– Нет. Не нарушаю.

Он встретил ее алмазный взгляд и вложил в голос всю доступную ему силу, чтобы укрепить ее дух.

– Мне снится сон, только и всего. Сны порой трудно отличить от яви. Диковинный сон: будто бы моя прежняя ученица явилась ко мне, призналась, что нарушила наш Закон, и попросила совета. Наяву бы она, конечно, не стала этого делать, ибо знает наши порядки. Да и я не стал бы ничего советовать той, что убила магистра.

Она кивнула. В ее глазах появился блеск, слезы высохли. Хорошо.

– Кроме того, луны во сне смотрели в разные стороны– продолжал он. – Как же это могло быть правдой?

– В самом деле – как? – прошептала она. Некоторое время она молчала. Сосны постанывали на ветру, одна льдинка со звоном разбилась о землю. Ему вдруг захотелось обнять ее за плечи, поцеловать в лоб, как ребенка. Утешить. Но это не в его духе… и не в ее.

– Спасибо. – Чуть слышно прошептав это слово, она снова надвинула капюшон и слилась с ночью, растаяла в ней. Итанус, отдаляя разлуку, стоял, пока она не пропала совсем. Увидятся ли они когда-нибудь наяву? Кроваво-красные луны побледнели, засеребрились, сосны стряхнули с себя ледяную броню – и мир опять стал таким, как всегда.

Но никакая явь не могла нанести его сердцу такую рану, как эта греза.

«Да пребудут с тобой боги, Камала!»

Дворец королевы-колдуньи на солнце сиял, как маяк. Его колоннада, видная за много миль, высилась на холме над морем и городом Санкарой на фоне пушистых облаков и густой бирюзы летнего неба. Каким мирным он всегда кажется, подумалось Коливару.

Ветра не было вот уже три дня, и гавань заполнили корабли, ожидающие погоды, чтобы пройти через Стремнину к восточным морям. Сверху они походили на стаю белых птиц, колыхавшихся на волнах. Кое-кто из капитанов, несомненно, располагает услугами ведьмы или магистра, способных вызывать ветер, – но либо этим чарам противостоят другие волшебники, желающие сохранения штиля, либо моряки просто не прочь подождать. Почему бы и нет? Этот прекрасный город веками служит мореходам, бросающим здесь якорь по пути на Восток. Есть много таких, которые отсутствие ветра почитают удачей.

Большинство магистров, посещающих этот дворец, передвигались с помощью крыльев, но Коливар предпочел проделать весь путь как простой смертный и к замку, мимо расположенных террасами садов, тоже поднимался верхом. Один из слуг, всегда встречавших гостей, тут же принял у него коня, другой побежал доложить о его приезде. Ничего, что он прибыл без предупреждения: женщина, прозываемая королевой-колдуньей, всегда готова принять магистра, отложив ради него все свои дела.

Девочка-служанка провела Коливара к своей госпоже. Ее шелка трепетали, как крылья бабочки, лицо пряталось под газовым покрывалом. Уроженка пустыни скорее всего. Сидерея держит у себя слуг со всего света и позволяет им одеваться по обычаю своих стран, что отличает ее двор от всех остальных. Эту девочку она послала за Коливаром не иначе, чтобы сделать ему приятное – ведь королева связывает его со знойными землями Аншасы. Будь ее сведения поновее, она отправила бы к нему белокурую, одетую в меха северянку.

Сидерея Аминестас ждала его в чертоге, отделанном в южном стиле, с низкими шелковыми диванами и большими подушками. Не будучи красавицей в общепринятом смысле, она заполняла собой любое пространство, где бы ни находилась. Теплая кофейная кожа, убранные самоцветами черные косы. Глаза, подведенные золотом, походили на кошачьи, и руку Коливару она тоже подала с томной кошачьей грацией.

– Коливар… Я как раз тебя вспоминала.

– Вы говорите это всем чародеям, – приложившись к ее руке, улыбнулся он.

– Врешь, только красивым. – Она села чуть попрямее, дав ему место подле себя. – И почему только они являются ко мне в таких ужасных телах? Казалось бы, мужчина, способный превратиться в кого угодно, мог бы сделать себя более привлекательным. Вот таким. – Она игриво намотала прядь волос Коливара себе на палец. – Это тело мне всегда нравилось.

– Оно хорошо послужило мне, – усмехнулся магистр. Другая служанка вошла и стала у двери, ожидая приказаний.

– У меня есть чудесная гранатовая наливка – тебе, думаю, понравится, – сказала королева. – Мне ее прислал один эскадорский поклонник. Принести?

– Могу ли я в чем-нибудь отказать вам? Служанка по кивку королевы бесшумно вышла.

– Знаешь, Коливар, ты большой льстец. Как только я начинаю думать, что магистры выше светских любезностей, являешься ты со своими придворными манерами и доказываешь, что я заблуждалась. Все прочие в сравнении с тобой просто варвары.

Он снова поднес к губам ее руку.

– А вы, госпожа моя, льстите всякому чародею столь тонко, что он забывает обо всех прочих.

– Уж не хочешь ли ты владеть мною безраздельно? – тихо рассмеялась она. – Будь так, я могла бы стать требовательной и попросить взамен верности.

– А этого допускать нельзя, – согласился он. Вернулась служанка, и оба умолкли. Девочка поставила серебряный поднос на столик, не поднимая глаз на господ – еще один обычай пустыни. Присуще это юной прислужнице от природы, или Сидерея наказала ей вести себя так в присутствии Коливара?

Она удалилась, и Коливар откинулся на подушки, глядя, как Сидерея разливает кроваво-красный напиток.

– Так о чем же нынче говорят варвары?

– Будто король Дантен обезумел и выгнал всех магистров из своего государства.

– Боюсь, это правда. – Коливар принял у нее кубок. – Незаурядная была сцена. Но безумие – это не новость.

– Еще говорят, что теперь он взял на службу некоего Костаса, о котором никто ничего не ведает.

– Никто из магистров не слышал этого имени, – пожал плечами Коливар, – и не знает облика, который он носит. Впрочем, само по себе это мало что значит. Мы способны менять имена и обличия с той же легкостью, как другие одежду.

– Однако поступаете так не слишком часто, верно? – Королева пригубила кубок и тоже облокотилась на подушки. Ее подол распахнулся, обнажив стройную бронзовую ногу. – Репутация магистра – его достояние.

– Как правило, да. – Коливар одобрительно кивнул, воздавая напитку должное. – Дантен, насколько я слышал, его привечает. Славный король был лишен разума еще в колыбели.

– Но безумие сделало его могущественным, а сила привлекает мужчин.

Он с улыбкой провел кубком по ее бедру.

– И женщин тоже?

– Я бы скорее легла в постель с большой ящерицей, – скривилась она.

– Любопытно – этого Костаса, по слухам, с нею и сравнивают. Возможно, тебе следует добавить его к своей коллекции.

– Так ты не считаешь его опасным?

– Все магистры опасны, моя госпожа.