Пока все идет нормально. Он едет дальше.

Уолтер вцепился в борт, чтобы меньше чувствовать тряску. Грузовик, наверное, был четырехприводной. Снег такому был нипочем, но Девин и управлял им точно танком, не обращая внимания на канавы и ухабы. Он мчался вперед на полной скорости, и Уолтера в кузове трясло и швыряло из стороны в сторону.

Через несколько минут начался подъем, но вскоре машина забуксовала, скользя по тающему снегу, и водитель заглушил двигатель. Уолтер, скорчившись в углу, услышал, как хлопнула дверь. Выждав пару минут, он выглянул из своего укрытия.

Девин с трудом карабкался в гору по узкой заснеженной тропе. Уолтер выбрался из кузова и последовал за ним. Хотя Девин быстро удалялся, это было на руку Уолтеру, который знал, что всегда сможет найти его по следам, и не хотел обнаружить себя, хрустя листьями у него за спиной.

Уолтер метался от дерева к дереву, прячась и ожидая, пока Девин скроется из вида за скалой или за холмом. После того как он остановился у толстого дуба в густой части леса, он потерял Девина. Он бросился вперед, рыская по снегу в поисках следов директора. Но восемь, по крайней мере, пар следов расходились во всех направлениях, и все они казались одинаково свежими. От досады Уолтер пнул снег ногой, подняв бурю из блестящих снежинок. Ждать было нельзя. Оставалось идти наугад.

— Проснись, Бонни. Уже утро.

— А? Что? — Бонни, зевая, обернулась на голос. — Ах, доброе утро, Билли.

В их шалаше было довольно темно, но она разглядела лицо Билли, усталое и грязное, но все же посвежевшее с прошлого вечера. Она сладко улыбнулась:

— Ну, ты готов к встрече нового дня?

— Да. Мне не терпится найти маму и папу.

Бонни расправила крылья, раскрыв их кокон и обнажив их перед сиянием утреннего солнца. Вокруг раскинулось блестящее сверкающее одеяло из снега. Ее глаза упивались его красотой.

— Какой чудесный день!

Билли встал, размял ноги, раскидывал листья их гнезда.

— Чудесное, но холодное. — Он протянул руку, чтобы помочь ей встать. — Давай поднимайся. Нам нужно идти.

Бонни ухватилась за его руку и попробовала встать, но ее правое колено снова забастовало.

— Охх! — Она стояла, балансируя на одной левой ноге и крепко держась за руку Билли, чтобы не упасть. Билли осторожно усадил ее обратно. — Мое колено совершенно не гнется. Я не смогу спуститься вниз, особенно по снегу.

Стиснув один кулак и возведя глаза к небу, Билли издал вздох отчаяния.

— А лететь-то ты хоть можешь?

— Хорошая мысль. — Бонни протянула ему руку. — Помоги мне.

Он снова поднял ее, и она, стоя на одной ноге, замахала крыльями. Затем, морщась от боли, она поднялась над землей, сначала на дюйм или два, потом на целый фут, но упада обратно на свою здоровую ногу и уцепилась за Билли.

— Левое крыло уже не так болит, но пока слишком слабое. Я могла бы взлететь, но продержаться в воздухе дольше минуты у меня не получится. — Бонни опустила на землю правую ногу и выпустила руку Билли. Даже стоять ей было больно.

Билли уперся руками в бедра и нахмурился.

— Посмотри на себя. Ты едва стоишь. Я не могу тебя здесь бросить одну.

— Почему? У меня есть крылья. Я не замерзну, пока ты вернешься.

— Прямо не знаю. Я думаю… — Билли вдруг резко повернулся. — Что это было?

Бонни прислушалась, склонив голову набок:

— Это мотор гудит.

Билли бросился к поваленному дереву неподалеку, вскочил на ствол, поднялся на цыпочки, стараясь увидеть поверх верхушек деревьев.

— Это, кажется, вертолет! Нас, наверное, ищут!

Бонни закрутила головой по сторонам. Из-за своего больного колена она не решалась обернуться.

— Где он шумит?

Билли указал на густую рощу высоких дубов выше по склону:

— Наверху!

Он спрыгнул со своего насеста и помог Бонни усесться обратно под дерево, где они провели ночь.

— Хорошо. Ты подожди меня здесь, а я попробую найти вертолет. — Билли встал и внимательно огляделся. — Вон там. — Он указал на высокое гнилое дерево футах в тридцати. — Вот по этой коряге я тебя потом и найду. Она такая высокая, что, наверное, ее видно отовсюду. Если я вскоре не вернусь, то ты сможешь взлететь на дерево и подать сигнал вертолету?

Бонни вздохнула:

— Взлечу, если нужно будет.

Билли попятился на несколько шагов, выставив вперед ладони, будто уговаривал маленького ребенка ненадолго остаться одному.

— Ладно. Я вернусь. Я обещаю.

И он убежал, скользя по снежному уклону. Не прошло и нескольких секунд, а он скрылся в лесу.

Бонни подтянула колени к груди и стала вслушиваться в слабый рокот далекого вертолета.

Да, это точно где-то выше. Но Билли должен его найти.

Хотя снег перестал идти, с севера упорно дул свежий ветерок. Бонни снова сделала себе шалаш и спряталась внутри. Некоторое время она напряженно прислушивалась, но потом забылась, далеко унесясь в своих думах. Жгучая боль по-прежнему терзала ее колено, однако в ее мысли уже проникли тепло и покой. Она наконец обрела доброго надежного друга, такого, который искренне о ней заботился и который понимал, каково ей приходится. Да, это был мальчик, но он не был похож на бойфренда. Таким она представляла себе брата. Он был не то что те противные братья, которые были у многих девочек в школе, а настоящий брат, который ее любил. Она знала, что он сделает все, чтобы помочь ей.

Под эти мысли, кружащиеся у нее в голове, она задремала на минуту или две, прежде чем вздрогнуть от звука шагов.

Билли вернулся!

Она распрямила крылья и открыла глаза. Большая костлявая ладонь крепко зажала ей рот, а сильные руки сдавили ее по рукам, точно тугая смирительная рубашка. Она захрипела и попробовала брыкаться, но ее сжали еще крепче и жестоко пригрозили:

— Тихо, чертова ведьма! Только пискни — и тебе конец!

Девин постепенно ослаблял свою хватку, все время грозясь и шикая, пока отпускал руки. Она в упор смотрела на него твердым взглядом, по-прежнему сидя и подтянув колени к груди. Он расстегнул свое тяжелое пальто и вытащил длинный сияющий меч.

— И что вы собираетесь с ним делать? — сурово поинтересовалась Бонни, которая старалась ничем не выдать своего страха.

— Пока что отсечь у тебя немного волос. — Он схватил несколько прядей ее светлых волос, оттянул их и быстрым ударом меча отсек прямо у головы. Затем положил свою добычу в голубой конверт. — Я уже выдирал у тебя волосы, но они у меня не сохранились.

Бонни скорчила гримасу: