Как ни старалась скрыть от него свои чувства, мне это не удалось, за что и расплачивалась. Ровер отучал меня от этой глупости, используя весь арсенал возможностей, которые у него были. Некоторая снисходительность к моей персоне со стороны Геннори доводила меня обычно до с трудом контролируемой ярости, что нисколько не мешала продолжать им восторгаться. Даже в этом он был великолепен.

До отеля мы добрались в рекордные сроки. Он молчал, я – тоже, но это было нелегко.

В номер вошла первой, Ровер задержался по пути. Вряд ли проверяясь, скорее сжалившись.

Передышка вышла короткой, но и этих двух минут хватило, чтобы собраться с мыслями.

Наивная! Шеф не был бы шефом, не умея добиваться своего. Одна секунда, и мне вновь пришлось возвращать сбежавшее при виде него самообладание.

Окинув холл быстрым взглядом, Ровер подошел к тахте и, скинув обувь и бросив элегантный пиджак на кресло, с явным удовольствием растянулся на ней, заставив наблюдать за невиданным доселе зрелищем.

– Докладывай.

Стиснув зубы, включила сканер и глушилку.

Говорить пришлось долго. Странник требовал обстоятельности в перечислении фактов и конкретности в выводах.

С первым проблем не возникло, а вот со вторым…

Все, что касалось Райзера и Горевски вкупе с взаимодействием с разведками и противостоянием с ними же, укладывалось в десяток четких тезисов, с остальным – значительно хуже. Одни догадки и предположения. Но такие, что вполне можно объявлять чрезвычайное положение и вводить войска.

В удовольствии произнести то, что думала, я себе не отказала. А ведь еще не свела воедино возможные беспорядки на почве ущемления социального статуса насильно переселенных на Зерхан и присутствие на планете дипломата Самаринии, только указала на наличие проблемы.

Потомки каторжан, и не только с Шираша, имели в идентификационных карточках особую отметку. Заставив аналитическую систему проанализировать огромнейший массив данных, я не обнаружила свидетельств того, что этот факт оказывал какое-либо значимое влияние на их материальное положение, возможность получить образование или работу, продвигаться по служебной лестнице.

Так было еще два стандарта назад. Пять-семь случаев на сто, без малейшего намека на какую-либо закономерность. Значение имели совершенно иные факторы, но никак не происхождение.

На текущий момент ее уже можно было четко проследить. До девяноста эпизодов среди малоимущих и до шестидесяти – в среднем классе.

Несмотря на некоторое волнение, закончила я уже спокойно. Какая разница, его кабинет в Штаб-квартире или люксовый номер отеля на Зерхане!

Ровер словно и не заметил наступившей тишины. Продолжал лежать, закинув руки за голову, и смотреть в потолок. Настолько домашний и уютный, что от нехороших предчувствий просто сжималось сердце.

Машинально начала считать, иногда помогло. На этот раз… не очень. Ровер умел блокировать свои эмоции, так что ощутить его состояние я не могла, но для этого хватало и иных признаков. Мой начальник был просто взбешен. Хорошо еще, я к этому не имела никакого отношения.

– Плохо, – вздохнул Ровер, до конца выдержав паузу. – Очень плохо.

Оскорбленно приподняла бровь, только после этого сообразив, что он не видит моего лица.

Пришлось спросить:

– Что плохо?

– Все плохо, – тут же отозвался Странник, садясь. – Ты действовала непрофессионально. Журналистка, но никак не оперативник Службы. Те парни – не лучше. Единственный, кто четко оценивал ситуацию, Шторм. Но от него ничего другого и не ожидалось.

Злиться и доказывать, что в тех условиях у меня не было иной возможности, – бесполезно. Если Ровер сказал: «Плохо», – лучше сразу принять как данность. Спорить – вызвать его гнев. Вызвать гнев… лучше сразу застрелиться. До тех пор, пока не дойдет, что именно было «плохо», будешь сидеть в офисе и перебирать бумажки.

– Я могу услышать о своих ошибках?

Тот посмотрел на меня с легким интересом.

Я взгляд отводить не стала. Ему стоило сразу понять, что я не отступлю.

– Одну, но весьма существенную.

Пока он нагнетал обстановку, успела сделать предположения. Слабые места этой операции я и сама была в силах оценить. Чего стоила только недооценка Райзера. Милый дядюшка… Да и о собственной безопасности я не побеспокоилась. Влезть в игру сумела, а просчитать, что наш субъект может слететь с катушек, – даже не подумала.

Оправдания у меня были – иная специфика деятельности, но я о них даже заикаться не собиралась. То же самое, что самой себе вынести приговор и тут же привести его в исполнение.

– Зачем ты во все это полезла? – вырвав меня из общения с самой собой, жестко спросил Ровер. Поднялся, словно и не замечая, что в одних носках (стоило признать, отсутствие обуви его образ ничуть не портило), подошел вплотную. – Ты должна была связаться со мной сразу, как только почувствовала неладное.

– И прощай вся конспирация, – не сдержавшись, шепотом произнесла я. Инстинкт самосохранения не сработал.

Ровер сделал вид, что не услышал. Но лишь для того, чтобы зайти с другой стороны.

– Вано передал, что зафиксировал активацию белька. Твоя работа?

Началось!

– Как вы сумели попасть на Зерхан раньше меня?

Шеф про свой вопрос не забыл, но на мой ответил. Чутье!

– Шторм был вынужден рассказать про Горевски. В качестве компенсации за твои моральные терзания приказал выделить мне курьерский крейсер. Мы сели спустя час после вас.

Я усмехнулась, не смущаясь присутствием рядом Странника. Что-то изменилось во мне. Я все еще боготворила его, но была уверена – если потребуется, сумею настоять на своем.

Вот такой вот был расклад…

– Шторм обманул вас.

Ровер не шевельнулся, но глаза потемнели. Он поверил мне без всяких объяснений.

А еще он был в ярости.

– Слушаю. – Гнева в голосе я не услышала.

– Я практически уверена, что в ближайшее время на Зерхане начнутся беспорядки. Повод неизвестен, но, думаю, якобы находящийся в розыске Горевски-Смолин тем и занимается, что пытается найти основных исполнителей. Активность спецслужб, занятых поиском, только подтвердит его статус в определенных кругах, позволив войти в доверие. По моим предположениям, организаторами беспорядков являются дипломат с Самаринии – Риман Исхантель, активную помощь ему оказывает его секретарь – Жаклин Форс. Скорее всего, она – выходка с Зерхана, исчезнувшая лет пять-семь тому назад. Имя – чужое.

– Цель?

Я его вопрос проигнорировала. Он еще не услышал главного.

– Особым объектом их внимания является дочь губернатора. Смесок – дочь зерханки и землянина, но ее генетическая карта должна быть близка к той, которую имеет Жаклин. Так что и ее прошлое стоит поискать в смешанных браках. Браслет передан для девушки. Сегодня я встречаюсь с губернатором, хочу выяснить, что именно мешает вывезти ее с Зерхана. Шантаж отметаю сразу. Возможно, он не уверен, что им удастся добраться до космопорта. Если провернем вчерашний трюк, можем попробовать укрыть ее на базе, но тут нужно действовать осторожно, чтобы не спровоцировать начало их операции.