Я села у воды и пропустила песок сквозь пальцы. Океан омыл берег, пощекотав мне ноги. Я сдула оставшиеся на ладонях песчинки. На землю осели брызги смолы. Удивиться не успела: в груди закололо, в ушах раздался пронзительный звон. Пляж стал тесным, от воды потянулась серая дымка. Мощная волна энергии подхватила меня и понесла навстречу солнцу. Вот только вместо пылающего огненного диска наверху вырисовалась лампочка на тонком проводе.

– Что, дома никого? – насмешливо спросил Феликс. – Все в Раю?

Я ощутила спиной холодную стену. Небо рухнуло на пол, растеряв пушистые облака в трещинах грубых досок.

– Нет, так не пойдет. – Он разжал руку, и я бессильно сползла вниз. – Ты останешься здесь, со мной.

Голова кружилась, воздух жег легкие. Сосредоточиться не получалось. Поток скользил мимо, не позволяя присоединиться к нему. Я упорно вклинивалась в размеренно текущую энергию, но меня выкидывало назад. Каждая попытка отдавала нарастающей болью, а последняя стоила особо дорого. Будто я переступила дозволенный порог и захлебнулась в чем-то булькающем, горячем, вязком. Темнота сгустилась, голова затрещала с удвоенной силой. Ох, и наивно же было полагать, что болеть сильнее она не может…

– Не надоело? – участливо поинтересовался Феликс, когда меня в очередной раз вернуло в реальность. – Станет легче, если закончишь туда ломиться.

– Не дождешься, – как можно более ровным голосом произнесла я. Прозвучало не слишком убедительно, зато на холод мне уже было плевать. Пресловутый сквозняк стал меньшей из моих бед.

– Ты всегда такая упрямая? – огорчился он и сел рядом со мной. – Надо лишь ответить на пару вопросов. А сбегать во время разговора просто некрасиво.

– Не хочу я с тобой разговаривать.

– Тогда в запасе остается самый действенный вариант. Посмотреть, прекратятся ли сердечные приступы после твоей смерти.

Дверь протяжно скрипнула от порыва ветра и с грохотом захлопнулась. Я собрала остатки сил и всмотрелась в Феликса так внимательно, как только могла. В нем не было характерных людям колебаний – редкое хладнокровие и ни намека на сочувствие. К тому же я ему не понравилась еще при первой встрече, но у него не было ни повода, ни возможности что-либо со мной сделать. А теперь есть.

– Мне нечего сказать, – ответила я, не надеясь, что он поверит.

– Давай я расскажу, – предложил Феликс.

– Ладно. – Лучше не провоцировать его на «действенные варианты» при таком настрое. – Слушаю.

– Вот как все было. – Он встал с пола и невозмутимо продолжил: – Нижний Поток подарил тебе новую силу, не зря же ты туда ходила. Или не сразу разобралась, как ней пользоваться, или специально ждала подходящего момента. Начала со старого приятеля Димы. С друзьями проще, они меньше сопротивляются. Закрепив успех, пошла дальше, но обнаружился свидетель, который может тебя выдать.

– Если я такая злыдня, почему мне не вывести Влада из игры? – проявила я интерес.

– Вызовешь много вопросов у своих же. Проще спрятать парня, а когда ты закончишь, считывать воспоминания будет некому.

– И чего я с Паши не начала? Было бы логичнее.

– Ты до сих пор питаешь к нему нежные чувства. Ну или вы заодно.

– И свой коварный план мы три года порознь готовили, чтобы подозрений не возникло.

– Это признание? – напряженно спросил Феликс.

– Точно. – Я нервно рассмеялась. – Это я всех убила. А как, сама не знаю. Очевидно, чересчур хитрым способом.

– Ты вообще умеешь удачно шутить?

– То есть теперь ты мне не веришь? Тебе не угодить.

Тишина густо разлилась по комнате, предвещая недоброе. Я знала это чувство, но так явственно опасность еще никогда ощущала. Она извивалась, скалилась и безжалостно впивалась в виски, предупреждая подобно огромной мигающей надписи. Феликс склонился надо мной и легко коснулся моего затылка, словно собирался погладить. Впечатление было ошибочным – его рука вцепилась в мои волосы отнюдь не дружелюбно. Я невольно схватилась за обидчика и попыталась освободиться, но это не помогло – меня подняли с пола, развернули и вжали в стену. Все произошло мгновенно. Поясницу полоснуло острой болью с жесткими нотками странной металлической прохлады. Омерзительно знакомой. Я не видела, что случилось, и память услужливо подкинула самое тягостное воспоминание. По коже разлилось неестественное пронзающее тепло, в глазах потемнело.

Когда картинка перед глазами обрела привычные краски, я поняла, что лежу на полу. Взгляд уперся в чертову лампочку на потолке. Как же я ее ненавижу! Спину жгло, кофта противно липла к коже. Голова раскалывалась, энергии дико не хватало. Я осторожно приподнялась и села, заметив багровые точки на деревянных досках. Вид собственной крови вызвал подкатывающую к горлу тошноту. Хорошо, что в последний раз я ела рано утром. Кроме этого радоваться было нечему – ситуация складывалась безнадежная. Сама я не выберусь, а спасать меня никто не прибежит. Это конец.

– Приступ сомнительного юмора закончился? – спросил Феликс без малейшей издевки.

Что ж, если он и порежет меня на мелкие кусочки, то без особого удовольствия. Только от этого не легче. Я примерно догадывалась, что будет дальше. Хотелось убедить себя в том, что когда-нибудь это закончится, и нужно просто потерпеть, но было понятно – терпеть придется долго. Желание жаловаться на холод пропало, он хоть немного притуплял боль. Меня даже внезапно осенило.

– Тебе-то какое дело? – выдавила я. Терять уже было нечего. – Ну убьют всех. Ты радоваться должен, раз сильно нас не любишь.

Феликс взглянул на меня так, словно я ляпнула непростительную глупость.

– Радоваться, что завелся кое-кто могущественный с неизвестными мотивами? Шума ты наделала немерено. Привлечешь внимание – последствия могут быть непредсказуемыми. Благодаря тебе нормальные люди смекнут, кто рядом с ними живет. Новая паника нам ни к чему.

– Подожди, ты из… – Я запнулась, почувствовав себя полной дурой. Все же ясно, как день!

Информации у меня было мало – Вениамин предпочитал эту тему не затрагивать, и я с трудом составила общее мнение. Еще в средние века нашлись люди, решившие, что без нас мир станет лучше. Они приложили массу усилий, но печально известная охота на ведьм переросла в истерию и унесла миллионы жизней обычных людей, не имевших к нам отношения. Потом страсти поутихли, со временем события тех лет списали на предрассудки. После такого кровавого финала бороться с нами радикальными методами передумали, однако выходцы из инквизиции, тайных обществ и прочих деятельных организаций не готовы были уйти. В середине девятнадцатого века они основали Совет, призванный следить за порядком и держаться в тени, покуда в ближайших окрестностях живется мирно. Они находились где-то в Европе, о религиозной стороне вопроса забыли и проявляли агрессию, только если кто-нибудь из наших наглел. Вдобавок, я знала, что до России им нет дела. По крайней мере, не было.