Тем временем рядом со мной оказался второй, крепкий тип в форме. Я поблагодарил судьбу за то, что у меня есть хоть какое-то оружие. С таким крепышом голыми руками не справишься – роста в нем от силы метр семьдесят пять, но шире меня раза в два. Хотя и я, в общем-то, совсем не щуплый.

Увидев у меня в руках дубинку своего товарища, полицейский замялся и начал двигаться гораздо осторожнее.

«Ну, если я не положу тебя сразу, ты меня узлом завяжешь», – подумал я. Сделав резкий выпад, я нырнул под выставленную дубинку мордоворота и ткнул его в живот.

Полицейский тихо крякнул, оседая, и успел-таки приложить своей дубинкой меня. На этот раз меня вообще отшвырнуло метра на два. Преодолевая страшную боль во всем теле, я поднялся, подполз к корчившемуся на земле полицейскому и ткнул его дубинкой еще пару раз – в ногу и в плечо. Мускулистое тело два раза вздрогнуло.

Я повернулся к высокому. Тот лежал смирно.

От боли на глаза сами собой наворачивались слезы. Но оставаться здесь было нельзя. Нападение на патруль… Да нас с Лизой просто убьют после этого!

Я сорвал с пояса крепкого полицейского футляр для дубинки, подобрал саму дубинку, валявшуюся на земле. Вставил ее туда, повесил на пояс. Вторую, ту, которую отобрал у высокого, зашвырнул в кусты. Похоже, она слегка разряжена. Пусть потратят время, поищут. Бросать табельное оружие не принято нигде. Каждое мое движение отдавалось болью.

Лиза перевернулась на бок и с тоской наблюдала за моими действиями.

– Больно? – спросил я.

– Нога отнялась, – тихо ответила девушка. – Полчаса точно не смогу идти. И ползти больно. До того времени нас найдут. Уходи! Я скажу, что тебя не знаю…

Я попытался рассмеяться, но ответом на это была волна боли.

– Не найдут.

Наклонившись, я подхватил девушку на руки. В моем нынешнем состоянии это было все равно что поднять бугая-полицейского до того, как по мне походила шоковая дубинка. Руки просто обрывались.

– Говори, куда идти.

– К той елке. – Лиза кивнула на дерево метрах в тридцати.

И я побрел.

Пять минут назад нести Лизу на руках было бы просто приятно. Весила она, наверное, килограммов пятьдесят. Ну, пятьдесят пять. А сейчас, когда руки и ноги пронзали спазмы и судороги, оставалось только скрипеть зубами.

– Как ты можешь идти? – спросила Лиза тихо. – У тебя страшное лицо… Серое, жесткое… Больно?

– Есть немного. Но с каждой минутой – все лучше.

Я был не совсем искренен. Боль действительно проходила. Но тяжесть в мышцах рук усиливалась. Вот если бы сесть под елку да никуда не ходить, скоро стало бы совсем хорошо…

– Я вызову Макса, – сказала Лиза, снимая с пояса телефон.

«Неглупо, – подумал я. – Можно было догадаться и пораньше».

При иных обстоятельствах мне бы вовсе не понравилось отдавать Лизу кому-то другому. Но сейчас в мозгу сидела лишь одна мысль – избавиться от тяжести! Да и насчет Макса… Если девушка бродит со мной по лесам, это еще не значит, что она не его подружка. Или не подружка Брата…

На телефоне, который Лиза сняла с пояса, загорелся экранчик, на нем показался Макс в обнимку с Антониной. Они сидели в том зале, где мне показывали, как пользоваться современным Интернетом.

– На нас напал патруль, – сообщила Лиза. – Евгений тащит меня на руках, но его тоже поразили электрошокером. Выйдите, помогите нам!

Я ожидал, что Макс вскочит, ринется к двери, но он остался на месте. Скорее всего, растерялся.

– А если нас вычислят средствами слежения? – строго спросила Антонина. – И найдут вход на базу? Инструкция категорически запрещает дежурным выходить в такой ситуации.

– База – частное владение. Никто не имеет права вторгаться туда без санкции. А наша стычка с полицейскими не имеет к базе никакого отношения.

Добирайтесь сами, – заявила Антонина. – Вам осталось всего двести метров до потайного хода. Я засекла твой телефон.

Связь оборвалась. Всего двести метров! Я с трудом сдержался, чтобы не выругаться. Лиза тихонько заплакала.

– Она всегда меня терпеть не могла. А Макс у нее под каблуком, – сообщила она.

– Они хоть внутрь-то нас пустят?

– Конечно. Они только выходить боятся. Слишком неожиданно все произошло.

Шаг, другой, третий. Вот и покосившийся забор из сетки, отделяющий территорию базы от окружающего леса.

Сзади между тем послышались крики. Команды через мегафон, шум двигателей. Не иначе худой полицейский очухался и тоже вызвал по рации подмогу. Надо было вырубить его сильнее. Да поздно жалеть. Сделанного не вернешь.

Последние несколько метров до ржавой, закрытой на тяжелый висячий замок двери я пробежал. Лиза всунула в незаметную щелку карточку, и дверь вместе с замком уехала вниз. Сама дверь представляла собой муляж на бронированном листе, закрывавшем вход и открывавшемся совсем по другому принципу. Он двигался вверх и вниз на хорошо смазанных салазках.

* * *

Мы юркнули в образовавшийся ход. Дверь бесшумно поднялась за нашей спиной.

– Теперь, надеюсь, мой поисковый чип не так легко засечь, – довольным тоном сказала Лиза. – Из-под земли его сигнала не слышно.

– А они не определят, кто ты, по сигналу? – спросил я.

– Нет. Сигналы разных чипов, конечно, различаются. Но существует не больше тысячи базисных сигналов – на тот случай, если ищут конкретного человека в конкретном месте среди других людей. Всунуть всю информацию идентификатора в короткий пеленгующийся радиосигнал не так просто…

– Но они ведь поймут, где мы спустились под землю!

– Вряд ли они включили спутниковую систему обнаружения сразу. К тому же мы могли сесть в незарегистрированный бронированный автомобиль. Через него сигнал личного идентификатора не проходит. Сам автомобиль должен быть оборудован маячком, но его можно убрать. Это ведь не вживленный в тело чип!

Мы шли по длинному коридору. Каждые метров тридцать я прислонял Лизу к стене, чтобы передохнуть. Пот с меня лился градом, толстая камуфляжная рубашка промокла насквозь. Девушка не могла самостоятельно даже стоять.

Можно было, конечно, остановиться и отдохнуть, но мне хотелось отойти от потайного входа в бункер как можно дальше. Ближе к другой двери, через которую мы вышли на поверхность.

Когда я поставил Лизу на землю в очередной раз, поддерживая под мышки, она обняла меня за шею, поцеловала и шепнула:

– Спасибо.

Половину усталости словно рукой сняло. Мы были потные, грязные, уставшие… Но разве это было сейчас важно?

– У меня не было выбора, – тихо сказал я.

– Выбор всегда есть. Ты молодец.

– Тебя я мог бы нести на руках и три километра, – заявил я, понимая, что преувеличиваю свои силы.