А сегодня ещё и воскресенье. Никому из нас никуда не надо. Хотя Владу, наверное, всё равно придётся уйти. А то там со входом в академию сложно слишком, да и вообще строго. Ему, конечно, сейчас делают поблажки, но не знаю, насколько они распространяются. К тому же, в понедельник у него с утра пары.

Размышляя об этом, я решаю, что тогда и сама выйду вместе с ним — надо в студии отметиться с документами. Ну там виза, загран. Всё-таки летать в Париж именно нашей команде, как выигравшей всероссийский конкурс. А сроки довольно скоро. Хотя пока, конечно, не горят, я наверняка первой буду из подавших. Но лучше так, чем забыть и опоздать.

По воскресеньям их принимают до трёх. Не стоит тянуть.

— Я тут вспомнила, что мне нужно документы сдать, — озвучиваю свои намерения. — Решила, может, сегодня.

Взгляд Влада становится более задумчивым и серьёзным. И, как ни странно, я сразу улавливаю причину. Он привык, что я отстраняюсь после сближения, и, хотя пока всё идёт хорошо, пытается понять, не пытаюсь ли сейчас соскочить. Поскорее расстаться, чтобы было легче снова дистанцию создать.

Не припомню, чтобы я раньше кого-то настолько остро чувствовала, чуть ли не на уровне мыслей. Вот только это наверняка взаимно, неужели Влад не понял, что всё действительно изменилось? Может, я недостаточно явно дала это понять?..

Мне вдруг хочется, чтобы он знал наверняка и больше не сомневался. Но меня хватает только на то, чтобы тепло улыбнуться.

Впрочем, ему достаточно и этого, чтобы мгновенно расслабиться.

— Давай вместе. Сдадим документы, погуляем, — с прежней лёгкостью предлагает Влад. — Сегодня отличная погода.

— Звучит как отличный план, — с готовностью соглашаюсь, мысленно недоумевая, как это не пришло мне в голову.

Наверное, мне хотелось, чтобы он всё успел. Но ведь если вернётся в академию к вечеру, нормально будет.

Непривычно это как-то — думать и о его делах, беспокоиться за что-то кроме своего или слишком общего. Вот и получается у меня неумело, неуклюже как-то. С отцом гораздо проще было, потому что обязанной себя считала. С Денисом — потому что не принимала близко к сердцу, что ли. Не заморачивалась особо. Несерьёзно это было.

— Потом я подвезу тебя до дома, а сам вернусь в академию, — вряд ли подозревая о моей внутренней дилемме, просто заключает Влад.

А я смотрю на него и неожиданно осознаю, что люблю. Да, именно так. И дело даже не в том, как мы сблизились за эти месяцы. И не в том, что было вчера. Это всё лишь позволило мне понять и принять то, что зрело давно.

Влад ведь мой человек. Я теперь не только не боюсь быть с ним по-настоящему — я этого хочу. Мне с ним так хорошо, так тепло, и хочется, чтобы ему как минимум так же было. Хочется и принимать его заботу, и заботиться в ответ. Хочется настолько сильно, что теряюсь слегка. Будто сама себя не узнаю. Такими чувствами меня ещё не накрывало.

Надо будет, наверное, ему сказать.

* * *

Я пока так и не сказала. Как-то быстро мы разговорились о другом, да и не по себе было внезапно выпаливать заветные три слова. Оказалось, решиться сообщить об этом Владу было проще, чем сделать это.

И вот мы уже припарковались возле моей студии. Более того — входим в её внутренний дворик. Здесь почти никого нет. По крайней мере, их редких проходящих по делам людей не вижу никого знакомого. Да и меня не узнают — значит, вряд ли балетом занимаются.

— Дальше тебя не пустят, — сообщаю я, когда мы останавливаемся возле главного здания.

Не то чтобы я знаю наверняка, но уверена. К тому же, хочу избежать лишних вопросов руководства. Сначала нам бы самим с Владом всё разъяснить, а потом уже других людей подключать можно. А то пока, как бы ни было хорошо, всё равно подвешенное состояние какое-то.

— Хорошо, подожду тебя здесь.

Кстати о подвешенном состоянии… А ведь лучший вариант разъяснить всё и сказать ему о взаимности наших чувств как раз сейчас. Если не смогу нормально и выйдет неловкость — ничего, всё равно одна в здание зайду, а там и я успокоюсь, и Влад осмыслит слова и не станет реагировать на них так, чтобы меня это сбивало, смущая.

— Я быстро, — решительно заявляю, уже поднимаясь на ступеньку. И, сделав глубокий вдох, на выдохе добавляю: — Кстати, я тоже тебя люблю.

Тут же разворачиваюсь к зданию и поспешно иду, не собираясь даже мельком бросать взгляд на Влада и проверять реакцию. Не знаю, слышал он там или нет, я и когда говорила, словно сквозь смотрела. Непривычное волнение мешало сосредоточиться на чём-то, кроме того, как его побороть. Так себе вышло признание.

Дёргаюсь, вдруг ощутив, как Влад меня буквально в несколько шагов догоняет. От этого мгновенно кожа полыхает огнём, и я делаю шаг в сторону, но, видимо, слишком поздно или не особо уж стараюсь. Потому что ловят меня быстро и неумолимо. Почти возле той самой двери, которая могла бы разделить нас на время.

— А ну повтори, — требует Влад, чуть вдохнув запах моих волос, а потом развернув к себе лицом.

Впрочем, я по-прежнему будто не вижу его. Слишком уж шумно и быстро бьётся моё сердце, а дыхание сбито так, будто за мной тут бегом гнались на куда большем расстоянии. Это мутит зрение, путает мысли в голове. Я только и могу, что недоумевать от собственной реакции, ведь не такие уж и сложные эти слова. Влад вот мне их вчера сотни раз повторял.

— Отпусти, мы тут не одни, это неприлично, — верчусь в его руках и отсмеиваюсь, качая головой. А потом замираю, всё-таки уловив его взгляд своим, увидев. Влад смотрит так, что не сдаться невозможно просто. Слишком уж много чувств в его глазах, причём совсем не скрытых. Сглатываю. — Ладно, я… Кажется, я тебя люблю.

На этот раз я сказала это, глядя в глаза. Не так быстро, не так взволнованно. Чуть тише. Но настолько искренне, что эти слова больше не кажутся ни «не такими уж сложными», ни необходимым испытанием. А просто важными. Настоящими. Они теперь словно пульсируют по крови, я пропитываюсь ими и чувствую каждой клеточкой, что они значат. Чуть дрожу.

А Влад чуть наклоняется так, чтобы приблизить своё лицо к моему. Теперь кончики наших носов соприкасаются.

— Тебе не кажется, — довольно заявляет Влад.

Я уже было открываю рот то ли чтобы подтвердить, то ли в шутку осадить; как меня начинают целовать.

Прямо здесь, возле двери в здание, с которым у меня связана жизнь и где меня почти все знают. Но какое это имеет значение, ведь его губы такие горячие и умелые, что бьют по сознанию и забирают у меня контроль даже над собственным телом. Пальцы ослабевают, а ноги едва держат на месте. Так Влад меня ещё не целовал — настолько дерзко, почти бесцеремонно и чуть ли не на публике. Будто утверждая, что всё, теперь я его и никуда не денусь.

И ведь не сказать, что я против таких действий. Скорее, наоборот. У меня всё тело горит от такого Влада. А он довольно усмехается, несдержанно раздвигает мои чуть дрожащие губы своими, проскользнув языком внутрь. Я тихо всхлипываю и крепче цепляюсь за него, пока он всасывает мой язык, лижет нёбо, снова и снова сминает губы своими.