Действия правительства явились нарушением Манифеста 17 октября 1905 г., обещавшего не принимать законов в обход выбранного народом парламента. Поэтому события 3 июня 1907 г. стали называть государственным переворотом, а третьеиюньская политическая система оказалась прочно связанной с именем Столыпина. Было положено начало весьма своеобразной политической системе, точнее всего охарактеризованной в классическом по абсурдности определении: «Россия есть конституционная монархия во главе с самодержавным монархом», которое было дано Готским альманахом. Действительно, власть монарха была огромной, и в то же время сохранялись, правда, в весьма урезанном виде, политические свободы. Допускалась деятельность политических партий и существование оппозиционной печати.

Одним из звеньев этой системы являлась III Государственная дума, которую иронически называли «непревзойденной палатой». Ее состав оказался совершенно иным. Теперь левыми считались 54 кадета, занимавшие центристские позиции в предыдущих Думах. От мощной фракции трудовиков осталось 14 человек. На выборах прошло 19 социал-демократов меньшевистского и большевистского направления. Выгодное положение занимал сильный центр из 154 октябристов и 28 прогрессистов. Впервые сложились три правые фракции: крайне правые, умеренно правые и националисты, насчитывавшие 147 депутатов.

В первые годы существования Думы правительство опиралось на центр, представленный депутатами-октябристами. Позже Столыпин установил более тесные контакты с националистами. Но даже такая Дума, готовая идти навстречу правительству, была под подозрением у сановников. Однажды министр финансов В.Н. Коковцов произнес на заседании Думы запомнившиеся слова: «У нас парламента, слава Богу, еще нет!» Столыпин не допускал подобных высказываний. Сотрудничавший с ним в самые напряженные месяцы 1906 – 1077 гг. В.И. Гурко писал: «В сущности, Столыпин был рожден для роли лидера крупной политической партии, и, родись он в стране с упрочившимся парламентарным строем, он, несомненно, таковым и был бы». Но это лишь гипотетическое предположение, которое нельзя проверить. В своей реальной политической деятельности Столыпин мало считался и с Государственной думой, и даже с более консервативным Государственным советом. Важнейшие социально-экономические меры Столыпин предпочитал проводить в обход законодательных учреждений. Он широко пользовался статьей 87 Основных законов, позволявшей принимать законодательные акты в виде высочайших указов с последующим их обсуждением и одобрением в Думе и Государственном совете. С точки зрения Столыпина, этот путь являлся гораздо более эффективным, чем громоздкая парламентская процедура. Столыпин был убежденным сторонником сильной исполнительной власти, способной предотвратить хаос и беззаконие.

Первоочередная задача, стоявшая перед Столыпиным, состояла в успокоении страны. По спокойствию и твердому порядку истосковались простые российские обыватели. За успокоение истерзанной России так ненавидели Столыпина революционеры, жаждущие великих потрясений. Излюбленным оружием революционеров являлся политический террор. Столыпин был мужественным и последовательным борцом с террором. Он пережил несколько покушений и пал жертвой террористического акта. Учитывая, что сейчас терроризм представляет собой одну из главных угроз для всего мира, следует высоко оценить деятельность Столыпина, выжигавшего язву террора столетие назад.

Враги Столыпина называли его «официальным убийцей», «обер-вешателем». С этим клеймом «душителя революции» он вошел в советские учебники истории, в которых успокоение после первой русской революции называлось «периодом столыпинской реакции». Со временем оценки меняются, и сейчас то, что ставилось Столыпину в вину, воспринимается как его величайшая заслуга. Однако справедливо будет констатировать, что на самом деле Столыпин не сыграл решающую роль в разгроме наиболее опасных вооруженных выступлений. Подавление вооруженного восстания в Москве в декабре 1905 г. было делом рук адмирала Ф.В. Дубасова и полковника Г.А. Мина, а карательными экспедициями, восстановившими порядок в Сибири, командовали генералы А.Н. Меллер-Закомельский и П.К. Ренненкампф. Общее руководство подавлением революционных выступлений осуществлял министр внутренних дел П.Н. Дурново.

Когда Столыпин возглавил Министерство внутренних дел, открытые очаги революции уже были погашены. Конечно, до успокоения страны было далеко. Характеризуя то время, когда он был призван к власти, Столыпин вспоминал: «В большей части провинций не было никакой власти; у нас по целым месяцам процветали десятки республик; центральная Россия и некоторые окраины горели почти сплошь». Столыпину пришлось столкнуться со Свеаборгским и Кронштадтским восстаниями, вспыхнувшими под боком у столицы в июле 1906 г. Но все-таки масштабы военных восстаний, подавленных при Столыпине выступлений не шли в сравнение с 1905 г.

На долю Столыпина выпала борьба с политическим террором, ставшим символом русской революции. В этом опасном деле его заслуги были неоспоримы. На своем посту Столыпин пал жертвой террористического акта. Попытаемся сказать несколько слов о том, что представляла собой страшная эпидемия терроризма, унесшая тысячи жизней, включая и жизнь Столыпина. Традиции террора были заложены народническими кружками. Террорист и писатель С.М. Степняк-Кравчинский, пронзивший кинжалом шефа жандармов Н.В. Мезенцева, описывал ход рассуждения своих единомышленников: «Уж если тратить время на убийство какого-нибудь шпиона, то почему же оставлять безнаказанным жандарма, поощряющего его гнусное ремесло, или прокурора, который пользуется его донесениями для арестов, или, наконец, шефа жандармов, который руководит всем? А дальше приходится подумать и о самом царе, властью которого действует вся эта орда»[180]. Народники надеялись точно рассчитанным ударом в сердце власти парализовать всю махину самодержавия.

Террор нашел своих восторженных поклонников и добровольцев. Его знамя было поднято подпольной организацией «Народная воля». Она быстро прошла все ступени, о которых писал Кравчинский. Народовольцы начали с агентов Третьего отделения и кончили убийством Александра II. Идейной наследницей народовольцев в начале XX в. являлась партия социалистов-революционеров. Для эсеров террор был священным делом. Партийный орган «Революционная Россия» призывал: «У кого больше сил, больше возможности и решимости – тот пусть не успокаивается на мелкой работе; пусть ищет и отдается крупному делу – пропаганде террора в массах, подготовлению… сложных террористических предприятий». ЦК партии эсеров создал Боевую организацию, которая подготовила ряд покушений. Действовали также региональные «летучие отряды». Следует отметить, что лидеры партии эсеров рассматривали террор как один, и даже не самый главный, инструмент политической борьбы. Но это было в теории, на практике партия эсеров ассоциировалась с террором, что бы ни заявляли ее лидеры. Такое же двуличие было свойственно российской социал-демократии, расколовшейся на большевиков и меньшевиков. Вождь большевиков Николай Ленин (В.И. Ульянов) в своих статьях подчеркивал, что теракты отвлекают силы революционеров от массовой борьбы, а сам терроризм является вредным методом, «всецело осужденным опытом истории»[181]. Однако при этом местные комитеты большевиков и меньшевиков активно сотрудничали с эсерами и были вовлечены в террористическую деятельность. Правда, лидеры большевиков предпочитали более практичные «эксы», то есть эспроприации денежных сумм. Рассказывали, что Ленин, узнав, что партия получила крупное пожертвование от некого анонима – Икса, глумливо заметил: «Не от икса, а от экса». В июне 1907 г. большевики под руководством Камо (С.А. Тер-Петросян) ограбили кассира Тифлисского отделения государственного банка. Ходили слухи, что первую бомбу в экипаж кассира бросил Сталин (И.В. Джугашвили). Это факт недоказанный, известно только, что сразу после экса Сталин спешно покинул Тифлис. При ограблении было захвачено 250 тысяч рублей, однако часть денег была в крупных купюрах, серию которых немедленно опубликовали газеты. Большевистское руководство решило обменять купюры за границей в один день в разных городах и банках, но на этой операции попались несколько видных большевиков, в том числе будущий нарком иностранных дел Литвинов (М.М. Валлах) и его жена.