— Спасибо, я сам управляться буду, — хрипло ответила я, дернувшись к злосчастному котлу и освободившись от горячей мужской руки.

За мной начали охоту, в чем я убедилась, когда, дождавшись, пока вычищу котел, Глен забрал его и понес наверх, а мне предложил:

— Посиди здесь, я сейчас другой сам принесу.

Наблюдавший за нами Наум, увидев Эльсу, спешащую мне на помощь, очень уж по-женски спускающуюся с обрыва со вторым котлом, ехидно хохотнул, выйдя из воды:

— Ну-ну, мужички…

И пошел наверх, подозрительно качая большой головой. А я тем временем поделилась с братцем, что, похоже, нас раскрыли еще двое оборотней. И особенно обеспокоило изменившееся отношение ко мне Глена. Эльса, закусив губу, сверлила меня хмурым взглядом, раздумывая, и шевелила большими ушами, неосознанно следя, чтобы к нам никто не приблизился незамеченным. Почему-то это показалось мне очень забавным и милым. Пришлось с досадой признать, что мужики из нас и впрямь хилые, а повадки и вовсе девчачьи.

Куда ни кинь, всюду клин. Взять хотя бы наши руки с тонкими пальцами, с нежной кожей узких кистей. Куда их спрячешь? Вон даже Шай на них обратил внимание. Опять-таки, когда жара начнется, придется снять куртку и убрать защиту, скрывающую большую часть лица и шею, чтобы не запариться. И тогда скрыть полную женскую грудь, узкую талию и округлые бедра не удастся, сколько ни утягивай. Пока постоянного внимания, несомненно, наблюдательных обозников мы избегали, потому что ехали на крайней телеге. И водились в основном с Гленом, Шаем, Наумом и братьями-гиенами, вот они-то как раз и распознали нас — липовых братцев.

— Нам бы только горы перейти с ними, а там… как получится, — размышляла вслух Эльса. Правда, посмотрев на меня оценивающе, уточнила: — Или Глен тебе нравится, и ты его себе берешь? В конце концов, от добра добра не ищут.

Я задумалась, ведь вопрос-то действительно серьезный. Но почему-то, стоило попытаться мысленно представить красавца Глена, увидела суровое и отчасти хищное лицо вчерашнего тигра с двухцветной густой гривой. Прямо пальцы зачесались, до чего захотелось зарыться в нее руками да хоть потрогать. Тяжело вздохнула и призналась:

— Нет, мне, оказывается, полосатые нравятся.

Эльса замерла, а затем вмиг ощетинилась:

— Полосатые, значит? На моего Шая метишь?

Я удивленно вытаращилась на нее, а потом, припомнив, что обожаемый подругой волк тоже двухцветный, фыркнула:

— Успокойся! Сто лет мне твой волк не нужен. Как по мне, так от него псиной за версту несет.

Влюбленная девица выдохнула с облегчением, по-кошачьи забавно вытерла рукавом нос от воды и мурлыкнула:

— Дурочка, ничего ты не понимаешь, он пахнет… — Она задумалась, подбирая слова, и, хихикнув, мечтательно закончила: — Моим он пахнет!

— Да ради Луны, лишь бы на здоровье, — улыбнулась я.

* * *

— Пока обоз собирают и готовят в путь, за вами пробежка! — как обычно, незаметно появились рядом Мишек и Дашек, невольно вызвав у нас мучительный стон.

— Братцы, я думаю, пора кончать с этими бегами, — снова вмешался Глен.

— Нет, крепкие ноги никому не помешают, даже помогут спастись в случае чего, — спокойно гнул свое Мишек.

— И все же…

— Мужики, вперед, до камня и обратно! — скомандовал Дашек, перебив опять открывшего рот, сжалившегося над нами Глена.

Я бы, может, и поныла, и на вдруг объявившегося заступника покивала, но слова гиен отозвались в душе уверенностью, что так нужно. Поэтому, подхватив подругу за локоть, легкой трусцой побежала к камню.

— Какая-то ты вечером странная была, — бросив косой взгляд на меня, поделилась Эльса, когда мы удалились на безопасное для чужих ушей расстояние. — Улыбалась как блаженная.

Немного замедлившись, я призналась:

— Встретила охотников… за мной…

— Княжеских?! — в ужасе воскликнула Эльса, споткнувшись, и наверняка бы растянулась, если бы я ее не придержала.

Мы вместе перескочили яму, и я ответила:

— Нет, из моего клана. Охранник.

— А чего улыбалась-то? — удивленно выдохнула Эльса.

— Маран это был, хороший оборотень, как выяснилось, порядочный. Отпустил с миром. — Я вновь не сдержала радостной улыбки. Потом, словно кто за язык тянул, похвалилась: — А еще мечту свою встретила!

— Мечту? Какую еще мечту? — Большие голубые глаза Эльсы округлились и загорелись жадным любопытством.

Поморщившись, я коротенько, без подробностей рассказала о встрече с мужчиной, чей запах меня преследует с самого Аверта.

— Аррайи? — переспросила Эльса. — У нас в Еловом ручье западный склон Голубой горы сплошь зарос этими цветами. Так ты того загадочного незнакомца в Малиннике встретила?

— Угу, — грустно кивнула я, — ну и поцеловала.

— Ты? — Эльса остановилась, вытаращившись на меня. — Сама? А чего тогда нос повесила? И почему не познакомилась?

— Потому что мужи-ик! — рыкнула я злобно и с досадой, тоже остановившись.

Эльса задумалась, затем вскинула на меня искрящийся весельем взгляд. И я уже знала, о чем эта вредина и язва спросит:

— А целовалась ты с ним тоже как мужик с мужиком, да? При всем честном народе? Да еще при медведях, известных занудах со своими чопорными традициями и порядками?

— Угу… — буркнула я обреченно, снова двинувшись в путь.

Мне в спину донеслось веское:

— Он тебя прибьет! Если найдет!

— Вот и я так подумала, правда, потом, когда удрала, — расстроенно призналась я.

Когда до камня осталось рукой подать, Эльса не сдержала любопытства:

— Ну и как тебе первый поцелуй? И как тот мужчина-мечта хоть выглядел?

Вспомнив свои яркие ощущения, испытанные при тесном… хм… разговоре с громадным, умопомрачительного вкуса незнакомцем, я сначала приуныла:

— Лучше, чем мечталось! — А чем дольше говорила, тем больше воодушевлялась и восторгалась: — Он… такой вкусный, сладкий… и полосатый. А волосы… а глаза как солнышко, а грудь… не описать словами. Ох, Луна, еще чуть-чуть — и я бы его вылизала… честное слово! Хвост у него длиннющий, толстый; руки, клянусь душой, такие возбуждающие, хлеще, чем запах. Он меня с ума свел еще в Аверте, не могу больше ни о ком думать, кроме него…

— Ну и кто твой умопомрачительный полосатик? — широко улыбнулась Эльса. — Тоже кот?

В этот момент из-за поворота появилась груженая телега, запряженная красивыми белогривыми тяжеловозами. Рядом с возницей сидит девушка. За повозкой трусят на крупных, мощных конях двое здоровенных всадников. Яркий черноволосый и — ох, Луна! — тот самый полосатый…

Мы с Эльсой, будто заведенные, бежали им навстречу, будь неладен этот камень. А потом путники нас тоже увидели, мало того, тигр разглядел, да как полыхнул желтым гневным взглядом, что я, остановившись, пискнула: