– Ладно, поживешь здесь, пока не оклемаешься, – сказал Санчо. – Но дай мне слово, что не вздумаешь отплатить мне черной неблагодарностью.

Ника подняла голову, а в глазах сплошное непонимание, даже страх или что-то в этом роде. Что она там себе подумала? Что он к сексу ее склоняет? Санчо выставил указательный палец, почти к носу Ники поднес, чтобы доходчиво объяснить:

– Ты это брось – смотреть на меня как на палача. Что тебе в башку стукнуло? Я говорю о повторной попытке, чтобы ты не подставила меня. А то поеду по делу, вернусь, а тут твой труп на веревке болтается. Тебя на кладбище повезут, меня, в тюрьму. Представь, мне туда не хочется, вот честно – не хочется. Обещаешь не подставить меня?

Ника робко кивнула, но черт возьми, что на самом деле она думала?

– Ладно, верю… Только не обмани! А лучше давай договоримся: месяц живешь, как бы тяжело ни было, а через месяц, если не передумаешь, то… но ты передумаешь, я почему-то уверен. Так. Твоя комната вон там, моя там. Душ и туалет там же, где и прихожая. Распределяем обязанности: я даю тебе бесплатное жилье, снабжаю продуктами, а ты готовишь и убираешь.

Санчо, всегда заранее продумывающий свои действия, на этот раз не подумал, что и ему придется остаться на даче, таким образом карауля гостью от нее самой. В сущности, доброе дело обернулось для него проблемой. Три дня он вообще не ездил в университет, пока не убедился: девчонка сильная, справилась, но разговорилась она только десять дней спустя, на Новый год…

* * *

– Да, общаться стала, только не очень, – возразил Нике Санчо, потому что это она сказала, будто разговорилась. – Назвала имя, кто устроил фотосессию. Вот и все, но это был прогресс, я понял, что она выздоравливает.

– Выставка – дело рук Ильи Грюмина? – догадался Павел. Ника кивнула. – А как случилось, что она появилась? И что правда, а что ложь в той выставке? (Она сдвинула брови, опустила голову.) Поймите, Ника, нам нужно знать, как появились эти снимки. (Молчание.) Вы не первая жертва Ильи, две девушки погибли, вы тоже едва не расстались с жизнью, если бы не Александр, то…

– А какая теперь разница? – не поднимая головы, спросила Ника. – Его уже никто не накажет.

Действительно. Девушка и так бледнела да краснела во время повествования о самом черном дне в ее жизни, моральные силы истощила. Но подошли к моменту, который у нее вызывает отвращение, что легко можно прочесть на ее лице. Имело бы смысл ворошить ту историю полностью, если б Илья был жив, но, видимо, ей тоже не хочется, чтобы нашли убийц.

– Не нужно заставлять, – вступился за нее Санчо. – Ее трясет…

– Нет, я… смогу, – перебила Ника. – Все нормально, я просто собираюсь, собираюсь, да. Это было так… тошнить начинает…

– Ладно, собирайтесь, Ника, – разрешил Павел и перевел взгляд на Санчо. – Тогда Александр. Вы так и не сказали, каким образом студенческий оказался у Ильи, с которым вы не были знакомы. Мы нашли билет в его квартире.

– Выпал, наверное, – пожал плечами Санчо.

– Как выпал? Откуда?

– Ну, не знаю, во время потасовки, может быть…

* * *

После того как я узнал, кто выставил фотки, решил поговорить с ним, то есть попросить при мне удалить их. Ника чего-то боялась, но не говорила, чего именно, я понял, что боялась Илью. Как я ни заставлял ее рассказать все, она просто уходила, пришлось самому головой поработать, так просчитал, что чем-то шантажировал он Нику, скорей всего фотками. Я узнал, где он живет, несколько раз заезжал и не заставал его дома, вероятно, он уехал на рождественские каникулы. Отловил я его в универе только двенадцатого января, и знаете что? Оказалось, он меня знает, ухмыльнулся, когда я перегородил ему дорогу:

– А… Защитник униженных и оскорбленных.

– Значит, это ты развесил фотки.

– Но ты их порвал, а они денег стоят.

Я опешил: он явно издевался. С его стороны даже попытки не было сгладить тот инцидент, наоборот! Он хотел выглядеть плохим, кайф ловил от самого себя, от своей крутизны. Мне показалось, это поза, ну, как яркий раскрас у рыб и птиц, отпугивающий хищников, я своим тоном постарался заверить, что не хищник:

– Послушай, давай поговорим? У меня есть кое-что для тебя.

– Что? Ну, говори, я слушаю.

– На лестнице? Не совсем удобно. У меня сейчас лекции, потом работа до семи вечера, давай встретимся где-нибудь в спокойном месте?

По нему было видно: он заинтересовался тем, что я припас для него, Илья поедал меня глазами, изучая, как насекомое. Кого он видел во мне, я сразу понял: лоха. Меня это устраивало, потому что лоха не берут в расчет, с ним расслабляются. И я угадал, он назначил встречу:

– В семь я уже дома, мне облом будет выйти. Если хочешь, приходи ко мне.

Он назвал адрес, а вечером в начале восьмого я был у него. Мы сели напротив друг друга, я в кресло, он на диван, сначала мне пришла в голову идея пойти простым путем. При всем при том, учитывая его поступок с Никой, я точно знал, что моя просьба получит отказ:

– Давай договоримся, ты уничтожаешь снимки с Никой…

– А что мне за это будет? – не дослушал он до конца.

– Она не подаст на тебя в суд.

– Ха! – запрокинул он назад голову, затем вернул ее в прежнее положение, смотрел на меня… с превосходством. – Это размалеванная приблуда уговорила ее в суд подать? Со мной не стоит тягаться.

Взгляд его мне показался слегка пьяным, я, как непьющий, остро чувствую запах спиртного, от него не пахло. Однако стало понятно, что он присутствовал на расчленении Ники в универе, выражаясь фигурально, я его тогда не заметил, правда, знаком с ним не был.

– Почему ты оскорбляешь девчонку? – оставался я спокойным. – Ты же повел себя подло, так замни это дело. При мне уничтожь снимки Ники, а потом я тебе еще и совет дам бесплатный.

– Советы мне не нужны, а вот мани… За твою Нику я взял выигрыш в десять косарей, а сколько ты предложишь, чтобы не отправил ее родителям фотки?

И улыбается, засранец… извините. Я завелся, только вида не показал, меня заинтересовало кое-что, поэтому небрежно ему так говорю:

– Что за выигрыш? У кого?

– Пари! – крутанул он в воздухе кистью руки.

– Да? Правда? А с кем?

– С ее бойфрендом, который собирался сделать ее женой. Да… Я сказал ему, что его девка шалава и берусь доказать, предложил пари на десять косарей. Не даром же мне… хм… работать.

Мне осталось изобразить изумление, так как Илье хотелось и мне что-то доказать, сложно сказать, что за мотивировка у него была, но очень хотелось. Короче, я подыграл ему:

– То есть ты хочешь сказать, что фотки не фотошоп?

– Ха-ха-ха… Какой фотошоп! Я сейчас покажу…

Илья подскочил и ушел во вторую комнату, принес ноутбук, уселся на место и начал искать в компе, конечно, файлы, притом хихикая: