— Да что с тобой такое?! — не выдержал Дон. — Должны же быть пределы этой твоей независимости!

— А разве быть независимой так уж плохо? — парировала Кэмерон.

— Неплохо, но…

— Извини, мне пора бежать, — перебила она.

— Что ж, дело твое, — сухо отозвался Дон. Ему было очень неприятно сознавать, что Кэмерон может вот так легко отмахнуться от него, от его ухаживаний. Казалось, внимание, которое он к ней проявлял, нисколько ее не трогает. Быть может, Джилл права, и Кэмерон действительно лесбиянка.

— Мне тоже пора, — добавил он, с трудом сдержавшись, чтобы не наговорить грубостей и не выставить себя перед нею еще большим дураком.

— Тогда до завтра, — как ни в чем не бывало ответила Кэмерон. — Смотри не проспи.

«А вот захочу — и просплю!» — подумал Дон, резким движением выключая телефон. Хватит ему гоняться за девчонкой, которая знать его не хочет! Это же просто смешно: он, который мог бы заполучить любую женщину, потерял покой из-за какой-то… лесбиянки. Ну и черт с ней. Больше он не будет о ней думать.

И, нажав кнопку на селекторе, Дон вызвал секретаршу.

— Соедини-ка меня с Мэри Эллен Эванс! — рявкнул он. — Это срочно.

Дон был уверен, что уж от Мэри Эллен он добьется всего, чего бы ему ни захотелось.

АНЯ

На протяжении нескольких первых дней Аня открывала для себя радости большого современного города, в котором было куда пойти, было на что посмотреть. В эти летние дни Амстердам был очень красив — сверкали под солнцем каналы, старинные здания и музеи обступали узкие, тенистые улочки, цвели на клумбах и в скверах знаменитые голландские тюльпаны и розы. Ане казалось — она попала в какой-то другой, прекрасный мир, где люди гуляли в парках, спешили по делам, катались на велосипедах, и никто никого не убивал и не насиловал. Пожалуй, впервые с тех пор, как погибли ее родители, Аня ощущала себя человеком, а не игрушкой обуянных похотью мужчин.

Это было прекрасно — хоть на короткое время почувствовать себя свободной и независимой.

Вельма тем временем занималась «устройством их будущего», как она сообщила Ане.

— В этом городе можно заработать уйму денег, — говорила она. — Нужно только все правильно организовать.

Целую неделю, пока девушки жили в маленьком мотеле, Вельма каждое утро куда-то уходила и возвращалась только поздно вечером, но Аня без нее не скучала. Исследовать новый, незнакомый город было так интересно, так увлекательно! Кроме того, Вельма выдала ей из их общих денег небольшую сумму, чтобы, пока ее не будет, Аня могла купить себе еду и сходить в кино.

— Развлекайся, пока можно, — сказала подруга. — Скоро мы обе будем вкалывать так, что нам будет не до развлечений.

Чем именно занимается Вельма целыми днями, что она «организовывает», Аня не спрашивала. Она целиком доверяла подруге.

В конце первой недели их жизни в Амстердаме Вельма вернулась в мотель в сопровождении высокого, худого мужчины со смуглым, словно изъеденным оспой лицом, бегающими глазками, неопрятной черной бородкой и длинными, сальными волосами, небрежно стянутыми на затылке в подобие «конского хвоста». Он был турком, но Вельма называла мужчину Джо.

— Он будет нашей «крышей», — пояснила она.

— Крышей? — удивилась Аня. — А что это значит?

Довольно скоро она это узнала. Вельма считала, что им нужен покровитель из местных, который знал бы и город, и знаменитый на весь мир амстердамский «квартал красных фонарей». Такой человек, думала она, поможет им начать зарабатывать деньги, а дальше будет видно…

Джо и был таким человеком. Его имя то и дело всплывало в осторожных разговорах, которые в первые дни пребывания девушек в Амстердаме Вельма вела с завсегдатаями городских злачных мест. В конце концов ей удалось отыскать Джо и предложить ему «хороший бизнес». Оглядев Вельму с головы до ног, сутенер одобрительно кивнул.

«Я подыщу тебе рабочее место, «крышу» и все остальное, — пообещал он. — За это будешь платить мне шестьдесят процентов от заработанного».

«Я не за тем приехала в Амстердам, чтобы стать обычной шлюхой! — дерзко ответила Вельма. — Я хочу большего».

«Чего же?» — спросил Джо.

«У меня есть подруга — красивая, молодая девушка. Мы вдвоем организуем живое секс-шоу. Потом можно устроить что-то вроде аукциона: кто выложит больше денег, тот сможет ее трахнуть. Если тебя это интересует, мы можем быть партнерами: пятьдесят на пятьдесят. Что скажешь?»

Джо предложение заинтересовало, но сначала он хотел взглянуть на подругу и убедиться, что она действительно так молода и хороша собой, как говорила Вельма.

В тот день Аня снова отправилась гулять по городу. Она побывала в музее Ван Гога, где были выставлены удивительные картины, потом она покормила голубей на площади, полюбовалась Королевским дворцом, посмотрела, как сводят и разводят мост Магер, и в конце концов забрела в кафе, где можно было совершенно легально купить марихуану. В мотель Аня вернулась все еще погруженная в мечты о том, какая жизнь может ожидать их с Вельмой в будущем. Она знала о планах подруги организовать что-то вроде лесби-шоу, но в последнее время та заговаривала об этом все реже. Похоже, у нее на уме было что-то еще.

Увидев Джо, Аня слегка удивилась. Она не знала, что Вельма ищет покровителя или партнера из местных. Ее смущение еще больше усилилось, когда Вельма скомандовала:

— Раздевайся. Мы должны показать Джо один из наших трюков.

— Нет-нет! — вмешался Джо, похотливо облизываясь. — Ты раздень ее, да не спеши!

Услышав эти слова, Аня едва не заплакала, но постаралась скрыть слезы. Она наивно считала, что времена, когда она была просто игрушкой для мужчин, остались в прошлом, но ошиблась. Теперь ей снова придется делать то, что она так ненавидела. Похоже, не зря ей говорили другие девушки: тот, кто попал в сети торговцев живым товаром, никогда не вырвется. Как глупо с ее стороны было надеяться, что с ней-то все будет иначе.

— Иди ко мне, детка!.. — прошептала Вельма, начиная расстегивать ее одежду. — Притворись, что мы с тобой здесь одни. Ведь тебе нравится, когда мы с тобой делаем это, правда? Давай покажем этому ублюдку, как мы с тобой занимаемся сексом.

Аня только кивнула в ответ. Ее беспомощность и отчаяние были столь глубоки, что у нее не было ни сил, ни желания сопротивляться. Секс с Вельмой был очень личным переживанием, предназначенным только для них двоих. Но делать это напоказ, для зрителей значило разрушить все.

Теперь она поняла, что спасения нет.

Папарацци следовали за Мэри Эллен, куда бы та ни направилась. Знаменитая телезвезда, одинокая и более того — недавно брошенная известным мужем-актером, который связался с другой кинознаменитостью, она была для прессы лакомым кусочком. Журналисты обожали расписывать ее переживания, делая из нее бедную жертву. Фотографии Мэри Эллен — особенно те, на которых она гуляла по пустому пляжу в сопровождении любимой собачки, — помещенные во многих журналах, резко подняли тиражи.