– Даже не представляю, почему ты интересуешься этим местом, – сказал он. – К тому же тут много лет никого не хоронили.

С этими словами он развернулся и зашагал назад, откуда пришёл – в глубину кладбища.

– Совсем никого? – переспросила Элизабет.

Она почувствовала, что тонет – будто тонкий лёд под ней неожиданно провалился. Как это могло произойти? Норбридж сказал ей, что Грацелла похоронена здесь, а теперь этот мужчина сообщил, что это не так?

Сторож ничего не ответил. Его гигантская фигура беззвучно исчезла за поворотом. Вдруг железные ворота захлопнулись, полностью перекрыв проход. Несколько мгновений спустя смотритель кладбища появился вновь, держа в руках огромную цепь, которую он с тяжёлым лязгом обмотал вокруг створок ворот. На цепь сторож навесил тяжёлый замок и защёлкнул его. Лязг закрывающихся створок, грохот тяжёлой цепи и щелчок замка были полностью поглощены завываниями снежной бури. Темнота сгущалась. Элизабет смотрела, как мужчина отряхивает руки от снега.

– Совсем никого, – утвердительно проговорил он и удалился в глубину кладбища. Он так быстро исчез, что девочка задумалась – не призрак ли это? Не померещилось ли ей его появление?

Ветер тотчас стих, как по чьей-то команде, хотя было ясно, что ненадолго. Девочка поёжилась и поспешила в антикварный магазин.

Не прошло и часа, как обе девочки уже сидели с миссис Виспер в кафе «Серебряная Пихта», в специально отведённой для них комнате, украшенной яркими картинами с разнообразными птицами. Перед ними дымился горячий шоколад в изящных фарфоровых чашках.

Миссис Виспер заказала обеим по порции яблочного пирога, но Элизабет не хотела есть, поэтому отломила лишь маленький кусочек и даже его не съела. Открытие, сделанное на кладбище, лишило её аппетита. А ещё все эти странности, и вот прямо сейчас то же самое – посиделки в кафе с этой девочкой и её бабушкой, ещё более таинственной, чем девочка, – всё это только продолжало тревожный список.

«Норбридж обманул меня», – в отчаянии думала Элизабет. – «Он меня обманул!» – крутилось у неё в голове с того самого момента, когда тот странный человек запер ворота кладбища. Девочка чувствовала себя настолько обиженной и подавленной, что разговор с миссис Виспер и Ланой, каким бы он ни был странным, хотя бы немного отвлекал её от мрачных мыслей.

Миссис Виспер сделала большой глоток шоколада и пристально посмотрела в глаза Элизабет. Взгляд у неё был пронизывающий и холодный, это впечатление только усиливала будто искусственная белизна её волос. Девочка занервничала. Кожа миссис Виспер была какой-то слишком сияющей, противоестественной, не по возрасту – при всей непривлекательной и несколько странной внешности можно было сказать, что старая дама как-то слишком хорошо сохранилась.

Даже в том чопорном и мрачном одеянии, какое носили женщины сто лет назад, бабушка Ланы смотрелась исключительно ухоженной. Её не одолела старость, не изуродовали морщины, она не выглядела слабой и слегка опустившейся, что часто происходит с женщинами в определённом возрасте. Когда старая женщина смотрела на Элизабет, та почти забывала о происшествии на кладбище.

– Наконец-то мы нашли возможность пообщаться, – торжественно объявила миссис Виспер. – Получше узнать друг друга.

Элизабет взглянула на Лану, которая внимательно следила за бабушкиными словами.

– Спасибо, что взяли меня сюда, – вежливо закивала Элизабет. – И ещё за пирог и шоколад спасибо.

– На здоровье, – отвечала миссис Виспер. – На здоровье.

Лана описала, как они провели прошедшие два часа – к счастью, она опустила ту часть, которая касалась кладбища. Из неё потоком лились хвалы красоте Хевенворта и пожелания приехать сюда ещё раз до отъезда из «Зимнего дома». Миссис Виспер спросила Элизабет, как ей жилось в Дрире у дяди и тёти. Лана кое-что рассказала о своей школе, о фигурном катании и куда она хотела бы поехать летом. Минут через пятнадцать Элизабет заметила, что они втроём включились в так называемый «разговор ни о чём». Когда впоследствии она вспоминала их беседу, данная её часть показалась ей неожиданно… нормальной.

Потом миссис Виспер отставила свою чашку, медленно промокнула губы, положила руки на колени и строго и решительно посмотрела на Элизабет.

– А как насчет церкви? – спросила она вдруг. – Ты ходила в церковь с дядей и тётей?

Вопрос прозвучал абсолютно неожиданно. Элизабет готова была разговаривать о «Зимнем доме», а потом надеялась перевести разговор на интерес миссис Виспер к секретным туннелям. Но она не предполагала, что её спросят, в какую церковь она ходила.

– Церковь? Ну, скорее, нет. Может, на Рождество и на Пасху – да, но в другое время – нет.

Лана выпрямилась.

– И мы не ходим.

– Хорошо, когда есть во что верить, – сказала миссис Виспер. – Но наши верования, скажем так, не те, за которыми ходят в церковь.

– Что вы имеете в виду, говоря про «ваши верования»? – спросила Элизабет.

В устах миссис Виспер эти слова прозвучали очень странно.

– Ну, моя дорогая, – заговорила миссис Виспер, – в церкви большей частью учат ладить со всеми, не важно, с кем. Даже если они того не стоят, даже если они бедные и слабые. Тебе это кажется странным, верно? То, что ты должна стараться ладить с людьми, которые ниже тебя по положению? Я бы сказала, что это пустая трата времени, пустая трата сил.

Элизабет никогда не слышала, чтобы кто-нибудь говорил такое. Хотя в рассуждениях миссис Виспер и была своя логика, девочка не могла разобраться, верные выводы делает из всего этого или нет.

– А какое отношение это всё имеет к тому, во что вы веруете? – переспросила Элизабет.

– Мы считаем, что, если кому-то посчастливилось обрести некоторую степень, скажем так, силы в той или иной форме, – начала объяснять миссис Виспер, – то этот человек не вправе умалять этот дар, разделяя его с теми, кто этого дара лишён, а значит – не заслужил. На самом деле, тот, кому дана сила, должен накапливать её в себе столько, сколько возможно. Это единственный способ двигать наш мир вперёд – наращивать силу, набирать силу.

Лана смотрела на бабушку с некоторым опасением.

Слушая старую даму, Элизабет, для которой такие разговоры и такие идеи были в новинку, почувствовала лёгкую дрожь. Слова звучали более чем соблазнительно.

– Почему вы мне всё это рассказываете? – спросила Элизабет. – И кто это «мы»?