек – оторвать гремящий, подвесной шарик у кошачьей игрушки из относительно толстых, плетёных пеньковых верёвок.

– «М-да-а! Он нам ещё покажет здесь! Всех построит!» – не удержалась от комментария Ксения.

– «Попробуй этого чёртика к кому-нибудь пристроить! Может Надька возьмёт? Она кошек любит!» – резюмировала она мужу.

Но Надежда отказалась по причине уже печально проверенного не принятия мальчика-котёнка взрослыми котами.

Через считанные дни кошки Платона привыкли и приняли малыша. Лишь сам Платон никак не мог привыкнуть к выходкам другого «малыша» на работе.

Алексей Ляпунов в очередной раз положил в холодильник яйца из личного подсобного хозяйства водителя Володи из Чкаловска Нижегородской области. Тот продавал их по полтиннику, и коллеги Платона позарились на дешевизну, качество и отсутствие химии.

Платон по наущению жены-микробиолога Ксении, считавшей, что государственные яйца хотя бы проверены санэпидемстанцией и гарантированы в объявленном качестве, их никогда не покупал. На этот раз Алексей, наконец, решил вспомнить о коллеге и предложил Платону:

– «А ты будешь яйца?».

– «Нет!».

– «А-а! У тебя они есть!» – решил схамить плебёныш.

– «Да! Но я их не ем!» – посадил того яйцами в лужу Платон.

Неделя, а за ней и теперь сенокосные выходные прошли по уже установившемуся сценарию.

А после обеда в понедельник, 25 мая, Надежда подошла к Платону взять у него автограф в поздравительную открытку для Ноны.

«Пусть у тебя всё будет в шоколаде» – гласила надпись на третьей странице.

– «Ну, что ты?! Это какая-то…» – начал, было, поэт о безвкусице своей начальницы.

– «Мне не нравится! Дарить женщине изображение маленькой девочки измазанной шоколадом?!» – закончил, несколько смягчив, писатель.

– «Ты, что? Смотри! Она же на неё похожа, и такая же обжора!» – бурно возразила Надежда о своей заклятой подруге.

Кич! Настоящий кич! – решил Платон, но вынужденно подчинился общим культурным веяниям в ООО «Де-ка», поставив свой автограф в самом нижнем углу открытки.

– «Опять от тебя щами разит, Платон!» – попыталась взять у него реванш, за уличение им её в безвкусице, Надежда.