Свой я прокладывала медвежьей шкурой, заворачивалась в неё, как в кокон, однако сырость пробиралась и туда. От холода я долго не могла заснуть, и искренне не понимала, как всего лишь три дня назад мне могло быть жарко. А ведь жарко точно было и было даже горячо там дома, в нише, а сейчас я просыпалась от того, что вода затекала за шиворот.

— Весь день в Вергене я провела в бане, веришь? — сказала мне Мона, когда мы получили у общего костра по порции кипятка, вяленого мяса и размокшего хлеба.

Накрапывало, небо было обложено беспросветными тучами.

— Что такое баня? — мрачно спросила я.

— Я и сама уже не помню, — эльфийка рассмеялась, натянула рукава кафтана на ладони и, дуя на обжигающее горлышко фляжки, отхлебнула кипятка.

Свою флягу я засунула под куртку, и через грудину в тело просачивалось тепло. Иорвет, получивший точно такой же паёк, как и все остальные, беседовал с Анару, потом подошёл к группе эльфов у костра, сказал что-то, они засмеялись. Видно было, что в походе среди своих Иорвет чувствовал себя как рыба в воде. Внешне он никак не подчёркивал статус командира, однако этого и не требовалось. Скоя’таэли доверяли ему, и если Иорвет был уверен в себе и спокоен, то и они вели себя так, будто ехали на пикник, а не в рейд на запретную территорию, ради которой пару веков непрестанно лилась эльфийская кровь.

С той ночи в Саовину, если не считать сорванного второпях поцелуя за дверью Саскии, мы не виделись с ним наедине. Время, когда можно было допустить разногласия среди эльфов, прошло, и ни малейшего повода усомниться в себе, как в командире, Иорвет не собирался давать никому. Отныне все его действия были направлены на цель. На Дол Блатанна.

За три дня конный отряд в сотню белок достиг Рудных Кряжей — языком протянутому между истоками Понтара и Дыфни отрогу Синих Гор. По хребту проходила граница Долины Понтара и Дол Блатанна. Лагерь устроили в ущелье, и невидимые малые отряды скоя’таэлей патрулировали границу, чтобы шпионы с той стороны не обнаружили лагерь и стекающиеся к нему войска. Горы прикрывали от шпионов магических — ни одна птица не преодолеет каменистые кряжи, облюбованные эриниями.

Последнюю часть пути прошли по дну мелкого ручья. Поверхность воды пузырилась под ливнем, к берегам спускался заросший реликтовый лес. За живые дубы и ели цеплялись ветвями вывернутые с корнями замшелые деревья, которые не смогли упасть в этой тесноте. Под ними в непроходимом подлеске из лещины и жимолости кое-где просвечивали алые грозди дикого шиповника.

Выше по течению ручей разлился по камням, лес поредел, и между деревьями под отвесным склоном горы показались болотного цвета шатры скоя'таэлей. Распряжённых лошадей увели в глубь ущелья — до конца операции они нам не понадобятся. Иорвет ушёл в сторону тента, растянутого между шатрами, мы ждали у сваленных на мокрой траве седельных сумок. Вернулся он в сопровождении Торувьель, которая пряталась под плащом.

— Женщины за ней, мужчины за мной! — перекрикивая шум дождя, скомандовал Иорвет на Старшей Речи и показал в сторону дубравы за шатрами у скальных склонов.

— Нам надо идти за Торувьель, — перевела Мона, я кивнула и промолчала о том, что поняла всё.

Ответить на Старшей Речи я толком не могла, а делиться информацией о том, что я понимала если не всё, то многое, мне не хотелось даже с подругой. Будь мы одни — да. Но остальным эльфам об этом было необязательно знать.

С Моной и десятком эльфиек из нашего отряда мы двинулись в глубь лагеря. Под тентом между шатрами разместили походную кухню, и вокруг костра, обложенного камнями, клубился дым и тянул по поляне. Четверо полуобнажённых эльфов рубили дрова недалеко от костра. Кожа их блестела от дождя. Под навесом на поваленных стволах сидели скоя’таэли, кто-то держал на коленях миску с кашей, кто-то пил чай.

— У нас в шатре найдётся место! — весело крикнул один из них, обращаясь к эльфийкам, идущим рядом со мной.

— А есть ли у вас там воздух? — бросила в ответ одна, и остальные рассмеялись.

— Для тебя я украду весь воздух с этих гор!

Торувьель откинула вход шатра. Глаза тут же защипало от дыма. Пахло отсыревшими мехами и кожей, чем-то кислым, и в душном полумраке, как в бане, не было видно ничего.

— Полог! — крикнули из глубины шатра.

Эльфийки плотно задёрнули ткань и привалили снизу парой булыжников. По всему полу, как сваи, были вбиты в землю жерди, на которых в два яруса висели гамаки. Пол был завален вещами. В центре шатра в выемке между камней дымил костёр.

— Найдите себе место позади очага, — сказала Торувьель.

Мона выбрала пару гамаков один над другим поближе к костру. Потом мы затащили в шатёр седельные сумки, и эльфийка, которая пыталась раздуть огонь на мокрых дровах, ворчливо кричала: «Полог!», потому что пространство тут же заполнялось дымом. Вдоль стенок изнутри был выстроен вал из седельных сумок, поверх разложено оружие в перевязях, и мы пристроили свои сумки и оружие туда же. Я подошла к эльфийке у очага. Она ругалась под нос и махала полой кафтана, ещё более напуская в шатёр дым.

— Давай помогу, — сказала я на всеобщем.

Она нехотя подвинулась. Я выпустила Игни долгой узкой струёй. Передохнула и выпустила опять. Дрова на глазах подсыхали и воспламенялись.

— Твоей руке не горячо? — с интересом спросила она, тоже перейдя на всеобщий.

— Нет, — засмеялась я и повернулась к ней.

Нетипичная для эльфов тяжёлая челюсть и необычайно крупный рот выдавали в ней полукровку, хотя лицо её было по-эльфийскому красивым.

— Лина, — представилась она. — Ты из дворцовых или тех, кто с нами в Серебряные Башни?

Любопытство у неё тоже было непомерно большим.

— Все получат инструкции в своё время, — резко оборвала Торувьель, неслышно подошедшая сзади.

— Да во дворец она, это и так ясно, — беспечно махнула рукой Лина. — Ведьмаки — они же по чудовищам, а единственное чудовище в Дол Блатанна сидит во дворце.

Огонь разгорелся, и постепенно дым вытянуло в круглое отверстие в потолке. Дышать стало легче. Лина сообщила,