Мы с Чарльзом остались стоять в стороне.

– Я, лорд Монтджой, как член Совета обещаю: граф Эссекс никуда не уедет из Ричмонда, – произнес Чарльз. – Мы прогуляемся по парку и вернемся ровно к началу заседания.

– Извините, – повторили мужчины, – приказ королевы!

– Поезжай домой, Пенелопа, – сказал мне Роберт. – Тебе незачем тут ждать вместе со мной. Ты слишком переволнуешься.

– Мне спокойнее остаться, – упрямо ответила я.

– Роберт прав. Пожалуйста, возвращайся домой. – Чарльз посмотрел мне в глаза. – Прошу тебя, поезжай. Заседание может продлиться долго.

– Хорошо, – мне пришлось смириться. – Но я поеду в Эссекс-хаус. Во сколько бы ни закончилось заседание, буду ждать вас обоих там.

Трудно описать, как дались мне часы ожидания. Поздно вечером Роберт и Чарльз вернулись наконец из дворца. Первая новость уже стала неутешительной:

– Роберт под домашним арестом, – сообщил с порога Чарльз. – Выходить за пределы Эссекс-хауса запрещено.

– Ну почему, – я заламывала руки, понимая, что помочь не в силах, а слезами лишь усугубляю положение.

– Обвинения серьезны. Первое и главное: возвращение в Англию, разрешения на которое не спрашивалось у королевы. Она не позволяла и не собиралась позволять Роберту бросать английскую армию в Ирландии.

– Верно, – кивнул Роберт послушно.

– Второе, принятые в Ирландии решения. Решения, которые противоречили приказам королевы и изначальным планам, принятым Тайным Советом перед отъездом Роберта в Англию. Роберт ведет себя правильно. Он спокоен и миролюбив, не спорит и не пытается вызвать гнев Ее Величества.

– На заседании присутствовало всего четыре члена Совета. Они и допрашивали меня, записывая скрупулезно ответы, – добавил Роберт. – Никакого заключения они не сделали и перенесли заседание на завтра, когда полностью соберутся все члены Совета.

– Но ведь Чарльз был с тобой?

– Нет, ему запретили заходить в зал заседаний. Он остался ждать в соседней комнате. До завтрашнего заседания я остаюсь под домашним арестом.

– Может, стоит поговорить с королевой? – не теряла я надежды.

– Я с ней говорил утром и днем. После Ее Величество меня не принимала. Мне надо попытаться доказать свою правоту.

– Как ты собираешься это делать?

В беседу вступил Чарльз:

– Мой совет один: настаивать на решении королевы о предоставлении всех полномочий Роберту. Он был назначен командовать в Ирландии, и получил право принимать окончательные постановления лично без запроса разрешения из Англии. Если бы Роберт отправлял письма с вопросами в Лондон, ждал ответа, то ситуация могла бы сложиться куда худшая, чем она есть сейчас.

Роберт кивал в ответ на речь Чарльза, не пытаясь спорить или противоречить.

– Я устал, – сказал он мне прежде, чем удалиться в спальню. – Я готов не появляться более при дворе, готов удалиться в свой замок и жить вдали от Лондона с Френсис и детьми. Никаких войн, никаких сражений.

На следующий день на Роберта посыпались прежние обвинения.

– Ему опять твердят про презрительное отношение к приказам и письмам Ее Величества; игнорирование ее воли, – перечислял Чарльз обвинения. – Высокомерные письма, которые Роберт писал время от времени; действия в Ирландии, противоречащие тем, что были запланированы в Англии перед его отъездом; неожиданное возвращение; дерзость накануне, когда Роберт ворвался в спальню Ее Величества; наделение рыцарским титулом столь многих незначимых персон…

– Изрядно грехов, – я покачала головой. – И не поспоришь. Каковы дальнейшие намерения Совета?

– Роберту по-прежнему запрещают выходить из дома. Совет передал его ответы королеве. Она сказала, ей нужно время для их рассмотрения. Пока он обязан находиться в Эссекс-хаусе, не показываться при дворе, пока его вновь не вызовут.

– Ладно. Я поеду к Френсис, – понимая, как волнуется беременная жена Роберта, я хотела, если не успокоить ее, то хотя бы рассказать новости. – Вернусь быстро обратно. Постарайтесь тут не ухудшить положение дел. Ведите себя хорошо, – я улыбнулась сквозь слезы.

– Не переживай. Будем надеяться на лучшее, – Чарльз подошел ко мне поближе и сжал мою руку в своей. – У Роберта много друзей. Твой муж и я, несмотря на общую любовь к тебе, стоим на стороне Роберта. Против выступают старые, а оттого и знакомые враги: граф Ноттингем, Рели, Сесил. Но, кстати, сын Ноттингема тоже защищает Роберта.

– Уильям Нолис, наш дядя, вступился за меня, – неожиданно заговорил брат. – Многим я признателен за дружбу, которую они не предают.

– Мамин брат, разве мог он отступиться от тебя? И друзья, разве могли бросить тебя в трудную минуту?

Меня тревожило собственное бездействие. Я не в силах была предпринять что-либо. Хотя пойти к королеве и броситься к ее ногам возможно, но я знала, это порой приносило плоды, противоположные желаемым. Королева предпочитала принимать решения самостоятельно или под влиянием окружавших ее мужчин, но уж никак не женщин. Френсис вообще не пускали к королеве: запрет показываться при дворе оставался в силе. А главное, она жила в Уолсингем-хаусе, доме родителей, потому что Роберта препроводили именно в Эссекс-хаус, не позволив отправиться к жене.

Тридцатого сентября у Френсис родилась дочь. Я принесла счастливые вести Роберту. Огорчало плохое самочувствие его жены, вызванное волнением последних месяцев, но малышка была здорова. По крайней мере, кричала она громко, как и положено всем новорожденным младенцам.

Прошло два дня. За Робертом не присылали. Я надеялась, скандал утих. Может, как раньше, Роберта пожурят, поругают и простят, наказав впредь не нарушать предписания Ее Величества. Но второго октября Роберту принесли приказ королевы: ему запрещалось появляться при дворе. Домашний арест оставался в силе. Ни о чем ином в бумаге, подписанной Елизаветой, не говорилось.

– Вот что плохо, – объяснял мне Чарльз, когда мы уехали, оставив Роберта в его доме, – многие из друзей графа тоже впали в немилость. Они уехали в Ирландию с Робертом и с благословения королевы. Они имели несчастье вернуться с ним в Англию. Им вменяют в вину неповиновение королеве, а также называют «праздными рыцарями».

– Что значит «праздный рыцарь»? – не поняла я.

– Друзья Роберта просто съездили с ним в Ирландию на прогулку. Имеется в виду, что они не воевали на самом деле, а развлекались. Роберт им своей волей даровал рыцарское звание, как он уже однажды делал. Не самый мудрый шаг. Их тоже начали допрашивать. Сэр Харрингтон сегодня беседовал с королевой и вышел от нее совершенно расстроенный. Прием оказался неласковым.

На следующий день мать Френсис, леди Уолсингем, отправилась к королеве с просьбой позволить ее дочери переехать к мужу. Однако Ее Величество хорошо помнила: женитьбу Роберта на Френсис она не одобрила. Своего мнения Елизавета не изменила. Френсис не просто запретили переехать с детьми к мужу, но даже не разрешили его навещать.