— На кой черт мне это дерьмо? — обиженно спрашивает Вольф. — Он с места не двинется в этом чертовом снегу, В последний раз предлагаю: один исправный гусеничный ЗИС с полным бензобаком. Я честный человек, Порта, и доверяю своим друзьям, насколько они того заслуживают.

— Ты говоришь так, будто уговариваешь девку, которая готова поверить любой чуши, потому что у тебя звездочки на погонах, — говорит Порта с достоинством.

— Давай испробуем на нем русский штык, — предлагает Малыш громко и недипломатично.

— Ваш гамбургский мальчишка никогда не станет взрослым, — доверительно говорит Вольф Штеге. — Это пролетарское дитя думает, что всего можно добиться кулаками.

— Не оскорбляй меня, герр главный, так твою пере-так, механик, а то кишки выпущу, — предостерегающе говорит Малыш, проводя пальцем по заостренному краю саперной лопатки.

— Пошел ты.

Вольф удостаивает его лишь этого краткого замечания. После долгих, секретных переговоров они с Портой приходят к соглашению, и Порта пригоняет ЗИСы. Вольф тщательно их осматривает. Ищет бомбы с часовым механизмом. Потом, удовлетворенный, пускает шнапс по кругу.

— Ты, собственно, этого не заслуживаешь, — обращается он к Малышу, — но раз тебе вскоре покидать эту юдоль слез, выпей, сынок, на дорогу! Вы будете рады узнать, что переходите в Бранденбургский полк, — добавляет он зловеще.

— Звучит как название какой-нибудь эсэсовской банды, — считает Барселона.

— Чушь, — снисходительно улыбается Вольф. — СС даже не коснулось бы вас поганой метлой. Даже если бы вы приползли на коленях, эсэсовцы не взяли бы вас к себе. Бранденбургский полк, друзья, это худшее, что можно себе представить. Часть, состоящая из отрядов самоубийц, где по-немецки говорят лишь пять процентов личного состава. Остальные — дезертиры и враги-изменники. Поверьте, узнав эту приятную новость, я откупорил бутылку шампанского. Приберегал ее ко дню победы, но…

— Оберст Хинка не допустит этого, — негодующе выкрикивает Порта. — Он дойдет до самого треклятого верха!

— Он дошел, и там ему наплевали в глаза. — Вольф долго и громко смеется. — Добрый немецкий Бог судил вам отправиться на берега Москвы-реки.

— Какого черта нам делать с бранденбуржцами? — недоверчиво спрашивает Порта.

— Бранденбуржцы недавно понесли громадные потери, — объясняет Вольф с подобающий скорбью в голосе. — Полк доукомплектовывают отребьем из армии и флота. Поэтому вашу дружелюбную компанию переводят туда. Вы отправитесь в Москву взорвать парочку заводов.

— Это гораздо проще сделать люфтваффе, — говорит Порта. — Они могут разнести всю Москву, не пролив ни капли драгоценной немецкой крови.

— Они и не прольют, — сатанински усмехается Вольф. — Ты и другие рабы гроша ломаного не стоите. Вам дадут большой груз пластиковой взрывчатки и желтомордого типа в проводники. Этот получеловек вероломнее всех тех мерзавцев, о которых вы читали в Библии.

Телефон протяжно, сердито звонит. Вольф снимает трубку и любезно протягивает Старику.

— Похоже, становится жарко, ребята! — говорит он отеческим тоном и похлопывает Порту по плечу с напускной дружелюбностью. — Вашего командира отделения вызывают к последнему причастию! Буду лживым сукиным сыном, если скажу, что сожалею об этом. С тех пор как мы встретились в тридцать шестом году, я мечтал увидеть, как вас пошлют искать славы или смерти. Но человек я не злобный — я просто холодный, расчетливый делец. Если хочешь уцелеть, нужно быть таким. Здесь, — он театрально постукивает себя по груди, — бьется большое сердце, оно слегка болит и по тебе, Порта. Поэтому желаю тебе быстрой смерти без особых страданий, хотя ты заслуживаешь медленной, мучительной, и когда отправишься на тот свет, в соборе моей души будет гореть свеча по тебе. Гордись, приятель! Ты падешь за отечество на пропитанной историческими традициями земле!

— Вольф, ты не человек. Ты обер-фельдфебель, пропитанный примитивной армейской традицией, и типичный продукт вермахта, — злобно кричит Порта, чтобы скрыть нарастающий страх.

— У меня нет времени, обер-ефрейтор Порта, — холодно говорит Вольф. — Как насчет твоих пушек и остальных машин? Если хочешь, я возьму их у тебя в память о прежних днях!

— Я могу воспользоваться твоими услугами, — надменно улыбается Порта, — но мои машины ими не оплатишь. Давай сделаем это по-другому. Я куплю твои припасы — под вексель!

Вольф хохочет так, что падает с лафета.

— Ты изменил своему призванию. Тебе следовало стать клоуном в цирке. Люди помирали бы со смеху. Вексель! Твой! В двух шагах от Кремля! При том, что ты отправляешься на смерть! Думаешь, у меня размягчение мозга? У меня, никогда не носившего каску? Я пошел в эту гнусную армию не воевать за фюрера, семью и отечество. Я пошел сюда делать дела. Вексель! Нет уж! В крайнем случае, закладную, и то офицерам от оберста и выше под гарантию земли или собственности.

— Говорил тебе кто-нибудь, какое ты дерьмо? — саркастично спрашивает Порта.

— Много раз говорили, — самодовольно усмехается Вольф. — Даже писали, но я вроде еврея, мне плевать на это, лишь бы деньги поступали вовремя. Ну, Порта, так что с машинами и пушками?

Звонит полевой телефон. Порта небрежно, будто президент всемирно известного банка, снимает трубку. С непроницаемым лицом недолго слушает. Потом, изящно повернув кисть руки, вешает трубку.

— Рынок закрыт, — ухмыляется он с большим удовольствием. — Больше никаких сделок, таффарищ Вольф. Возвращайся, сынок, в свою дыру в Либау! Меня тошнит от твоего долгого присутствия. Ты отвратительная вонючка!

— Что там говорят по этой штуке? — с любопытством спрашивает Вольф, лицо его медленно краснеет.

— GEKADOS[88], — лукаво улыбается Порта. — Сказать, так тебя хватит удар.

— Если ты веришь всему, что говорят по этому треклятому аппарату, ты еще глупее, чем я думал, — гневно повышает голос Вольф.

— Уплывай к своей королевской шведской демократии, — язвит Порта. — Ты надоел мне! Купи зеркало, сынок, и хорошенько в него поглядись. Сам себе опротивеешь.

Вольф угрожающе поднимается. Он похож на опасного хищника, у которого из-под носа улизнула добыча.

— Смотри, если замышляешь какую-то хитрость! Тебе, мальчик, никуда от меня не деться!

— Поосторожнее; ты, хоть и принадлежишь к расе господ, можешь лопнуть, если станешь слишком раздуваться, — говорит Порта, весело посмеиваясь. Достает колоду и начинает сдавать карты.

— Накорми его крысиным ядом, — доверительно предлагает Малыш.

— Хоть ты здоровенный и сильный, как бык, ума у тебя, как у мертворожденного теленка! — рычит Вольф, выйдя из себя. — Я могу раздавить тебя, как гниду!