— Нет... — обреченно дернул башкой Гоблин. — Только вы... гарантируете, что ваши менты смогут прикрыть меня от мести? Ведь теперь я — крыса, и здесь, — он перевел взгляд на показания, — мой смертный приговор. Если я окажусь в общей камере, мне не прожить и часа...

— Если будешь делать все, что я скажу, тогда не подохнешь, — буркнул Валера, пряча сложенные вчетверо листы во внутренний карман. — Сейчас садись на диван, и не дай бог тебе шелохнуться... Толян, распеленай этого пожирателя анаболиков, пусть начинает. — Капитан, проводив взглядом переместившегося на диван Гоблина, сжал губами сигарету и щелкнул зажигалкой. — У нас здесь прямо конвейер молодых писательских талантов! Слышь, ты, морда боксерская!.. Дернешься — сразу сдохнешь... Сейчас твоя задача — переплюнуть дружка-сыкуна по количеству и качеству показаний. Справишься — поедешь с нами, если нет... Останешься здесь. До приезда труповозки, которую через пару недель вызовут одуревшие от вони соседи. Лейтенант, ты, кстати, приглядывай за ним — клиент дерганый, нервный, как бы чего не выкинул...

— Я ему выкину! — скривив лицо, с чувством собственного превосходства сказал Бакула, срезая скальпелем тугие веревки, соединяющие вышибалу со стулом. — Сейчас он у меня целое собрание сочинений родит!.. За стол, гнида, и без фокусов!

В отличие от расторопного Гоблина, быстро и окончательно сломленного хоть и жесткими, но до одури примитивными ментовскими угрозами, громила Чак, давая согласие на сотрудничество, блефовал, надеясь переиграть оперов и для начала избавиться от сковывающих руки и ноги веревок.

Его внимание мгновенно привлек пистолет раззявы капитана, самоуверенно оставленный прямо на столе, за коробкой с инструментами, буквально на расстоянии вытянутой руки от стула, на котором восседал активно отмаравший бумагу стукаческим доносом слабак Гоблин. И вышибала молил Бога, чтобы безмятежно подпирающий стену угрюмый опер вовремя не просек допущенную им роковую ошибку.

Только бы избавиться от веревок, добраться до стола, а там уж он не ударит лицом в грязь!

И плевать, что второй, молодой, мусор постоянно держит в руке готовую к стрельбе пушку. Тем хуже для него, получит между глаз первую пулю. Главное — неожиданный бросок.

Вторая маслина разнесет башку бакланистого капитана, а уже третья...

Нет, пожалуй, не стоит мочить стукача прямо в квартире. Гораздо лучше разыграть спектакль, заставить его поверить в чудесное освобождение, успокоить гнилую душонку: дескать, спусти в сортир свои показания — и дело с концом, а затем использовать в качестве помощника для перевозки трупов за город, в лес. И там закопать вместе с ментами.

Едва оказавшись за столом перед чистыми листами бумаги, громила стал терпеливо выжидать подходящий момент, когда молодой опер отвлечется, перестав буравить настороженным взглядом его затылок.

Чак не спеша выводил строчку за строчкой, примеряясь к лежащему за коробкой с инструментами пистолету и мысленно прокручивая все детали стремительного броска, разворота и победного выстрела...

Что-что, а метко стрелять из всех видов оружия он научился еще в армии, в латвийском военном городке Адажи, на ежедневных учебных стрельбах — на самом современном в мире полигоне!

— Давай в темпе, я не собираюсь торчать тут с тобой до вечера! — недовольно рявкнул мельком переглянувшийся с Дреевым и уловивший едва заметный кивок Бакула, ткнув вышибалу стволом пистолета между лопаток. — Как геморрой в толчке выдавливаешь, в час по чайной ложке... — и, обогнув стол, приблизился к задернутому тяжелыми шторами окну гостиной. Отодвинул край, посмотрел во двор. — Светает уже, пора закругляться... У тебя, жмурик, еще ровно пять минут, потом пеняй на себя!

Кикбоксер понял, что дождался.

Резко разжав пальцы, он бросил авторучку, подпрыгнул со стула, буквально упав грудью на полированную столешницу и нащупав ладонью холодную рифленую рукоятку пээма, а затем, не разгибаясь, навел ствол точно в затылок неуклюже дернувшегося лейтенанта и нажал на спуск.

В воцарившейся на мгновение в комнате зловещей, как показалось вышибале, тишине сухо щелкнул вхолостую ударивший боек. Затем еще и еще раз...

На лицах обоих ментов, не проявивших даже тени озабоченности внезапными действиями пленника, медленно расползались глумливые, холодные улыбки охотников, наконец-то загнавших разъяренного тигра в яму с острыми кольями.

Чак с ужасом понял, что угодил в заранее расставленную хитрыми операми ловушку. Теперь подкинувшие оружие менты точно знали, что никаких откровенных признаний с его стороны не будет и согласие на сотрудничество — обыкновенный блеф.

Вышибала, медленно опустив разряженный пистолет, сначала тяжело и обреченно повалился назад на стул, а потом, не в силах совладать с вспыхнувшей в нем яростью, вдруг с грохотом перевернул стол и бросился на стоящего у стенки Дреева...

Выстрел, благодаря накрученному на ствол «стечкина» глушителю, прозвучал тихо и глухо, словно хлопок двух ладоней. На виске кикбоксера словно раздавили красную смородину.

Он споткнулся, взмахнув руками, и упал на ковер, уперевшись лбом в ботинки нешелохнувшегося Валеры.

Щелкнув указательным пальцем по окурку, Дреев стряхнул на бритую голову вышибалы столбик серого пепла.

— Теперь ты понял, мразь, что возиться с тобой никто не станет?! — схватив оторопевшего, дрожащего всеми членами потного Гоблина за воротник и под треск рвущейся ткани намотав его на огромный кулак, жестко сказал Бакула. — Ты будешь делать все, что тебе скажут, а попробуешь взбрыкнуть — отправишься вслед за ним, кормить червей!..

Громко икая и часто-часто кивая головой, словно китайский фарфоровый болван, Гоблин, как мог, выразил свое полное понимание маячивших на горизонте нерадостных перспектив стать послушной марионеткой в руках сотрудников питерского УБНОНа. В голове его шумело, перед глазами пошли разноцветные круги, к горлу при виде расплывающейся у головы Чака кровавой лужи подкатывала мерзкая тошнота...

— Я думаю, ушастый все понял, отпусти его, — произнес Дреев, раздавив окурок сигареты об обои и швырнув его на пол. — Пора сваливать, Толян. На всякий случай протрем все места, где могли остаться отпечатки, а потом устроим здесь небольшой пикник. Пусть господа судмедэксперты в углях копаются, флаг им в руки... — Капитан на секунду задумался, окинув труп вышибалы брезгливым взглядом, и добавил: — Сдается мне, хозяин этой хаты на паперти медяки не сшибал. В квартире наверняка должны быть деньги... Эй ты, энурез ходячий, где твой подельник держал башли?!

— Тайник там... — Почти без раздумий затравленный наркобарыга указал пальцем на батарею парового отопления, вопреки обыкновению протянувшуюся вдоль всего окна. — Левая часть бутафорская, ее можно поднять вверх. В стене выдолблена ниша...

— Это что-то новенькое, — хмыкнув, заметил Бакула, направляясь к указанному месту, отодвигая штору и приседая над радиатором, на первый взгляд вполне обычным. — Ни фига себе, да здесь целый капитал! — после несложных манипуляций воскликнул лейтенант, достав из тайника и выложив на подоконник три толстые, плотно перетянутые резинками пачки долларов, два загранпаспорта и белый запечатанный конверт без каких-либо надписей. — Посмотрим, что цэ такэ?