И, будучи драматично настроена, Юнона здесь же заключила в объятия своего Юпитера, к великому удовольствию некоторых запоздавших прохожих.

Таким образом, все три пьесы имели успех, ибо Деми получил ответ на не предложенный вопрос, заветная мечта Джози осуществилась, а миссис Джо, сдержав свое обещание, сделала занятую жизнь профессора Баэра еще более счастливой. Через несколько дней она получила свое вознаграждение в виде письма от Дэна, которое уничтожило ее опасения на его счет, хотя она и не имела возможности ему ответить, так как он не оставил своего адреса.

Однажды, в начале января, профессор Баэр вернулся домой и прошел прямо к миссис Джо.

— Я принес тебе дурные вести, моя милая жена, — сказал он ей.

— Говори скорее, Фриц, я терпеть не могу ждать, — воскликнула миссис Джо, бросая работу и вскакивая.

— Но нам придется ждать и надеяться, моя дорогая. Постараемся вместе перенести этот удар. Корабль Эмиля погиб, и до сих пор о нем нет никаких известий.

Хорошо, что мистер Баэр поддержал жену своей сильной рукой, так как она едва стояла на ногах. Но она вскоре оправилась и, сев рядом с мужем, спокойно слушала его рассказ. Кое-кто из уцелевших моряков сообщил о несчастье владельцам судна в Гамбург, а Франц телеграфировал дяде. На основании того, что одна лодка спаслась, была еще надежда, что и другие могли уцелеть, хотя во время бури две затонули. Пассажирский пароход принес эти скудные сведения, и с минуты на минуту нужно было ожидать более подробных известий. Но добрый Франц в своем сообщении не упоминал о том, что матросы считали капитанскую лодку неминуемо погибшей под обломками обрушившейся мачты, так как сначала дым скрыл ее из глаз, а потом буря разогнала всех в разные стороны. Но и это печальное известие достигло Пломфильда, и все горько оплакивали веселого Коммодора, который никогда больше не вернется домой, оглашая воздух своими песенками. Миссис Джо не допускала мысли о гибели Эмиля, уверяя, что он справится со всякой бурей и вернется к ним целым и невредимым. Бедный мистер Баэр был убит потерей своего мальчика, так как он привык смотреть на сыновей сестры, как на собственных детей, и не делал между теми и другими никакого различия. Теперь Юноне представился случай сдержать свое слово, что она и исполнила, стараясь бодро говорить об Эмиле, даже когда тяжелое сомнение закрадывалось ей в душу, а сердце болезненно ныло. Сочувствие и любовь всех окружающих очень утешали Баэров в их горе. Франц постоянно телеграфировал все вновь получаемые сведения, Нат писал ласковые письма из Лейпцига, а Том обегал все конторы, стараясь принести утешительные известия. Даже деловой Джек написал необычно теплое письмо. Долли и Джордж приносили цветы и конфеты, желая ободрить миссис Баэр и развлечь Джози в ее огорчении, а добрый Нед приехал из Чикаго только для того, чтобы пожать им руки и сказать со слезами: «Мне так хотелось все узнать про нашего милого мальчика, я не мог оставаться на месте».

— Такие проявления очень утешительны и доказывают, по крайней мере, что я научила своих мальчиков той братской любви, которая заставит их держаться друг за друга всю жизнь, — сказала миссис Джо после отъезда Неда.

Роб должен был отвечать на тысячу сочувственных писем, а похвалы, которыми осыпали погибшего Эмиля, могли бы превратить его в святого, если бы они все соответствовали действительности. Старшие переносили несчастье спокойно, но младшие протестовали, а маленькая Джози, любимая кузина Эмиля, была безутешна.

Ни успокоительные капли Нэн, ни ласковые слова Дейзи, ни ухищрения Бесс не могли развлечь ее. Она все время проводила в слезах, а в разговорах с матерью беспрестанно возвращалась к крушению, которое преследовало ее и наяву, и во сне. Миссис Мегги уже начинала беспокоиться за дочь, когда мисс Камерон написала Джози ласковую записку, советуя ей осуществить в жизни тот идеал самоотверженной героини, который она любила изображать на сцене. Этот совет благотворно подействовал на девочку, и она сделала над собой усилие, в котором ей немало помогли Тедди и Окту. Первый был сильно поражен Джозиным настроением и возил ее кататься на своей вороной лошадке, а Окту так бодро позванивала серебряными бубенчиками, что Джози невольно прислушивалась к их веселой музыке. После этих прогулок, в которых солнечный свет, свежий воздух и веселое общество заставляли ее забывать свое горе, она возвращалась домой в лучшем настроении.

В течение многих недель мрачная тень лежала на всем Пломфильде: на Парнасе раздавалась только духовная музыка, Джози осаждали всевозможными знаками внимания, а флаг Эмиля был спущен на крыше дома в том самом месте, где он в последний раз сидел с миссис Джо.

Так проходило время, покуда в один прекрасный день не было получено ошеломляющее известие: «Все целы, ждите письмо». Флаг немедленно взвился на воздух, в колледже зазвонили колокола, Тедди принялся палить из своей пушки, все со слезами радости обнимали и поздравляли друг друга. Пришли наконец и долго ожидаемые письма, в которых передавалась вся история крушения. Эмиль упоминал о нем коротко, но миссис Харди и капитан прислали длинное и благодарное послания, в котором Мэри прибавила несколько теплых слов, тронувших всех до глубины души. Письмами восхищались, их читали и перечитывали без конца. Профессор Баэр снова мурлыкал свою песенку, отправляясь по утрам в колледж, а мама Баэр, отложив свою литературу, занялась описанием действительного происшествия, в которое нужно было посвятить всех отсутствующих друзей. Теперь отовсюду сыпались поздравления, и все лица сияли радостью. Роб изумил своих родителей, написав недурную для своих лет поэму, а Деми положил ее на музыку, чтобы приветствовать ею моряка при его возвращении домой. Тедди как угорелый носился на Окту, разнося хорошую весть, а маленькая Джози вновь подняла свою опустившуюся головку. Пережитое горе несколько умерило ее природную живость, свидетельствуя, что она кое-чему научилась в той жизненной драме, в которой всем приходится принимать участие.

Путешественники находились на пути в Гамбург, где капитан должен был отдать отчет дяде Герману — собственнику «Бренды», а Эмиль хотел присутствовать на свадьбе Франца, которая была отложена по случаю предполагавшегося траура. Хозяйки дома усердно хлопотали, готовясь к встрече молодых, которые сейчас же после свадьбы приезжали в Америку. Строились всевозможные планы, готовились подарки, хотя Эмиль, который должен был сопровождать брата, являлся все-таки настоящим героем дня. И никто не подозревал, какой новый сюрприз их ожидает.

Посмотрим теперь, чем занимались тем временем наши другие герои, которые также трудились и жили в надежде на лучшие дни.

Нат добросовестно держался раз избранного пути, хотя дорога эта после роскоши и безделья казалась ему очень тернистой. Но он сознавал, что пожинает только то, что посеял, а среди плевел ему попадались и хорошие зерна. Днем он давал уроки, по вечерам играл в оркестре захудалого маленького театра, а своей музыкой занимался с таким прилежанием, что профессор был им доволен и решил обратить на него особенное внимание. Веселые приятели его позабыли, но общение со старыми друзьями придавало ему бодрость в минуты уныния и тоски по родине. С наступлением весны дела пошли лучше. Расходы уменьшились, работа казалась приятнее, а жизнь стала более выносима, когда мороз не пронизывал до костей, а ноги не мерзли в старых сапогах. Долги все были выплачены. Первый год приходил к концу, и, если бы Нат захотел остаться, профессор Бергман мог устроить так, чтобы дать ему возможность жить самостоятельно. Поэтому он гулял под липами с более легким сердцем, а в мае ходил по городу с компанией странствующих музыкантов, играя в тех садах, где он прежде сиживал в числе гостей. Никто не мог узнать его в темноте, хотя прежние знакомые часто встречались среди слушателей, и даже Минна однажды бросила ему денег, которые он скромно принял, считая их должным воздаянием за грехи.