Я не могла припомнить, когда в последний раз чувствовала себя настолько обескураженной и расстроенной. Мне показалось, что стены сдвигаются, а из флешей выпрыгивают демоны. Вокруг меня возник хоровод кинжалов, вонзенных в сердца и черепа, могильных камней, оскаленных животных и страшных вампиров.

– Почему людям нужно носить на себе смерть? – Я повысила голос, и Текси тут же подняла голову. – Разве не достаточно жить рядом с ней? Почему им хочется провести остаток жизни, глядя на ее изображение на руке?

Пит пожал плечами и, казалось, ничуть не обеспокоился, что я подвергаю сомнению его ремесло.

– Понимаете, док, когда думаешь о смерти, не остается ничего, кроме страха. Поэтому люди заказывают такие татуировки, чтобы не бояться смерти. Это похоже на то, когда человек, до ужаса боящийся змей, стоит рядом с ними в зоопарке. В некотором смысле вы каждый день тоже стоите рядом со смертью. Разве вы не будете бояться смерти меньше, если постоянно ее видите?

Я не знала, что на это ответить.

– Понимаете, вот у вас в банке есть обрывок кожи, снятой с мертвеца, – продолжал он, – и вы ее не боитесь. Но если сюда войдет другой человек, он, наверное, закричит или его стошнит. Я не психолог, – говорил Пит, энергично жуя резинку, – но есть что-то действительно важное в том, как человек выбирает рисунок, который навечно останется на его теле. Возьмем этого мертвеца. Сова кое-что говорит о нем. О том, что происходило с ним, а главное, о том, чего он боялся; а это может быть связано с рисунком, который находился под совой.

– Похоже, многие ваши клиенты боятся роскошных обнаженных женщин, – заметила я.

Пит на мгновение задумался.

– Об этом я не думал, но все сходится. Большинство парней с обнаженной натурой на самом деле боятся женщин. Боятся в эмоциональном отношении.

Чак включил телевизор.

– Я видел тысячи татуировок на телах, но никогда не думал о них как о символах страха. – Пит постучал пальцем по банке с формалином. – Этот парень чего-то боялся, – сказал он. – Кажется, у него была на то веская причина.

Я едва успела зайти домой, повесить пальто и поставить дипломат у двери, когда раздался телефонный звонок. Было двадцать минут девятого, и прежде всего я подумала о Люси. Пока я знала только, что Джо переведут в клинику Виргинского медицинского колледжа к выходным.

Я была одновременно испугана и обижена. Независимо от того, что диктовали правила, протокол или приказы, Люси была в состоянии со мной связаться. Она могла дать мне знать, как себя чувствуют она и Джо. Могла сообщить, где находится.

Я быстро схватила трубку и была удивлена, когда зазвучал голос бывшего заместителя шефа полиции Эла Карсона. Я знала, что он может звонить мне, тем более домой, только в крайнем случае – если нужно сообщить важные или очень плохие известия.

– Я не обязан вам звонить, но кто-то должен это сделать, – сразу начал он. – В "Куик-Кэри" произошло убийство. Это ночной магазин около Кэри, рядом с Либби. Вы знаете это место? Продают повседневные товары.

Карсон говорил нервно и торопливо. Похоже, он был напуган.

– Да, – ответила я. – Это недалеко от моего дома.

Я взяла блокнот и стала записывать.

– Очевидное ограбление. Кто-то вошел, убил продавщицу и очистил кассу.

Я вспомнила видеопленку, которую вчера просматривала.

– Когда это случилось? – спросила я.

– Мы думаем, не более часа назад. Я звоню сам, потому что в вашем отделе еще ничего не знают.

Я помолчала, не понимая, что он хотел сказать.

– Я сообщил Марино, – продолжал Карсон. – Все равно они больше ничего не могут мне сделать.

– Что вы имеете в виду, говоря, что в отделе еще ничего не знают?

– Полиция больше не обязана вызывать судмедэксперта, пока не закончит обследование места происшествия. Пока криминалисты не закончат работу, а они только что приехали. Поэтому пройдет несколько часов...

– Кто отдал это дурацкое распоряжение? – воскликнула я, хотя знала ответ заранее.

– Доктор Скарпетта, меня вынудили подать в отставку, – сказал Карсон, – но я бы ушел сам. Не могу ужиться с некоторыми переменами. Вам известно, что мои парни всегда ладили с вашим отделом. Но Брей привела своих людей... того, как она поступила с Марино, было достаточно, чтобы немедленно подать в отставку. Но сейчас важно другое – за один месяц ограбили два ночных магазина и убили продавцов. Мне не нужно, чтобы кто-то все напортил. Если это один и тот же человек, он опять пойдет на это.

Я позвонила домой Филдингу и рассказала, что происходит.

– Вы хотите, чтобы я... – начал он.

– Нет! – отрезала я. – Я отправлюсь туда немедленно. Нам усиленно вставляют палки в колеса, Джек.

Я ехала быстро. Брюс Спрингстин пел "В город приходит Санта-Клаус", и я подумала о Брей. Раньше я ни к кому не испытывала ненависти. Это чувство отравляет человека. Я всегда ему противилась. Возненавидеть означало проиграть, и мне нужно постараться не отдаться этому чувству.

По радио начали передавать новости, первым прозвучал репортаж с места недавнего убийства.

"...второе убийство в магазине за последние три недели. Заместитель Брей, что вы можете нам сказать?"

"В настоящее время подробности неизвестны, – раздался ее голос в моей машине. – Мы знаем, что несколькими часами раньше неизвестный вошел в магазин "Куик-Кэри", ограбил его и убил продавщицу".

Зазвонил телефон в машине.

– Ты где? – спросил Марино.

– Подъезжаю к Либби.

– Я сворачиваю на стоянку в Кэри-таун. Нужно рассказать тебе, что случилось, потому что, когда приедешь, тебе никто не скажет даже, сколько сейчас времени.

– Встретимся там.

Через несколько минут я свернула в небольшой торговый центр и припарковалась напротив ювелирного магазина "Шварц-чайлд", рядом с грузовичком Марино. Он пересел в мою машину. На нем были джинсы, сапоги и потрепанная кожаная куртка со сломанной молнией и меховой подкладкой, истершаяся до такой степени, что стала лысой, как и он. Собираясь, Марино не пожалел одеколона – это означало, он успел выпить пива. Он щелчком выбросил сигаретный окурок, и красный огонек прочертил в темноте плавную дугу.

– Все под контролем, – язвительно сказал Марино. – Расследование возглавляет Андерсон.

– И Брей.

– Она собрала пресс-конференцию перед магазином, – с омерзением произнес Марино. – Поехали.

Я направила машину обратно на Кэри-стрит.

– Начнем сначала, док, – сказал он. – Этот козел вошел в магазин и у кассы выстрелил продавщице в голову. Затем вывесил табличку "Закрыто", запер дверь, отволок продавщицу в заднюю часть магазина, на склад, и избил.