Короче, так и не вспомнил я про маяк. Ни когда мой бырик трос вторым шнуром сдергивал, ни когда он лебедку заново перематывал, ни когда мы уже двигались наверх через лес, камни и ледопад. Кстати, этот способ передвижения (на спине у робота) показался мне гораздо более комфортным, нежели скоростной спуск по ручейному желобу. Да и более безопасным, чего уж греха таить. И вообще, возвращение на ледник вышло не слишком долгим – минут пятьдесят от силы. Ну или пятьдесят пять – на часы я почти не смотрел, думал всё о странностях бытия и о провалах в памяти. Как собственной, так и машинной. И чем выше наш небольшой отряд поднимался в горы, чем дальше удалялся он от реки, тем все больше и больше давешний «бой с саранчой» представлялся мне самым что ни на есть банальным глюком. По сути напоминая знакомую еще с детства страшилку. Одну из тех, которыми мы, сопливая малышня, храбро пугали друг друга на сон грядущий и от которых потом столь же храбро прятались под собственными одеялами.

В общем, думал я, думал, но так ни до чего и не додумался – всё на потом отложил. На будущие, так сказать, «размышления у камелька». Под вой ветра в каминной трубе, едва слышный гул пламени и тихое потрескивание горящих в топке поленьев. «Ага. А еще кресло-качалка, мирно дремлющая у ног борзая, бокал с грогом, трубка и жена, укрывающая пледом «мыслителя». Заманчиво, черт возьми, ох, заманчиво…»

До места мы добрались без приключений. И Федора быстро нашли – «помог» приметный валун, возле которого он укрывался. Однако вместо дружеского похлопывания по плечу Синицын неожиданно отвел руку и хмуро поинтересовался:

– Чего вернулся-то? Мы ж не о том договаривались.

– А о чем? – удивился я.

– О чем, о чем. Договаривались, что ты сначала цель отработаешь. А ты чего сделал?

– Как это чего? Я всё отработал. Река, плацдарм, маяк. Как в аптеке, можешь не сомневаться.

– Не понял! – теперь уже Федору пришел черед удивляться. – Сигнала же нет с маяка. Я, по крайней мере, его не слышу.

– Как это нет?! Я же… – и тут я осекся. – Мать твою! Я ж его включить позабыл.

Напарник в ответ лишь вздохнул и… не стал ругаться.

– Ладно, поехали вниз. Авось и получится по второму разу дуриком проскочить.

Увы, тот же путь по второму разу пройти не удалось. В смысле, не удалось пройти незамеченными – засекли нас на сходе с ледника. Причем, по закону подлости, в самый последний момент. Не хватило буквально минуты, чтобы укрыться в «каменоломнях», а уж там ни робота, ни тем паче человека ни один даже самый навороченный БПЛА не смог бы найти. Замучился бы он из целой толпы цветовых пятен нужные вычленять и распознавать их потом по, в общем-то, случайным параметрам. Но – на сей раз повезло. Противнику повезло, а не нам. И хотя «сбили» мы в итоге нахала глазастого, ничего путного из этого не вышло – успел-таки гад информацию передать по инстанциям. И понеслось, блин…

Уже через пять минут небо над нами потемнело от налетевших летательных аппара… впрочем, вру – аппаратов было не так уж и много. Не туча, не рой, а всего два десятка «без одного». Из них тринадцать – ударные, шесть – разведчики, а тот, который «лишний» (и которого мы, соответственно, вычли), являлся наблюдателем от «нейтралов». Сами понимаете, всем интересно поглазеть на то, как «охотники» будут «мочить» обнаруженных диверсантов. Ну или наоборот, диверсанты охотников – тут ведь заранее не угадаешь, как бой пойдет, свои козыри у каждого на руках имеются. Хотя у «охотников» шансов всё-таки больше, да и самих их – тоже больше. Даже на начальном этапе. Пять к одному, как минимум. Зато у нас преимущество первого выстрела. Прицельного, естественно.

И этот выстрел мы всё-таки произвели. Правда, до того, за те пять «спокойных» минут, которые нам «любезно» предоставил противник, успели преодолеть почти километр каменных «джунглей», сильно сместившись вправо и выйдя на относительно «чистый» участок рельефа. Туда, где скалы представляли собой уже не один сплошной лабиринт, а, скорее, цепь небольших пещерок и россыпей. В общем, и перемещаться там было относительно легко (даже на своих двоих), и для игры в прятки имелась вся необходимая «инфраструктура». Впрочем, сильно прятаться мы не собирались – всё равно ведь найдут, блокируют с воздуха, подтянут наземные силы, а дальше, как говорится, дело техники. И потому рассчитывать приходилось только на скорость, скорость и еще раз скорость. А еще на прописанный во всех уставах и наставлениях порядок действий. Там ведь четко говорилось, что для прорыва глубоко эшелонированной обороны следует концентрировать все силы и средства на узком участке фронта. И хотя минных полей, рядов колючей проволоки и окопов полного профиля перед нами не наблюдалось, мы всё же надеялись, что противник оголит фланги, бросив большую часть своих боевых роботов на запечатывание прорыва.

Короче, мы разделились. Синицын возглавил механизированную группу, а я, прикинувшись шлангом, двинул к реке. В гордом одиночестве. Не имея задачи форсировать водную преграду – положительный результат достигался подачей ультразвукового сигнала на маячок с противоположного берега. То есть мне надо было всего лишь «увидеть» прибор с дистанции, не превышающей двести метров.

Федор же действовал по стандартной схеме. Первым залпом наши «паучки» условно уничтожили сразу трех летающих супостатов, а затем в ход пошли оборонительные средства. Аэрозоли, препятствующие самонаведению ракетных имитаторов «воздух-поверхность», клубы водяного пара, нарушающие штатный режим антибыровской «швабры», щедро разбрасываемые во все стороны тепловые ловушки, ну и дымовая завеса, конечно, – куда ж без нее.

Продержаться мой напарник должен был полчаса – по нашим прикидкам этого времени вполне хватало, чтобы я без помех добрался до леса. Однако Синицын превзошел сам себя. Целых сорок минут он связывал боем «врага», умудрившись при этом ссадить на землю почти половину ударных беспилотников и всю разведывательную мелюзгу. А потом, когда противник переправил через реку мобильные группы, еще четверть часа «дрался» в окружении, не имея возможности ни уйти, ни прорваться. И, честно скажу, «подвиг» его даром не прошел – меня обнаружили лишь в самый последний момент. Уже у кромки воды, во время передачи кода на маячок. И даже шквальный огонь с противоположного берега не стал помехой сигналу – маяк всё-таки заработал. Несмотря ни на что.

Итог: «Мы победили! Уф-ф».

Конечно, потом кое-кто из «охотников» пытался оспорить итоги «сражения». Мол, победа не совсем чистая – реку же мы так и не форсировали, да и «убили» нас по дороге. Но всё это были лишь разговоры, поскольку зримое подтверждение нашего триумфа висело себе спокойно на дереве и подавало сигнал. А уж как оно попало туда, не столь важно. Главное ведь, что включился маяк. В нужном месте и в нужное время.

К слову, остальные пары даже до перевала дойти не смогли – кого на склонах отловили, кого в предгорьях, а кого и вообще – в лесах на равнине. Зато мы оказались самыми хитрыми и удачливыми. Никто от нас такой «подлянки» не ждал – думали, этот ледник в принципе нельзя одолеть за разумное время. В смысле, так пройти, чтобы незамеченными остаться. А мы, вишь, смогли. И потому «герои». Однозначно.