Последние пять страниц записей дали Мило ключ к загадке. Каждая из этих страниц содержала изображение отдельного символа и пояснения его значения.

Молния — знак Цефеи, богини полуросликов. Рядом мейстер Гиндавель нарисовал символ женского начала и написал, что полурослики связывают с молнией — жизнь и смерть, просветление и наказание, чистейшую форму божественной силы, присутствие Цефеи на небе. Внизу страницы Гиндавель перечислил все известные ему храмы и клириков высшего ранга.

Следующая страница — крест — символ Регора. Бог людей был явно мужского пола и воплощал в себе мудрость. Это показалось Мило странным, поскольку люди не показались ему особенно мудрыми — по крайней мере, по сравнению с эльфами. А может быть, он просто путает мудрость с заносчивостью. Под этим символом был обозначен только один крупный храм, в Рубежном оплоте.

Далее шло солнце — символ богини эльфов, Таури. Воплощенное изящество и божественный лик. Храмов или жрецов не приводилось.

На двух последних страницах называлось только имя бога и пояснялось значение символа. Серп или полумесяц — знак бога зеленокровок — Хадара. Серп символизировал раздор между народами, которые делились в первую очередь по признаку цвета крови: зеленой или красной. Меч относился к Леонису, богу гномов. Он означал силу, непреклонность и силу воли.

Больше записей не было. Либо это была вся информация, которой обладал Гиндавель, либо он просто не успел сделать записи.

«Нет, дело не во времени, скорее всего он просто не знал, в каком направлении двигаться дальше», — вдруг осознал Мило.

Полурослик поразился тому, насколько мало знает о чужих божественных сущностях такой религиозный ученый, как мейстер Гиндавель. Судя по всему, он интересовался только народом полуросликов, историей сотворения мира и ее толкованиями. В любом случае так было вплоть до прошлого года, если верить записям. Что заставило его быть настолько слепым в отношении форм веры других народов? И, что еще важнее, кто или что открыло ему глаза?

Мило вздрогнул, когда кто-то постучал в дверь на первом этаже. Ему показалось, что каждый удар наносит ему в грудь чья-то рука. Он не мог сказать, откуда взялось это чувство, но оно было, и оно пугало его. Полурослик от всей души надеялся, что останется единственным, кто услышит просьбу впустить в дом.

В дверь снова постучали, на этот раз громче и настойчивее.

— Да, да, иду, иду, — послышался внизу голос Нингота. — Полночь же. Могу я хоть что-нибудь надеть.

Шаги старика глухо стучали по половицам.

— Эй, эй, животное останется снаружи, — произнес Нингот. — Привяжите его там где-нибудь, пока оно ни на кого не напало.

— Животное со мной, и оно пойдет туда, куда пойду я, — пророкотал низкий голос.

Мило показалось, что этот голос ему знаком, но тем не менее, это было не так.

— Вы не хотите пригласить меня в дом? Я думал, что этот дом — место, куда могут прийти все, кому нужна защита. Сейчас темно, холодно, а эта морось насквозь промочила мою одежду. Вы ведь наверняка не хотите, чтобы я скончался у вас под дверьми.

Ни одно из произнесенных чужаком слов не было приветливым или похожим на просьбу. На мгновение воцарилась давящая тишина.

— Прошу прощения, я вас не сразу узнал, — услышал Мило голос Нингота. — Входите же, погрейтесь у огня, а я пока что заварю свежего чаю.

Пол заскрипел под тяжелыми шагами, кроме того, раздалось постукивание, словно от когтей дикого животного, царапавших половицы.

— Иди в угол, Грац. Сидеть. Вот молодец, — произнес незнакомец.

— Хотите чаю с фенхелем?

— Не беспокойтесь, достаточно будет, если вы присядете со мной, немного поболтаете, откроете бутылку своего хорошего красного вина и выпьете вместе со мной.

Чайник снова отправился на плиту, раздались три скрипучих шага, глиняный кувшин царапнул полку, послышалась еще добрая дюжина шагов, кто-то отодвинул стул и поставил на стол два бокала.

Мило снова надел кольцо на палец. Подкрался к двери, осторожно приоткрыл ее. Из своей комнаты на втором этаже он видел только часть нижнего помещения. Все, что удалось разглядеть Мило — это два пустых стола и осиротевший чайник с горячей водой на печке.

— Что привело вас в такую даль? Вам ведь нужен не просто ночлег и компания за столом, — начал разговор Нингот.

Снова на миг воцарилась тишина.

— Дайте вину подышать в кувшине чуть дольше, прежде чем наполнить бокалы. Вы знаете, когда подносишь бокал к губам, запах вина, ударяющий в нос, столь же важен, как и собственно вкус.

Снова повисла тишина.

— Вы ведь пришли не затем, чтобы рассказать мне что-то о вине.

— Нет, конечно же, нет, — ответил гость. — Я не собираюсь учить вас, мне не требуется ночлег, и компанию я не ищу.

— Так что же вам от меня нужно?

— Вы еще помните, что я сказал вам про дождь на улице?

— Не понимаю, — пробормотал Нингот. — При чем тут дождь?

Мило решил, что в их разговоре было что-то пугающее, и был уверен, что Нингот считает так же.

— Слушайте внимательно, — произнес гость. — Я говорил вам о мороси, об этих крохотных, едва ощутимых капельках. Они настолько малы, но умудряются проникнуть сквозь любую ткань, какой бы хорошей она ни была. Сырость чувствуешь только тогда, когда дождь промочит одежду насквозь. С некоторыми народами бывает то же самое.

— На что вы намекаете? Говорите уже, наконец, кого вы ищете, не нужно говорить со мной загадками, я устал и у меня нет желания играть, — в голосе Нингота слышались недовольство и страх.

— Я говорю о полуросликах, — заявил незнакомец. — Этот маленький народец словно морось. Они живут среди нас, но их почти не замечают, потому что они очень мало интересуются делами других народов. В принципе, довольно симпатичный народец, но есть среди них и такие, которые сильно выбиваются из общей картины. Эти экземпляры вмешиваются, задают вопросы, лезут своими неуклюжими ножками туда, где им совершенно нечего делать. И точно так же как морось, их замечают только тогда, когда они пролезают через сеть хитросплетений.

— Я давно уже не видел полуросликов, — резко произнес Нингот.

— Я вас еще даже не спрашивал о них, а вы уже отрицаете, что видели или приютили кого-нибудь из них. Мне кажется, нам не стоит лгать друг другу. Мы так уютно сидим за бокалом красного вина, греемся у огня. Не разрушайте идиллию. Это моя задача.

Кто-то сбросил бокалы со стола. Мило увидел, как один из них покатился по полу, а за ним потянулся тонкий ручеек из остатков вина.

— Вам лучше уйти. Ваши фантазии меня утомили, — фыркнул Нингот.

— Вы не поняли, — неприятно спокойным тоном произнес незнакомец. — Вопросы здесь задаю я, и я буду решать, когда уходить. Поэтому я спрашиваю сейчас, и подумайте хорошенько, прежде чем ответить: вы предоставили убежище полурослику?