– Все в порядке, спасибо. Можно задержаться еще на минутку?

Она кивнула:

– Да, конечно.

– И еще… у меня есть вопрос. Возможно, это глупо, но я бы все равно хотел его задать.

– Говори, сынок.

– А она… меня слышит? – спросил я, засунув руки в карманы. – Скажите, она услышит меня, если я буду с ней разговаривать?

– Некоторые говорят – да, некоторые – нет. Между нами? – сказала она, подходя ближе ко мне. – Иногда мы говорим, чтобы выплеснуть в мир свои чувства. Лучше всего говорить, а не держать их в себе. А если наши близкие могут нас услышать… что ж, тем лучше.

Я улыбнулся и поблагодарил ее.

Сара повернулась было, чтобы уйти, но остановилась.

– И музыка. Говорят, что музыка помогает. Но полагаю, что вы и так это знаете.

Она права как никто.

Когда она ушла, я придвинул стул поближе к кровати миссис Бун и взял ее за руку.

– У меня есть эгоистичная просьба, миссис Бун. Кажется, именно в такие моменты вы говорите, что я идиот или что-то в этом духе, но я просто обязан вас попросить. Вернитесь. Очнитесь, но не ради меня, не ради себя, а ради Мэгги. Ей нужен перерыв, ей нужно, чтобы в ее жизни произошло что-то хорошее. Ей так много пришлось пережить… Поэтому я запрещаю вам. Я запрещаю вам оставаться в таком состоянии. Не знаю, знаете ли вы это, но вы ее лучшая подруга. Только вы поддерживаете ее, и я не могу позволить вам покинуть ее. Мне кажется, что тогда она тоже уйдет, а я эгоист, и поэтому я не могу этого допустить. Мне нужно, чтобы вы, девочки, поправились. Мне нужно, чтобы с вами все было в порядке. Сделайте это для меня. Я буду вашим должником. Только вернитесь к нам, миссис Б. Просто – вернитесь.

Я шмыгнул носом и, вспомнив последние слова Сары, придвинул свой стул еще ближе. Я наклонился к ее уху и тихо запел песню Отиса Реддинга «Sittin’ On The Dock of the Bay», которую она пела вместе со Стэнли.

Как бы мне хотелось, чтобы она меня слышала.

Почему я так боялся встречи с Мэгги? После восемнадцатичасового перелета и двенадцати часов в больнице я думал, что буду морально готов ее увидеть, но когда я подошел к ее дому, мои руки начали дрожать. Я нажал на звонок. Дверь открыла миссис Райли. Увидев меня, она нахмурилась. Мы не разговаривали уже много лет, с тех самых пор, когда она запретила мне появляться в ее доме, но на этот раз она отступила в сторону и впустила меня.

– Спасибо, миссис Райли, – сказал я.

Она слегка улыбнулась мне в ответ и исчезла в доме.

Я подошел к комнате Мэгги. Ее дверь была широко открыта, но там никого не было. Я вошел внутрь и увидел стопку книг. Все книги, которые я отправлял ей – и которые она так и не отправила обратно. Я открыл каждую из них, и в каждой были ее розовые закладки. Она ответила на все мои заметки. Но почему? Почему она так и не отправила их обратно?

Когда я обернулся с книгой в руках, читая ее записки, остановился, оторвавшись от книги.

Мэгги.

Она красивая.

Чертовски красивая.

Она сжимала в руках книгу. Мы неподвижно стояли, глядя друг на друга.

Мой желудок сжался. Я положил книгу, которую держал в руке, обратно на стол и отошел от него.

– Прости, – прошептал я.

Она несколько раз моргнула и потянула за кончики мокрых волос, все еще глядя на нее. И это все? «Прости?» Я не видел ее уже много лет. Ради нее я перелетел через океан. Я так давно не стоял так близко к ней, и вот первые слова, которые она слышит от меня, – «прости».

– Ты как? – спросил я. Она смотрела на меня, наклонив голову.

Я обратил внимание, что с нашей последней встречи Мэгги немного изменилась. Ее волосы стали короче, но все равно были ниже плеч. Она стояла, поджав губы, и едва заметно улыбалась, но не показывала зубов. Уголки ее рта были приподняты в слабой усмешке. Ее миниатюрная фигурка была изящной и хрупкой, а в голубых глазах читалось одиночество. Труднее всего было смотреть ей в глаза. Она почти не моргала. Но когда она это делала, ее ресницы порхали так быстро, словно она не хотела закрывать их.

– Как ты? – снова спросил я. Ответа не было. – У тебя сегодня все хорошо, Мэгги Мэй? – прошептал я.

Ее тело напряглось, и она пожала плечами.

Она была красива, как и прежде, но теперь ее красота врезалась в память. От нее хотелось смеяться и плакать одновременно.

Я шагнул вперед, чтобы положить свою руку ей на плечо, чтобы вспомнить, какая она на ощупь, но когда я двинулся, она отстранилась.

– Прости, – пробормотал я. – Я оставлю тебя в покое.

Она нахмурилась. Я и забыл, что хмурый взгляд может завораживать сильнее, чем улыбка. Я прошел мимо нее, наши руки соприкоснулись, и я почувствовал, как она дрожит. Или, может быть, я дрожу. Мне трудно было различить. Я остановился на пороге ее комнаты.

– Я скучаю по тебе, – выпалил я немного обиженно, немного честно, немного смущенно. – Я скучаю по тебе и не могу понять почему, потому что много лет назад ты четко дала понять, что хочешь, чтобы я уехал в Лос-Анджелес. Я скучаю по тебе, потому что ты перестала присылать мне книги. Я скучаю по тебе и не знаю почему, потому что ты совсем рядом. Нас разделяет всего несколько шагов, но мне кажется, что между нами гигантская стена. Почему я так скучаю по тебе, когда так близко?

Она стояла спиной ко мне. Я смотрел, как она наклоняется и кладет книгу на пол. Медленно она выпрямилась, повернулась ко мне и бросилась ко мне в объятья.

Она бросилась – в прямом смысле. Она подлетела ко мне, и я поймал ее и сжал в своих объятьях.

Боже.

Хорошо.

Как же хорошо обнимать ее. Прижимать ее к себе. Вдыхать запах ее волос, которые всегда пахли медом и цветами. Чувствовать, как ее губы касаются моего плеча. Обнимать ее.

Моя Мэгги Мэй…

– Не отпускай, – прошептал я ей в волосы. – Пожалуйста, не отпускай.

Она сжала меня сильнее.

В ту ночь мы лежали на ее кровати и слушали музыку на ее айфоне через одни наушники. Удивительно, как естественно было находиться в этой комнате рядом с ней. Говорят, что время меняет людей, и это правда. Мы изменились, но каким-то образом развивались как единый организм. Даже несмотря на то что нас разделяли сотни километров.

Но больше всего тем вечером мне понравилось то, что некоторые вещи никогда не меняются.

Мои любимые мгновения остались прежними.

Я наклонил голову и спросил:

– Почему ты не отправляла мне книги?

Она приподнялась, прищурилась и, казалось, немного смутилась. Она потянулась за своей доской, и я терпеливо ждал ее ответа.