следили за тем, как, мелькнув в другом конце коридора, призрак завернул в женский туалет и почти сразу вернулся.

– Давайте подойдем ближе, – попросила я. – Мне нужно понять.

– Что понять? – Ксюша колебалась и явно хотела уйти.

– Вспомни, если призрак остался, значит, он что-то забыл, не сделал, хочет кому-то отомстить или что-то сказать.

– О! Вот это я понимаю, – обрадовался Рома. – Пошла жара!

– Мне плевать! – разозлилась его сестра. – Я просто знаю, что если мы прямо сейчас не уйдем, то попадем в неприятности. Ты спрашивал о предчувствиях? Вот это оно и есть!

– Полностью поддерживаю! – Капа потянул ее за руку. – Сейчас, только класс закрою.

Рома пошел вслед за ними, а я осталась на месте, прислушиваясь к внутреннему голосу, который, вступив в очередной конфликт с разумом, призывал не догонять парня с книгой, а немедленно вернуться в туалет.

Решение пришло само. На лестнице послышались грузные шаги и грозный оклик: «Эй! Кто там?!»

Ребята бросились в класс, им до него было быстрее, а я назад, к ближайшей колонне рекреации, прижалась к ней спиной и замерла.

– А ну, стоять! – рык охранника прогремел по коридору, как раскат грома. – Вот гаденыши, совсем страх потеряли!

Через минуту шаги остановились.

– Открыли дверь, быстро! Я знаю, что вы там! Дважды повторять не буду, просто вызову полицию, и все!

Раздался слабый щелчок, и отсветы вспыхнувших в классе ламп растеклись по глянцевому полу рекреации.

– Это вы что удумали? – зло закричал охранник. – Как вы здесь оказались?

До моего слуха вразнобой донеслись оправдания Капы, Ромы и Ксюши.

Они все что-то объясняли и просили «просто их отпустить».

Перебежав к колонне, скрывающейся за углом рекреации, а от нее к мужскому туалету, я юркнула в его приоткрытую дверь и затаилась в дальней кабинке, забравшись с ногами на крышку унитаза.

Голоса здесь были слышны неразборчиво, и меня снова обступила безотчетная слепая безысходность. Странное, прежде неведомое состояние. Когда плохое настолько сильно, что становится притягательным и захватывает мысли целиком.

То, что мы попались, было обидно. Стоило послушать Ксюшу, она хоть и отнекивалась, но иногда ориентировалась в ситуации лучше меня, потому что реагировала только на самые громкие и очевидные сигналы.

Включив телефон, я посветила экраном на стены кабинки. Народное наскальное творчество неиссякаемо, и изучать его можно бесконечно долго, как забитый до отказа холодильник, когда сам толком не понимаешь, чего бы хотелось съесть.

Но я искала те самые упаднические надписи с хэштегами и символику тех, кто возомнил себя распорядителем человеческих жизней.

Закончив беглый осмотр, собиралась перейти во вторую кабинку, как вдруг поняла, что голоса и шум в коридоре стихли.

Они ушли. А я осталась здесь одна. Одна!

Вот уж о чем совершенно не подумала, когда пряталась.

Стремительно покинув свое убежище, выскочила в зал с колоннами и тут же чуть не заорала от неожиданности.

Немного поодаль, в зияющем чернотой дверном проеме, молча стоял белесый силуэт в школьном пиджаке и смотрел прямо на меня.

– Привет! – сказал он тихим, но вполне живым голосом. – Семенов свалил?

Я отступила назад.

– Ушел, спрашиваю, охранник?

– Угу, – с трудом выдавила из себя я.

– Терпеть его не могу. Вечно припрется, свет зажжет, топает тут, шумит. Совершенно сосредоточиться не дает. – Парень потер двумя пальцами лоб. – У тебя бывают провалы в памяти?

– Нет. – Мой ответ больше напоминал выдох, но он услышал его и расстроенно понурился.

– А у меня постоянно. Не могу понять, что здесь делаю. Как будто что-то важное хотел, но теперь забыл. Может, ты знаешь?

– Нет-нет, не знаю, – снова попятилась.

Голова у него была целая, не простреленная, это сразу заметила. Лицо узкое и нос длинный, а под расстегнутым форменным пиджаком виднелась белая футболка с «Риком и Морти».

– Ты куда-то торопишься? – вскинулся он, заметив, что я мелкими шажками перемещаюсь к колонне.

– Да… Мои друзья… Их Семенов поймал.

– С Семеновым лучше не связывайся. Гадкий тип. Его у нас все ненавидят.

– Поэтому я должна их спасти, – воспользовавшись ситуацией, ускорилась, но призраку это не понравилось.

– Эй, ты что, собираешься бросить меня?

– Просто пойду, и все.

– Нет, погоди. Я думал, ты мне поможешь.

– Извини. Давай в другой раз.

– В другой раз я тебя не вспомню. Как тебя, кстати, зовут?

– Алиса.

– А меня – Леня, – он протянул руку, но прикасаться к нему я остереглась. – Идем в класс? Вдруг Семенов вернется.

– Нет. Все же пойду.

– Ах так, – Леня обиженно прищурился. – Тогда вот тебе задание: немедленно иди и спаси своих друзей от Семенова!

– Не собираюсь в такое играть. – Резко развернувшись, я бросилась к лестнице и, крепко вцепившись в перила, помчалась вниз.

Я услышала их раньше, чем увидела.

Рома с Ксюшей громко доказывали Семенову, что они здесь учатся и пришли, потому что им срочно понадобился учебник. Большую глупость трудно было придумать, но та всегда так умело отстаивала свою правоту, что ее убежденность могла смутить кого угодно.

Семенов что-то ей отвечал, но главным образом обращался к Капе, которого узнал и теперь грозил отчислением из школы.

Они стояли возле выхода и могли заметить меня за пустой раздевалкой, только хорошенько приглядевшись, но им было не до меня. Если бы я закричала или зашумела, а охранник побежал меня ловить, то ребятам выскочить из школы не составило бы труда.

Но получалось, что если вмешаюсь и попытаюсь помочь им, то стану выполнять задание Лени, а значит, автоматически превращусь в соучастницу его игры.

Верила ли я в то, что подобные смертельные игры возможны? На тот момент этот вопрос у меня даже не возник. Раз застрелившийся парень существовал на самом деле, то и все, что рассказывали о нем, не подлежало сомнению.

До столовой добралась незаметно и бесшумно.

Из-за больших окон и после долгого пребывания в темноте казалось, что я попала в светлый зал, где все было наполнено полутенями и движением.

Так что сидящего на столе парня заметила не сразу, да и он просто наблюдал за мной, пока шла в задумчивости по направлению к кухне, а когда, скользнув по нему взглядом, шарахнулась назад, спрыгнул на пол и, широко улыбаясь, сказал:

– Привет.

– Как ты здесь оказался?

Вопрос был глупый, а ответ на него очевиден.

– Я же призрак, – отозвался Леня добродушно. – Могу появляться где захочу.

– То есть ты все-таки понимаешь, что ты призрак? – Я с трудом смогла взять себя в руки.

– Я же не идиот.

– Просто ты говорил, что все забываешь… – осторожно пояснила я.

– Да? – Казалось, он удивился. – Ах да, точно. Напомни, как тебя зовут?

– Это неважно.

– Я не буду играть в твою игру. – Огибая столы, я старалась держаться на безопасном расстоянии, хотя и понимала, что если он может вот так запросто, минуя стены и лестницы, перемещаться с одного этажа на другой, то добраться до меня ему ничего не стоит.

– Знаешь, – произнес задумчиво, – нам часто приходится выполнять то, чего мы не хотим.

– Почему ты это сделал?

– Что сделал? – Он пошел вровень со мной по параллельному проходу между столами.

– Сам знаешь.

– Я много чего делаю. Разве все вспомнишь?

– Зачем ты себя убил?

– А, ты про это. Ну убил и убил, какая теперь разница?

– Нет, скажи!

– Я не помню.

– Совсем-совсем?

– Разве ты не должна меня бояться и убегать?

– Пока ты не стал со мной разговаривать, боялась.

– А теперь?

– Теперь больше боюсь того, что у нас будут неприятности.

– Об этом раньше нужно было переживать. Когда вы только придумали сюда влезть.

В кармане провибрировал телефон.

«Нас отпустили! Ура!»

Следом Ксюша прислала второе сообщение: «Выходи через столовую. Будем ждать тебя у ворот».

Я с облегчением выдохнула.

– Что там? – заинтересовался Леня.

– Семенов сжалился и всех освободил.

Ускорившись, почти побежала через кухню к подсобке. Призрак поспешил следом.

На кухне капала вода и гудели холодильники. Пахло подгоревшим молоком и хлоркой.

– Значит, уходишь? – Он чуть не схватил меня за локоть, но я успела отдернуться. – А хочешь, я тебя провожу?

Взявшись за ручку стальной двери, обернулась и недоуменно уставилась на него.

– Разве ты можешь выходить с территории школы?

– Могу.

– А в кино призраки не могут покидать место, где умерли.

– Мы не в кино.

– Тогда почему ты торчишь здесь?

– А где мне еще торчать?

Я еще раз оглядела его. Длинный нос, прическа дурацкая, пиджак на размер больше, белая футболка с летающей тарелкой.

То, что я с ним вот так запросто, обыденно разговаривала, не чувствуя ни страха, ни мистического трепета, должно было насторожить, но вполне вероятно, для такой, как я, с моим постоянным пребыванием между происходящим и возможным, эта граница стиралась, и, как сама говорила Роме, мир просто подбирал для тебя понятные способы общения.

– Ладно. Пока. – Я открыла дверь, и холодный осенний воздух ворвался в подсобку, от сквозняка в глубине кухни что-то звякнуло.

– Погоди, – окликнул он, когда я, накинув