Самое интересное то, что среднеазиатские и другие тюркские народы почти так же описывают алмасты (албасты) — водяных женщин. И точно так же полагают, что те вредят роженицам.

Гораздо привлекательнее выглядят другие мифологические обитательницы Карпатских гор и полесских чащ — мавки (навки), несмотря на свое зловещее имя (от «навье» — «мертвец») и происхождение из тех же некрещеных младенцев и т. п. Это прекрасные девушки в зеленых платьях, любительницы музыки и плясок. Они охотно вступают в любовную связь с людьми, особенно с пастухами на горных пастбищах и охотниками. Своим возлюбленным мавки дают удачу на охоте, заботятся об их скоте. С лесными красавицами, однако, не ладит карпатский леший — чугайстер, который охотится на мавок и пожирает их.

Большинству славян известен водяной (водный муж, топелец и др.) — хозяин рек и озер. С виду он больше всего походит на утопленника: старик с раздутым животом, волосы и борода в тине и водорослях. Между пальцами перепонки, вместо ног порой рыбий хвост. Или же тело покрыто шерстью, как у лешего или домового (гоминоидная черта?). Может также превращаться в разных зверей, птиц и рыб.

Водяной — такой же хозяин над рыбами, как леший — над зверями, и тоже проигрывает их в карты. Живет он на дне омута, порой в хрустальном дворце. Жены его — русалки, а мужчины-утопленники служат ему как рабы, потом же сами становятся водяными (особенно если кого-нибудь утопят). Любит водяной хозяин кричать и громко хлопать ладонью по воде, а еще любит выпивку, песни, музыку.

Нрав у водяного весьма скверный. То и дело он топит людей и лодки, рвет сети, поднимает бури, разносит запруды. Понравившихся ему людей (например певцов) утаскивает к себе на дно. Но и от него можно откупиться жертвами. Вот и приносили их ему рыбаки, мельники, даже пасечники (чтоб речной туман не губил пчел). Даже заключали с водяным договор, который, впрочем, считался сродни продаже души черту.

В древнерусских источниках выступают вилы и берегини, русалки же упоминаются лишь с XVII в. Этнографы же слышали от восточных славян и болгар о русалках, о вилах же — только от южных славян. Вероятно, менялись не столько представления о водных девах, сколько их имена.

Антиязыческое «Слово св. Григория» называет древнейшими языческими культами поклонение упырям и берегиням. А в XIX–XX вв. берегинями называли изображения рыбохвостых женщин в домовой резьбе. Вероятно, славяне связывали это название и со словом «берег», и со словом «беречь», видя в водных богинях защитниц от злых упырей.

Вил в Древней Руси отождествляли с сиринами (сиренами) и изображали на женских украшениях — колтах в виде двух птиц с головами женщин в нимбах (!). На тех же колтах изображались два питейных рога, что напоминает болгарские поверья о русалках, поливающих поля из рогов.

В фольклоре южных славян вилы (самовилы, самодивы, юды) — прекрасные девушки, златовласые и крылатые, в легких белых одеждах. Они обитают в горах, пещерах, озерах, реках, на облаках. Очень любят музыку, песни, танцы. Но они же — отважные воительницы, скачущие на крылатых оленях, взнузданных змеями. (Здесь, видимо, повлияли германские валькирии: готы жили в Болгарии еще в IX в.) Вилы также превосходные чародейки, целительницы и знатоки трав.

Вилы помогают отважным юнакам. Крылатая дева даже выходит замуж за того, кто завладеет ее крыльями. Но чаще всего вила не уживается с мужем и сбегает, забрав крылья. Даже ради своего ребенка не хочет она вернуться. Вообще вилы охотно помогают людям: приносят урожай, одаряют богатством, лечат, кормят молоком человеческих детей, делая их необычайно сильными или красивыми.

Но прекрасные вилы могут быть и страшными, смертоносными. Они способны убить, ослепить, лишить рассудка, наслать засуху или неурожай. В одной из песен вила строит город в воздухе… из человеческих тел. В другой сталкиваются две вилы: злая иссушает источники, мучая юнака жаждой, и пытается его ослепить, но добрая спасает героя. Порой вилы мстят людям, позавидовав их красоте, голосу и т. д. Здесь сказывается принадлежность вил к миру смерти, загробному миру Велеса (чье имя родственно их имени).

Южные славяне верят, что вил и огненных змеев больше нет: они исчезли с появлением огнестрельного оружия. Хорваты с сожалением добавляют, что вместе с вилами ушли из жизни благодать и счастье.

Зато никуда не исчезают восточнославянские и болгарские русалки (купавки, водяницы и др.). Они тоже молоды и прекрасны, ходят нагие или в одних белых рубахах и венках. Но кожа их бледна, а тело холодное и полупрозрачное, волосы зеленые как водоросли. Ведь они — души покойников: утонувших девушек[44] или некрещеных детей, особенно утопленных матерями. Но это не мешает им обладать веселым и беззаботным нравом. Русалки любят петь и танцевать, качаться на качелях и ветвях деревьев. Живут они в реках, озерах, колодцах, а на Русальной неделе выходят на сушу, бегают и резвятся в хлебах. И там, где они бегали, травы и посевы растут лучше.

Но чем дальше на север, в глубь великорусских лесов, тем чаще русалок представляют уродливыми, сгорбленными, покрытыми шерстью существами с огромными грудями (иногда — железными). Это напоминает карпатских богинок. И вообще самок реликтовых гоминоидов. Вероятно, там, где эти создания обитали еще недавно, людям трудно было видеть в них писаных красавиц. На облик вил, мавок, русалок влияли, видимо, и эротические сны охотников и горных пастухов, подолгу остававшихся без женщин.

Русалки подчинены водяному и составляют его гарем. В то же время они охотно вступают в любовную связь с людьми. Только от русалочьей любви мужчина быстро чахнет и даже умирает. Однако русалку можно окрестить, и она станет обычной женщиной.

Водяные красавицы бывают опасны: могут утопить, защекотать до смерти, спутать сети. Но все же они скорее проказливы, чем злы. От них защищаются магическими средствами (например полынью). Чаще же задабривают: оставляют в лесу одежду, нитки, ткань (ведь русалки любят шить, прясть, стирать); на Семик связывают для них ветви деревьев в венки и качели. А в конце Русальной недели их провожали: выводили из села ряженую девушку, выносили чучело, выгоняли девушек или парней, изображавших русалок. После этого русалки, как считалось, возвращались в воду.

Осенью и зимой природные духи — лешие, водяные, русалки, полевики — исчезают. Они спят где-то в потаенных местах и снова приходят в мир лишь вместе с весенним возрождением природы.

Из всех боженят дальше всего от человека отстоят черти (бесы). И по месту своего обитания — в болотах, в подземном мире. И по своему нраву, крайне злобному и коварному. Вредить людям, губить их тела и души — для чертей главное занятие и смысл жизни. Не без влияния церкви славяне всех боженят именовали бесами, и тем не менее достаточно четко отличали собственно чертей от домовых, леших и т. д.

Как уже говорилось, древнерусский «бес» сменилось западнославянским «черт» лишь в XVII в. Тогда же чертей стали представлять не черными, волосатыми, остроголовыми существами (явные черты гоминоидов), а, как на Западе, людьми-козлами наподобие античных сатиров. Вообще же черти, как и все боженята, способны оборачиваться кем и чем угодно.