Клякса прыгнула на грудь черноволосой женщине, сидящей в лодке, причалившей у берега. На веслах – тусклый мужик, сгорбленный и испуганный.

Он сразу же оттолкнулся веслом от берега. Женщина повернулась ко мне, распрямилась и, торжествующе скалясь, подняла руки. Но я успела первой.

Лодку тряхнуло, мужика выбросило на мелководье, я прыгнула, но лодка обрела свободу и умчалась в туман со скоростью военного катера.

Я обернулась, мужик лихорадочно барахтался, стараясь выбраться на берег. Выбрался, побежал на четвереньках по песку. Я без труда догнала его.

– Стой!

Он замер, упал на живот, распластался.

– Говори, кто ты такой?!

– Никто, никто я! – лепетал он. – Это все она, она, я ни при чем!

Я наклонилась, подняла его за шиворот кургузого пиджака, всмотрелась в землистое лицо. Он уже подкатывал глаза, вот-вот отключится.

– Тьфу, пакость! – Я сплюнула. – Говори, где ее искать!

Он, торопясь и всхлипывая, затараторил:

– Погореловка, Погореловка…

Я не знала, где это, но запомнила. Так, на всякий случай.

Утром бабушка жаловалась на головную боль. Она набросила халат прямо на ночную рубаху. Это была та самая рубаха, которую мы с мамой подарили ей, – длинная, байковая, в мелкий цветочек.

– Должно быть, погода меняется, – сказала она, выглянув в окно. Низкое зимнее солнце швыряло в снег ослепительные лучи, снег искрил, на небе – ни облачка, как будто всю ночь его драили щеткой. Мороз градусов двадцать, не меньше.

По телевизору сообщили, что никаких изменений в погоде не предвидится. То же самое обещали метеосайты в Интернете.

Мы завтракали втроем: бабушка, я и тетя Надя. Я поглядывала на нее и думала: «Как же я могла перепутать? Она совсем не такая, и волосы красит в рыжий цвет, и лицо совсем другое! Меня провели, как маленькую! Да и младенец догадался бы! Нет, я еще глупее!»

Надя торопилась на электричку, ей надо было на работу.

Егор дрых до обеда, а когда проснулся, тоже пожаловался на головную боль.

Я решила его расспросить:

– Что тебе снилось сегодня?

– Да не помню, – отмахнулся он, – чушь какая-то. Я пожар тушил.

– Всю ночь?

– Может, у меня температура? – Он потрогал лоб, потом велел, чтоб я тоже проверила. Но температуры не было.

Сейчас бы на лыжи! – мечтательно произнес Егор и покосился на гипс. – Дебилизм, – он поморщился недовольно. – А ты чего дома сидишь? Ты ж не раненая. Я бы на твоем месте! Эх!

Он бы на моем месте! Надо же! Все хотят на мое место! Посмотрела бы я на него…

Родители считают, что я сильно переутомляюсь. Несколько раз мама застукала меня спящей среди бела дня. Витаминами пичкает. Только я все равно сонная. Днем покойники не донимают, просто сплю как убитая, без сновидений. Может, мне и снится что-то, только я не помню. Так что мой нормальный сон – это час-полтора, когда я просто выключаюсь, как лампочка.

Ночью я работаю. Без отдыха.

И ни одна ночь не обходится без неприятных сюрпризов.

Приходится быть все время начеку. Если бы я только провожала умерших к границе, это еще куда ни шло, но я должна защищать их. Дорога не всегда безопасна. Наоборот, часто моих подопечных подстерегают всевозможные ловушки. И мне до сих пор непонятно, почему? Ведь если человек умер естественной смертью, зачем его провожать? Какое зло может угрожать ему? Нет, если это очень плохой человек, то, конечно, за ним непременно явятся те, кому он продался еще при жизни. Но среди моих мертвецов плохих гораздо меньше, чем хороших. Конечно, я мало в этом разбираюсь. Чаще всего я встречаю испуганных, растерянных, плачущих. Они жалуются на одиночество, не понимают, что с ними происходит, даже не верят в собственную смерть. Вот ведь люди! При жизни никто не задумывался о смерти. Жили себе, ни во что не верили, как будто так и надо, и так будет всегда. А потом – хоп! Конечно, страшно. Особенно в первое время. Некоторые вообще ничего не соображают. Начинаю объяснять – смотрят, как на сумасшедшую. Что с них возьмешь – неприкаянные души.

Но взять, к примеру, Ваню. Он как раз все понимал. И я знаю, в жизни он не делал ничего дурного. Однако на него охотились, и я сама отражала атаку. Странно, странно…

Пока я рассуждала и спорила сама с собой, время шло. Ни бабушка, ни Егор не проявляли беспокойства. Егор лениво листал журналы, подолгу трепался по телефону, спал, ел, смотрел телевизор. Бабушка чувствовала себя неплохо, выглядела бодрой, заставляла меня гулять, готовила вкусности и тоже смотрела телевизор.

Я все так же носилась по ночам к границе, провожала мертвых, а днем старалась улучить момент и отоспаться.

Мои враги не появлялись. Затаились? Отступили? Отстали?

Я не знала, что делать.

Напасть первой? Тем более что я запомнила название «Погореловка», место, где они прятались в реальном мире. А что, если мужик соврал? Вот явлюсь я к людям, ничего не подозревающим. «Здрасте! Не здесь ли проживает семейка монстров?» Ага, и сразу «Скорую психиатрическую» вызовут.

Хотя ее в любом случае вызовут. Потому что они там наверняка хорошо замаскировались, с соседями ладят, на работе себя зарекомендовали положительно. И тут я! Кто мне поверит? Они даже не будут пытаться меня убить. Зачем, когда можно убрать чужими руками?

А вдруг они не одни? Вдруг таких много, живут себе, как тараканы по щелям, и сосут потихоньку ни о чем не подозревающее человечество?

Настоящий военный стратег ничего не делает наспех. Сначала надо провести разведку, и желательно взять «языка». Хотя «язык» у меня уже был – тот крайне перепуганный мужичок…

Может, пора допросить его всерьез?

Я не сомневалась: у меня получится. Прибежит как миленький! Вот только спутницу его не спугнуть бы…

Как ни странно, мои попытки отыскать спутника черноволосой не увенчались успехом.

Зимние каникулы кончились. Мы с Егором разъехались по домам. Я почему-то не переживала за бабушку. Не сунутся к ней, не рискнут. Я хитрость придумала: приставила к бабушке деда. Он ведь и раньше к ней приходил, а после нападения я связала наши сны. Нет, я не собиралась подсматривать за стариками. Но теперь, когда сны связаны, хищникам для нападения пришлось бы снова проникнуть в мой сон! А уж этого я не допущу! Хватит! Поиграли и будет.

Мой сон – я в нем хозяйка. Я приказала дому не пускать никого, кроме умерших.

Ничего! Повоюем! Я еще и ловушки придумаю, да такие, что ни один монстр не выберется. Мне бы только знаний побольше…

После каникул надо идти в школу, заниматься всякими делами, делать уроки… И изображать из себя обычную девочку. Меня мучила раздвоенность, мучила ответственность, непонятно почему обрушившаяся на мои плечи.