Эта мысль проскользнула в голове юноши еще тогда, когда они с Растой ехали на дрезине и целовались, счастливые, как дети. Но, тогда главное было – уйти от погони, спастись. Ушли. Теперь уйти бы отсюда. Да не составит труда! Поспешая, однако ж, не торопясь, все подготовить, составить конкретный план. Выбрать маршрут, подобрать снаряжение, быть может даже – проводника. Да‑да, проводник нужен – выбраться из зоны Колец, окружающих всю Москву непроходимым кордоном. Непроходимым отнюдь не для всех. Раста сказал – Калуга. А надо ль туда? Они прекрасно могут выжить и вдвоем. Да пусть даже и не вдвоем, просто собрать свою команду… пусть шайку, только не промышлять разбоем, а… А что делать тогда? Как и на что жить? Так – охранять! Охранять сеятелей, скотоводов, мастеровых – всех тех, кто хочет жить и кормиться честным трудом. Такие ведь тоже есть, и в немалом количестве.

Кстати, именно так все устроено в Кремле. Только Расте туда нельзя – Кремль, это Москва, Зов. Да и вряд ли «кремлевские» будут рады Даргу. Слишком многим там памятна его дубина. Да, в Кремле хорошо знают Дарга, как одного из неистовых дикарских вождей. Не поверят. Да он и сам не пойдет – больно надо кого‑то просить, кому‑то что‑то доказывать. Тем более, если речь идет о бывших врагах. Нет, в Кремль – заказано. Лучше – за Кольца. Там хорошо, там – свобода. И нет никакого Зова, ага.

– Ступай, сын мой, – откинувшись на спинку трона, сделанную из старинного надгробия в виде двух «целующихся» змей, Тварр махнул рукой. – Ступай, отдохни. Я не велю будить тебя и звать на пир. Захочешь – придешь, а не захочешь… Ты прав – нынче куда важнее дело.

Юноша поклонился, пряча усмешку в уголках губ. Какие отвратительные змеи… Ну, да – те самые, о которых говорили кладбищенские голоса. Которые просили вернуть… Тьфу! Да нет там никого, на кладбище – все это просто видения или, как говорила Раста – «глюки».

* * *

Выпроводив приемного сына, великий вождь вытянул ноги к жаровне. Не то, чтобы его сильно беспокоило здоровье – просто так ему нравилось. Нравилось, когда ногам было тепло, когда вот тут, рядом, жарилось на углях свежее человечье мясо. Вкусное, мягкое… Достаточно протянуть руку и съесть.

Подумав, Тварр так и сделал, протянул руку, бросил кусок в рот, зачавкал, роняя желтые тягучие слюни на асфальтовый пол. Потрескивая, горели вставленные в стены факелы. Под их сухой треск так хорошо думалось о многом. В том числе – и о приемном сыне. В последнее время вождь стал замечать, что с Даргом творится что‑то неладное. Он стал нелюдим, стремился как можно меньше встречаться с «отцом», предпочитая развлекаться с киборгом, сделанным в виде красивой молодой девки. Докладывали уже, как они целовались… и не только целовались, да.

Впрочем, что с того? Дело молодое и, раз уж есть игрушка, почему б ею не воспользоваться? Не в сексуальных играх дело, а в том, что Дарг становился чужим… и Тварр это чувствовал.

Что ж… Пусть Дарг доделает дело, пусть контролирует потолочников… А, вот когда он, великий Тварр, будет обладать излучателем… Тогда не нужен будет Дарг. Тогда – пусть умрет, ибо тот, кто вдруг стал чужим – тот опасен, и должен быть уничтожен без всякой жалости.

Что же касается этой девки‑кио, то… так ли она необходима? Какая от нее польза, кроме сексуальных утех? По докладам соглядатаев выходило, что – никакая. Ничего особенного. Потолочники рыли туннель, воины нео таскали землю, а эта фифа? Сидела, прихорашивалась? Правда, однажды вступила в бой и весьма удачно. Оружие, которое действует само по себе, без воли хозяина – опасно. Тем более, оружие, наделенное способностью мыслить. Мало ли, что придет в металлическую башку этой девки? Опасно. А любую опасность надо рано или поздно ликвидировать. Как вот и эту…

Дожевав кусок, Тварр еще немного подумал и послал за колдуньей. Старая Гарпа явилась, как всегда, кряхтя и ругаясь. Не стеснялась даже вождя, впрочем, эту безобразную старуху все в племени боялись и уважали. Согбенная спина, старческая, покрытая седой шерстью, шея, нечесаные косматые патлы, давно отвисшая грудь. И взгляд – совсем не старушечий, хитрый и по‑молодому задорный.

– Звал, великий? – покряхтев, старуха без разрешения уселась на старое автомобильное сиденье подле ног повелителя.

– Звал, – хмуро кивнул Тварр. – Что скажешь о киборге, старая?

– Девочка‑кио, да‑а? – колдунья ухмыльнулась, обнажив желтые стершиеся клыки. – На твоем месте я бы поскорей избавилась от нее, вождь. Использовала бы, и избавилась. Слишком уж она красива. И себе на уме – это точно. Вот, если б твоя дубина имела мозги и сама обо всем думала?

– Ты читаешь мои мысли, Гарпа! – довольно ухмыльнулся вождь. – Я тоже подумываю избавиться от этой бесполезной и опасной девки. Которую, кстати, кто‑то постоянно хочет похитить! Так вот, надобно конкретно узнать – кто? Мне почему‑то кажется, что это вовсе не люди Мозга.

Колдунья дребезжаще засмеялась:

– Какая тебе разница – кто, вождь? Главное знать, сколько бы за нее дали.

Все так же трещали факелы, и на спинке трона застыли слившиеся жалами змеи, обвившиеся вокруг креста.

– А ведь ты верно сказала, Гарпа, – подумав, хмыкнул великий вождь. – Зашлю‑ка я к маркитантам быстроногого Ларра. Он не только быстроногий, но еще и ушастый, и глазастый. Послушает все сплетни, узнает – доложит. Тогда и сбагрим девку, надо только хорошо подумать – как. Она ведь не просто девка.

– Про то ведаю, – старуха скривилась, словно пронзенная внезапной зубной болью. – Однако, помню и другое. Говорят, твой сын Дарг слишком сблизился с ней.

– Дарг – всего лишь мой приемный сын, – оранжевый свет факела отразился в извивающихся телах металлических змей. – Всего лишь.

– Он будет недоволен, если отобрать игрушку, – прошамкала колдунья. – Надо хитро все сладить.

Тварр улыбнулся:

– Вот ты и придумаешь – как.

«А, может быть, и думать ничего будет не надо, – хмыкнул про себя вождь, отпуская колдунью. – Может, уже и сын будет не сын».

– Эй, кто там есть? Не надоело?

– Не надоело, великий вождь! – часовой тут же завопил в ответ. – Не надоело.

– Быстроногого Ларра позови! Чтоб был сей же час, живо.

* * *

Покинув обиталище вождя, Дарг отправился к себе в казарму не сразу, решив заглянуть по пути на склад, где хранилась всякая всячина, предназначавшаяся для продажи или обмена. Старинные пустые бутылки, фарфоровые котики, елочные игрушки, флаконы толстого голубого стекла и все такое прочее, что частенько находили в развалинах шустрые подростки нео. Средь всего этого хлама попадалась и одежда, по большей части – откровенная рвань.

И все же, там стоило покопаться, не ходить же Расте голой и босой? Она‑то, конечно, может – ей‑то что? Однако ж, если в побег – так слишком уж подозрительно. Да и так многие нео косились да облизывались на столь аппетитную девчонку.