Психиатр Джудит Рапопорт, автор великолепного собрания историй болезни ОКР «Мальчик, который не мог перестать мыться», размышляла об этологических корнях ОКР. Она проводит параллели между ОКР и стереотипным поведением у животных – последовательностями действий, которые они выполняют механически. Мы все знаем пример стереотипного поведения, когда собака кружит вокруг своего половичка, прежде чем улечься. ОКР для человека вроде кружения собаки, но собаки, которая измучена, сбита с толку и никак не может остановиться.

Замечательно, что мы приближаемся к пониманию этого заболевания на биологическом уровне. В некоторых случаях оно поддается лечению нейроактивными веществами. В мозге пациента с ОКР в зонах, связанных с двигательными паттернами, повышено потребление глюкозы и кислорода: по-видимому, существует некий неврологический зуд, метаболический импульс в этих зонах мозга, направленный на то, чтобы раскладывать предметы, мыться и совершать повторяющиеся движения. Части этих зон мозга отличаются по размеру от своих аналогов у здоровых испытуемых из контрольной группы. Приближается даже признание генетической составляющей этого расстройства.

Тривиальный вывод, который я пытаюсь сделать, должен теперь казаться очевидным: между ритуалами обсессивно-компульсивными и ритуалами религиозными есть настораживающее сходство. Эту параллель многим из нас вначале будет трудно принять. Для верующих читателей-либералов суть религии часто кроется в ее интеллектуальных и эмоциональных составляющих, или добрых делах, которые значат больше, чем сложный лабиринт ежедневных правил и ритуалов. Но для приверженцев большинства традиционных религий каждый день проходит в ритуалах очищения себя и пищи, входа и выхода из помещений, нумерологии и проверок.

Чтобы начать путь к этому выводу, я одолжу у культурных антропологов фокус, которым они пользуются, когда хотят высказаться об обществах в целом. Я начну с примеров из чужеродной культуры, которую можно рассматривать отстраненно и объективно. Для большинства читателей подойдет классический индуизм.

Жизнь правоверного брахмана заполнена массой ритуалов. Первое омовение и молитва должны начинаться за два часа до рассвета, они сопровождаются инструкциями, на что первым должен упасть взгляд проснувшегося человека (на что-то, предвещающее благо, – кольцо, монету, священную корову) и какая нога должна первой коснуться земли (правая). Дефекация должна происходить на открытом воздухе, и в это время брахману нельзя смотреть на луну, деревья, пашни, храмы и даже муравейники. Закончив с этим, он переходит к омовению: 10 раз левую руку, 7 раз правую, 5 раз обе, затем 3 омовения ног и 12 полосканий рта. Далее рассказывается в мельчайших подробностях, как купаться в реке, повязывать набедренную повязку, как садиться для первой молитвы (в том числе нужно зажать одну ноздрю определенными пальцами и сделать определенное количество вдохов, произнося одну молитву, затем зажать другую ноздрю с другой молитвой). Ритуалы на долгие часы даже до первого приема пищи, все подробно расписано, а если что-то пойдет не так, нужно начинать с самого начала.

И так весь день. Молитвы нужно произносить соответственно числу бусин на четках; каждой рукой можно брать определенное число горстей еды; увидев священное растение, его нужно обойти определенное количество раз; нельзя, входя, касаться ногой порога храма; скульптуры быка в дверях святилища нужно коснуться определенным образом – и так далее и тому подобное.

Жизнь ортодоксальных иудеев устроена примерно так же. Галаха – правила повседневной жизни – всеобъемлющи. Существует кашрут – сложные правила очищения и потребления пищи – какие виды можно есть, как убивать животных и разделывать мясо, сколько часов должно пройти между приемом молочной и мясной пищи. Есть правила, как мыть руки, какого объема должен быть ритуальный сосуд для вина, за сколько минут до заката нужно зажигать субботние свечи. Есть магические числа (18 означает жизнь, 39 – всемогущество Господа), которые определяют частоту произнесения молитв и количество раз, которое нити в молитвенной шали обмотаны вокруг самих себя. Как и брахман, ортодоксальный иудей не может входить в священные места, не коснувшись священного символа – в данном случае маленького футляра с освященным пергаментом, прибитого к дверному косяку. А если произошла ошибка, тоже есть сложные требования, как ее исправить: например, если посуда касалась запрещенной пищи, для очищения ее нужно на определенное время закопать в землю.

Одно из самых завораживающих проявлений обсессивности иудаизма – 613 заповедей, которые нужно соблюдать каждый день: 365 касаются того, чего нужно избегать, 248 – того, что нужно выполнять (такой перевес запретов вызвал у одного средневекового раввина, вероятно склонного к депрессии, замечание, что лучше бы нам было и не рождаться). Есть нечто удивительное в этих заповедях – за рамками того, что они регулируют. Можно предположить, что за долгие годы скопилось 613 заповедей, основанных на опыте решений раввинов о правильных ритуалах. Но нет, сначала кто-то впал в нумерологический угар, а потом уже под выбранное число подбирали заповеди. Кто-то когда-то решил, что правил повседневной жизни должно быть именно 613 (365 запретов по числу дней в году, 248 ежедневных ритуалов соответствуют предполагаемому тогда числу костей в человеческом теле), хотя никто еще не знал, что это за правила. И с тех пор ученые-раввины трудились с талмудическим пылом, спорили и выдвигали версии, чтобы сформировать этот список. Иногда магические числа возникают в религии как опора для памяти – неудивительно, что у неграмотного кочевого племени, которое пользовалось десятичной системой счисления, случились десять заповедей, а не девять или одиннадцать. Но 613 и его две составляющие никаким образом не являются мнемонической подпоркой, чтобы запомнить эту гору правил (о которых всё еще спорят). Важна магия самих этих чисел – каждый день Бог требует от нас столько действий, сколько в теле костей, и запрещает столько, сколько дней в году. Более яркого случая главенства нумерологического ритуала над содержанием нельзя и представить.

Не сильно отличается от этого и повседневная жизнь правоверных мусульман. Нога, которая делает первый шаг, вход в уборную и выход из нее – все определено. Установлено, – сколько раз нужно набрать воды в рот, чтобы его прополоскать, определено число омовений каждой руки и последовательность, в которой это проделывается. Как и омовение всего тела – с обычными оговорками: «после ошибки вернуться к началу», например, если мужчина, помывшись, случайно коснется своего пениса, нужно начинать все заново.

Молитвы произносят определенное количество раз в день, повернувшись в определенном направлении. Сложные запреты касаются того, каких животных можно убивать для еды и как это делать. Есть опять же магические числа – 7, 10, 70 и 100, полные глубокого значения. Есть жесткие количественные аспекты нумерологии: молитва, произнесенная с чистыми зубами, в 70 раз лучше молитвы с нечищеными зубами; публичное поклонение Богу в 17 раз лучше, чем частное. Так и проходит день, в конце которого человек сворачивается на кровати (лежа на указанном правом боку), повернувшись в сторону Мекки.

Теперь должны быть очевидны такие же обсессивные свойства христианских религий. Правила, сколько раз нужно произнести «Богородице Дево, радуйся», как использовать четки, как входить и выходить из храмов, процедура крещения, магия числа 3 или числа остановок крестного хода – католичество явно подпадает под описанные схемы. То же самое с протестантскими религиями. Даже у лютеран (выбранных за относительно меньшую витиеватость) хватает подробных правил – разные молитвы для разного времени дня и даже для четных и нечетных лет; точные процедуры исповеди и крещения; ритуалы омовения ног, имитирующие омовение ног Христа. В противоположность некоторым другим религиям, обсуждаемым выше, здесь есть и правила об использовании в ежедневных ритуалах цвета и звука. Например, в лютеранстве полно предписаний о музыке. Сборник гимнов, сопровождающих лютеранский молитвослов, содержит строгий список указаний и запретов для органиста. Начинается он с того, что нужно играть правильные ноты, не допуская смешения пунктирного ритма и триолей, и предостерегает от того, чтобы брать все ноты аккорда одновременно.