С ведьмами борются, как и со всякой нечистью. Есть много магических способов распознать и обезвредить ведьму. Например, на купальском костре варили цедилку с иголками, что должно было причинить ведьме мучения и вызвать ее к огню. Или сжигали в том же костре «ведьму»-чучело либо конский череп. Или бросали подозреваемых в воду: не утонет — значит, ведьма. Самый же радикальный способ был тот, который «милосердная» церковь переняла у своих языческих оппонентов: сжечь чародейку или колдуна живьем. (Заметим, что в славянских странах охота на ведьм хотя бы не приобретала таких масштабов, как на Западе.)

Жертвами доморощенных инквизиторов и в XIX–XX вв. часто становились люди, ни в каком колдовстве не замешанные. На них односельчане сгоняли злость за свои несчастья. Но если в селе был человек, действительно занимавшийся магией, да еще черной, то с ним расправляться не спешили. Одни боялись его колдовской силы, другие рассчитывали воспользоваться ею. В результате опытный колдун или ведьма терроризировали и эксплуатировали все село.

Магия славянских колдунов явно сродни шаманизму. Духовные полеты, духи-помощники (черти), сексуальные связи с духами… Но это — скорее, черное шаманство, связанное с нижним миром и его злыми обитателями. (Хотя черный шаман мог использовать их силу и во благо.) А что же славянские белые шаманы-волхвы, подобные Бояну? Их место в какой-то мере заняли знахари. Они лечили и защищали людей от колдовства магическими средствами, но не искали помощи у чертей и не отрекались от добрых сил.

Волколаки (букв, «волчьи шкуры») делились на обратившихся в волков по своей воле, обороченных ими насильно и прирожденных. Волколак поневоле — несчастное существо. К сырому мясу не приучен, резать скот совестится и потому питается кореньями, ягодами и украденным хлебом. Одинокий и голодный, скитается он, пока ему не вернут человеческий облик. Не рад своей судьбе и прирожденный волколак, оборачивающийся в определенные дни независимо от своей воли. Оборотень же, превращающийся сознательно и свободно, — это злой и опасный колдун, губящий людей и скот. Солнечные и лунные затмения объяснялись тем, что волколаки пытались пожрать небесные светила.

Был, однако, и положительный образ волколака — более древний, связанный с тотемизмом и тайными воинскими союзами. Волк был тотемом таких племен, как прибалтийские вильцы («волки») и полесские невры (каждый из которых, по Геродоту, на несколько дней в году становился волком). Легенды о Всеславе Полоцком (отраженные в «Слове о полку Игореве» и былинах о Волхе Всеславиче) сохранили образ князя-волколака, великого воина и волхва, окруженного дружиной оборотней. Воинами-колдунами и оборотнями считали и запорожских казаков. Уже говорилось о связи волков с Даждьбогом и Ярилой. У греков волки были посвящены Аполлону, у германцев — Одину.

Балты считали волколаков защитниками людей от нечисти. У скандинавов особо сильные и яростные воины именовались берсерками («медвежьими шкурами») и ульфхединами («волчьеголовыми»). Среди иранцев Средней Азии были «волчьи» племена — варканы (гирканцы) и саки-хаумаварга («волки хаомы», то есть оборачивавшиеся волками под действием наркотического напитка — хаомы).

Есть основания считать, что уже у древних индоевропейцев существовали тайные союзы «воинов-волков», подобные, например, союзам «людей-леопардов», еще недавно наводивших страх на некоторые африканские страны.

Большинству славянских боженят нетрудно найти индоевропейские параллели. Так, лешим соответствуют индийские якши, античные сатиры и фавны, русалкам — греческие нимфы, индийские ажары, германские никсы. Домовым — римские лары и пенаты и английские брауни. «Дикие люди» и «дикие женщины» хорошо известны германцам. Чертям подобны индийские ракшасы, иранские дэвы, германские тролли. А вот кельто-германским эльфам и гномам, воспетым Толкиеном, у славян точных соответствий нет, что не мешает иным творцам славянского фэнтэи вставлять их в свои произведения под неумело подобранными или придуманными славянскими именами.

Все же боженята обширностью родни не уступают богам. И это не удивительно, ведь образы многих из них сформировались не только в общеиндоевропейскую эпоху, но и гораздо раньше, когда не было еще многих из великих богов.

Как же в целом выглядит генеалогия славянских божеств? Не столь уж сложно, если учесть их многоликость и многоименность.

В изначальные времена, когда (согласно колядкам) лишь Мировой Дуб стоял посреди предвечного моря, в мире было лишь четыре божества: Лада (Мокошь, Жива и т. д.), ее сестра Яга[48], Велес-Месяц и Стрибог. Кроме того, в глубине моря обитали Змей (Ящер) и, видимо, Морской Царь. Лада была духом-дриадой Мирового Дерева и в то же время воплощением солнца. От брака ее и Велеса-Месяца родились Белбог (Род) и Чернобог. Соперничая, они создали (под присмотром Велеса) мир: землю, светила, растения, животных и человека. Между богами разгорелась борьба за Вселенную. В конце концов Лада, Белбог и Белее удалились в верхний мир, Яга и Чернобог — в нижний, а средний мир стал полем их вечной борьбы. Стрибог (в ипостаси Вия) также стал подземным обитателем; но он может выступать и вместе с небесными богами.

Потомство Лады разделилось на два племени: Белбога и Чернобога. Яга с Чернобогом наплодили множество бесов и бесовок[49], в том числе Мару. Лада же родила от Белбога Сварога. Он принадлежит не только небесному, но и земному миру: бог неба — и в то же время первочеловек[50], первый пахарь и кузнец. Затем Лада вступила в брак со Сварогом (своим сыном-внуком) и родила трех Сварожичей — Перуна, Ярилу и Даждьбога. Четвертый Сварожич — Огонь. Три дочери Лады — Летница (Додола), Леля и Морана, — видимо, также рождены от Сварога.

В поколении Сварожичей инцест совершается лишь между братьями и сестрами. Перун женится на Маре, не раз гибнет и воскресает из-за нее, пока не меняет эту дочь Чернобога на свою сестру Летницу. Ярила вступает в брак с Лелей, спасенной им от Змея. Даждьбог женится на Моране, но ее похищает Чернобог, и Солнцу — Сварожичу приходится спуститься в преисподнюю, чтобы отбить свою сестру-жену. Ярила соперничает с Даждьбогом из-за Лели, а Перун, возможно, из-за Мары.

Из трех Сварожичей старший — Перун, средний — Ярила, младший — Даждьбог. С древней индоевропейской парой близнецов-всадников соотносятся Перун и Даждьбог или Даждьбог и Ярила. Последним двум у поляков соответствуют Лель и Полель, дети Лады. При этом Лель (Даждьбог) оказывается старше Полеля (Ярилы).