– Мистрис Стаффорд, конечно же, все понимала, – добавила Кейт. – Она ведь была возлюбленной Генриха Восьмого прежде, чем он увлекся ее сестрой. Она знала, что супружеская верность не входит в число мужских добродетелей. И что ни одна женщина не станет навлекать на себя невзгоды по доброй воле. Она позволила матери сохранить тайну и вырастить меня. Она оставила нас у Сесилов. Думаю, мистрис Стаффорд хотела держать мою мать в безопасности, подальше от своего мужа.

Она помолчала.

– Я обязана ей всем. Если бы не ее доброта, матери пришлось бы побираться на улице. А мы жили неплохо, у меня было счастливое детство. Мне дали образование. Леди Милдред позаботилась об этом, она сама образованная женщина. Я единственная грамотная служанка ее высочества. Поэтому она доверяет мне. Если нужно уничтожить какое-то послание, я могу запомнить текст.

– Еще бы она тебе не доверяла, – вставил я. – А как умерла твоя матушка?

– Лихорадка. Все случилось быстро, она не мучилась. После смерти матери я несколько раз встречала мистрис Стаффорд, и она всегда была мила со мной. Она умерла спустя три года.

– А тот, кого ты считаешь отцом…

– Женился снова. У него дети. Я не виню его. Наверное, он овладел моей матерью в порыве страсти, не думая о последствиях. Это ведь часто случается у мужчин. Если он и знает обо мне, то молчит. Я прожила всю жизнь без него. Но, по крайней мере, – тут она жестко усмехнулась, – я ношу его фамилию. Правда, Стаффордов в Англии пруд пруди.

Кейт уперла палец мне в грудь:

– Теперь твоя очередь. Я хочу сделать тебя честным мужчиной.

Она осеклась, поняв свою бестактность, и виновато моргнула:

– Ох, прости. Надо думать, что говоришь. Если не хочешь рассказывать, не нужно, я не обижусь.

Я ласково коснулся ее подбородка:

– Нет уж, никаких секретов между нами. Правда в том, что я вообще не знаю своей матери. Я брошенный младенец. Мистрис Элис вырастила меня.

Услышанное явно заставило ее задуматься:

– Брошенный? А мистрис Элис… это же та женщина, что была в комнате короля?

– Да. И она спасла меня.

Произнося эти слова, я чувствовал неудержимое желание разделить с кем-то воспоминания о мистрис Элис. Пусть ее помнит еще кто-нибудь помимо меня.

– Меня оставили на верную смерть в доме священника, неподалеку от замка Дадли. Это ведь часто случается – нежеланных детей подбрасывают вот так на порог богатого дома. Бедный не может себе позволить ребенка, а богатый сжалится над подкидышем. По словам мистрис Элис, я вопил так, что разбудил бы мертвого. Она тогда возилась с мусором у выгребной ямы и услышала мои крики. И пошла посмотреть, что там.

Голос предательски пресекся. Я прокашлялся.

– Она заменила мне мать, которой я никогда не знал. Когда она умерла, вернее, когда мне сказали о ее смерти, я не мог простить, что она ушла, не попрощавшись.

– Поэтому ты взялся помогать ее высочеству. Чтобы она смогла попрощаться.

– Да. Нельзя, чтобы она страдала так же, как я тогда. Я знаю, каково это: вдруг потерять близкого человека. Я верил в смерть мистрис Элис. Перегрин в день нашего знакомства упомянул знахарку, что ухаживала за королем. Тогда я словно что-то почувствовал… Хотя с чего бы? Мало ли на свете знахарок? И даже когда я увидел… – Тут мой голос дрогнул. – Они отрезали ей язык и изувечили ноги. Мастер Шелтон, их мажордом, сказал мне о ее смерти. А я уважал его, считал примером для подражания… Леди Дадли перерезала горло Элис у него на глазах. Она истекала кровью, а он стоял и смотрел. И ничего не сделал.

От этого воспоминания меня передернуло. Какой же я был дурак! Думал, что мастер Шелтон привязан ко мне. Быть преданным слугой – вот единственное стоящее занятие в его глазах. Не сгорай я от ненависти, мог бы пожалеть мажордома. Такая пустая, бессмысленная жизнь.

Мы молчали. Волосы, словно завеса, упали на лицо Кейт. В ее глазах блестели слезы.

– Прости. Из-за меня тебе пришлось вспомнить о ее смерти. Я не подумала. Не хотела причинять тебе боль.

Я поцеловал ее:

– Моя храбрая Кейт, эта боль родилась до нашей с тобой встречи. Ты тут ни при чем. Я потерял Элис в тот самый день, когда они похитили ее. Женщина у постели короля была совсем не той, кого я помнил и любил. Но теперь я знаю правду. Она не бросила меня. Леди Дадли приказала схватить Элис прямо на дороге. А Шелтон был сообщником.

– Но зачем они творили столь ужасные вещи? Ведь это случилось задолго до болезни короля. Почему они хотели, чтобы ты поверил в ее гибель?

– Я сам не раз задавался этим вопросом, – угрюмо усмехнулся я. – Она знала, кто я. Уверен, все дело в этом.

Кейт в изумлении воззрилась на меня:

– А обломок драгоценности? Он как-то связан с этой историей?

Вместо ответа я поднялся и, быстро перебежав к своей скомканной одежде, извлек из кармана золотой лепесток. На рубине играл лунный свет. Я протянул вещицу Кейт:

– Осколок моего прошлого. Видимо, мистрис Элис не сразу поняла, кто я. Слишком много ей выпало страданий… Но, узнав, немедленно вручила мне это. Элис бережно хранила лепесток не просто так. Он что-то значит.

Кейт не отрывала взгляда от подарка Элис:

– Да, но что?

Я взял лепесток и осторожно пробежался пальцами по хрупким золотым прожилкам.

– Для мистрис Элис значение имели только ее травы. К прочим вещам она была равнодушна. Говорила, что хлам занимает слишком много места. Но этот лепесток она хранила в своем сундуке с травами бог весть сколько времени. Я залезал в сундук бессчетное количество раз. Элис все бранилась: мол, я могу отравиться какой-нибудь травой. Но я ни разу не наткнулся на эту драгоценность. Должно быть, лепесток лежал в специальном отделении. Подозреваю, что даже леди Дадли не знала об этой вещице.

Я посмотрел в окно и проговорил:

– Леди Дадли – вот у кого ключ к разгадке. Она использовала меня, чтобы заставить герцогиню дать согласие на брак Джейн Грей с Гилфордом. Так сказала сама герцогиня там, в подземелье. Что бы ни означал лепесток, это является основанием для моей смерти. И возможно, он станет оружием, способным остановить Дадли.

Кейт обхватила себя руками, словно пытаясь согреться.

– Ты будешь мстить им за мистрис Элис?

Я развернулся к ней:

– Буду. Мистрис Элис была для меня всем, а они убили ее. Да, я хочу мести. Но это не главное. Еще больше я хочу правды. – Наклонившись к Кейт, я добавил: – Мне нужно знать, кто я.

– Понимаю. Поэтому и боюсь за тебя. За нас. Что хорошего в этой тайне? Из-за нее ты чуть не погиб от рук герцогини Саффолк. А если Дадли использовали тебя против нее, значит и им все известно.

– Не всем. Тайну знает только леди Дадли. Уверен, она не поделилась с герцогом. Должно быть, опасается, что он предаст ее. Вся ее сила – в способности усмирить герцогиню. Без этой тайны герцогиня ни за что не согласилась бы отдать дочь за…