Мона вздрогнула, но быстро взяла себя в руки. Боуд, как обычно, ничего не сказал. Он, расслабившись, откинулся на своем кресле, смотрит в потолок и, наверное, вообще не слушает.

— Ну хорошо, — наконец сказала Мона. — Первый вопрос: кто такая Фелицитас Гербер?

Возможно, она ошиблась, но у нее сложилось впечатление, что это имя повергло его в шок. Может быть, это оттого, что он услышал его впервые за много лет. Но он послушно ответил:

— Я не знаю, что она сейчас делает. Тогда она училась в Иссинге. В том же классе, что и Константин Штайер, если не ошибаюсь.

— Тогда-а, — произнесла Мона, раскатывая это слово на языке. — Тогда вы были стажером в Иссинге, не так ли?

— Так.

— Вы были на пять лет старше самого старшего из ваших учеников.

— Если вы так говорите, значит, так оно и есть.

— Тогда у вас не было девушки, и вы не знали, как провести шесть недель отпуска, не так ли?

— Так.

— Как же вышло, что вы поехали в отпуск со своими учениками? Это вообще можно делать?

— Я не знаю. Тогда мне было все равно. Я немного сдружился с Симоном. Он спросил меня, нет ли у меня желания поехать с ними. С моей стороны решение было совершенно спонтанным. Просто мне захотелось. Так вышло. Я имею в виду… шесть недель — это чертовски много для молодого человека, который не знает, куда приткнуться.

— У вас не было друзей вашего возраста?

— Я только что расстался с девушкой, с которой встречался четыре года. У нас были общие друзья, а когда мы расстались, внезапно оказалось, что это только ее друзья, не мои. Она жила в городе, я — здесь. У нее было преимущество в месторасположении. Вы же знаете, как это бывает. Внезапно оказываешься на улице. А попробуйте-ка, найдите здесь, в этом захолустье, кого-нибудь подходящего возраста, кто уже не помолвлен с одним из этих деревенских…

— Хорошо, — решительно прервала его Мона. — Речь сейчас, в общем-то, не об этом. Итак, вы поехали с Константином Штайером, Кристианом Шаки, Робертом Амондсеном и Симоном фон Бредовым в Португалию. На своей машине. Когда это было точно?

— На второй день после начала летних каникул, в 1979 году. Какой это был день недели, я не помню. Перед этим все ночевали у меня. Ребята сложили свои вещи у меня, потому что необходимо было полностью освободить комнаты к началу летних каникул. Поэтому мы смогли уехать только на второй день.

— Знал ли кто-нибудь из ваших коллег об этом мероприятии?

— Нет, насколько я знаю, никто. Конечно, я очень старался, чтобы никто не узнал.

— А как насчет родителей?

— Без понятия, это вам нужно спросить… у Симона. Понимаете, я не знал, что родители не в курсе, иначе я бы этого не сделал!

— Разве не было жалоб от родителей?

— Как же, были! После каникул что-то такое происходило. Я уже не знаю, кто жаловался. Но это дело спустили на тормозах, потому что надзор в школе заканчивается с первым днем каникул.

— И никто не узнал о том, что вы тоже там были?

— Нет, — сказал Даннер.

И в этот момент в окно заглянуло солнце и луч, отразившись от здания напротив, упал на лицо Даннера. Тот, ослепленный, закрыл глаза. Боуд встал и наполовину зашторил окно. Ну хотя бы следит за происходящим, даже если не вмешивается.

— Ваши ученики стояли за вас стеной, — заметила Мона. Настолько очевидная параллель с последними событиями, что она в первый момент сама удивилась. События повторялись самым непостижимым образом. Что это — случай, судьба, или все дело в характере Даннера?

— Итак, вы поехали в Португалию.

— Да.

— Вы спали на пляже возле городка… как там он называется?

— Карвоэйро, — ответил Даннер, и Мона с удивлением заметила, что его лицо внезапно прояснилось.

— Там было что-то особенное, в этом?..

— Карвоэйро, — повторил Даннер, и это прозвучало почти что нежно.

Он выпрямился на стуле, даже осанка у него изменилась. Он выпрямился и откинул с лица волосы. В глазах больше не было усталости.

— Да. Что там было? Что вы пережили?

Возникла небольшая пауза. Даннер в буквальном смысле светился. Даже Боуд в своем уголке за письменным столом зашевелился, как будто заметил что-то необычное.

— Я абсолютно не знаю, как вам это объяснить, — сказал Даннер.

— Ну попытайтесь хотя бы.

— С тех пор я туда больше не ездил. Мне только говорили, что сейчас Карвоэйро — это скопление отелей. Побережье полностью застроено. Дешевое место для туристов. Отвратительно, никакой атмосферы. Но тогда это был рай.

— Понятно.

Внезапно Даннер наклонился вперед и коснулся руки Моны настолько интимным жестом, как будто они были здесь одни. Как будто не было Боуда и Даннера не допрашивали, а просто он рассказывал свою историю сочувствующей женщине, которая хочет побольше узнать о понравившемся ей мужчине.

И прежде чем Мона успела отреагировать, Даннер снова отклонился назад, и, по крайней мере, физическая дистанция между ними восстановилась. Но взгляд он не отвел.

— Можно задать вам вопрос?

— Только если он относится к делу.

— Да, относится. Вы когда-нибудь отдыхали с людьми своего возраста? Я имею в виду, когда были молоды?

Однозначно, это к делу не относилось.

— Извините, но здесь речь идет не обо мне, а о вас.

Как будто не слыша ее, Даннер продолжил, а на его лице было все то же непонятное отстраненное выражение, и из-за этого создавалась иллюзия, что здесь не было никого, кроме них двоих.

— Представьте себе побережье Атлантического океана, обрыв, берег из светло-коричневого песчаника. Пляж, на котором мелкий и такой белый песок, что прямо слепит глаза. Море, темно-синее и всегда приятно прохладное, даже если стоит страшная жара. Пещера в камнях, образовавшаяся целую вечность тому, когда море еще покрывало практически всю землю.

— Могу себе представить.

— Я тогда увидел такое впервые. Даже не знал, что на свете есть такие места. Такие магические места, как это. Где полно молодых людей, таких, как мы.

— Дети из Торремолино[16], — внезапно сказала Мона, сама не зная, зачем она это сделала.

Просто вырвалось у нее. Строго говоря, это не имело никакого отношения к делу. Роман «Дети из Торремолиноса» — это книга о романтической компании хиппи, которую она читала еще в молодости. И вдруг она вернулась, та магическая атмосфера, возникшая при чтении книги, но которой никогда не было в ее жизни.