— С Дрейком?

— С ним. Глиста долговязая, тараканья башка! — Фрэнк покрутил пальцем у виска. — Я как-то раз попробовал потолковать с ним — куда там, он и слов-то человеческих не понимает, точно тебе говорю.

Джон неуверенно похлопал его по плечу:

— Если мы хотим помочь Кэти, надо выяснить, что происходит, а если мутузить друг друга, так ничего не получится. — Он показал на отекшую челюсть. Внезапно кураж у Фрэнка испарился, и под ярким, почти полуденным солнцем он стал похож на испуганного ворчливого старикана. — Слушайте, давайте поговорим с этим вашим греком вместе. А моя напарница в Ирландии соберет сведения о том враче, посмотрим, что она там накопает. Идет?

— Годится.

Джон протянул руку Фрэнку, и они обменялись рукопожатием. Затем Фрэнк вынул ключи.

— Я сам буду говорить с греком.

— Согласен.

— Только не встревай, а то зашибу.

— Ладно.

— И еще — поменьше рот открывай.

— Честное скаутское!

Фрэнк посмотрел на него долгим взглядом:

— Наверное, я совсем чокнутый.

Джон мысленно согласился, но благоразумно промолчал.

Лиззи сидела на кровати и наливала себе щедрую порцию виски. Со стаканом в руке она подошла к окну и выглянула на улицу.

— Он рванул искать Нико, — сказала она в миниатюрный мобильник. — Откуда я знаю? Говорит, полиция ничего не знает, и, похоже, не соврал. Вряд ли Фрэнку интересно, чтобы полиция что-то пронюхала. — Она опустила штору. — Марк, делай что хочешь, но проследи, чтоб он полицию не впутал. Ты должен добраться туда первым. Никаких оправданий! О девчонке тоже надо позаботиться… Не мели всякую чушь! Сам вляпался. Надо было держать все под контролем! Ты меня очень разочаровал. И очень подвел! — Она замолчала, отхлебнула виски и закончила: — Смотри не повтори ту же ошибку.

Лиззи закрыла телефон. Фрэнк застал ее врасплох, но теперь она почти пришла в себя. Обладая талантом легко пускать слезу, Лиззи относилась к тем женщинам, которые не теряются ни в какой ситуации. А ее талант не раз сослужил ей хорошую службу.

— Ну что, мои маленькие, — обратилась она к двум ребятишкам, глазевшим на нее из детской кроватки. — Испугались шума? Нехорошие дяди, совсем ничего не понимают. — Она протянула погремушку светловолосому мальчику, тот взял ее и улыбнулся в ответ. Прелестный ребенок! За такого хорошо заплатят.

Сейчас другое время, все стало гораздо легче. Не надо больше рыскать, выискивать подходящих детей. Все просто, ясно, доступно. Купил — и дело с концом. Шанс, что застукают власти, совсем невелик. Ведь половина этих идиоток, что отказываются от детей, себя-то прокормить не могут, не говоря уж о ком-то другом. Проститутки они, шалавы, больше никто. А детишки, если симпатичные и здоровые, — всегда ходовой товар. С каждым годом очередь на них все длиннее, а цены все выше. Совет по усыновлению со своими анкетами и тестами — так, липа, пустая формальность. Перед биологическими мамашами распинаются, а приличных людей унижают, как только могут. Чуть ли не пытают, как на допросе, и зачем? Кому охота связываться с этой бюрократией, проходить бесконечные собеседования и выкладывать всю подноготную о своей личной жизни? С какой стати приличным людям заниматься такой ерундой, когда кругом полно безмозглых телок, которые только и знают, что рожать, а как эти ребятишки потом живут, никому нет дела. Это ж неправильно, любому ясно. Выходит, она, Лиззи, оказывает человечеству огромную услугу.

В порыве ханжеского самооправдания Лиззи горделиво расправила плечи. Она дает бедным деточкам возможность расти в холе и неге. И ей денежка перепадет, и биологическая мамаша какими-никакими грошами разживется. И все довольны. А если кто-то из детишек оказался с браком, при чем тут она?

С Нико она промахнулась. Слабак, она давно это поняла. От него можно было ждать подвоха в любую минуту. Она и тогда не стала бы с ним связываться, но ее бизнес только начинался, и ей нужны были его контакты. Сейчас совсем другое дело. Сейчас она всем заправляет. А она работает без ошибок.

Лиззи погладила мальчика по головке. Смех, да и только — Фрэнк на старости лет о совести вспомнил. Безмозглый, чувствительный старый дурень!

Играя «в козу» с другим мальчонкой, маленьким румыном с огромными карими глазами, она представила, какой венок пришлет Фрэнку на могилу. «Ничего вычурного, только классика», — решила Лиззи.

Она улыбнулась в ответ малышу, который улыбался ей своим беззубым ртом.

Сара поехала обратно в Клонтарф. Она провела Сумо через боковую калитку и отпустила его побегать в саду, а сама вошла через заднюю дверь. Мать и Белинда сидели в кухне за столом и читали газеты.

В кухне было тепло и солнечно. Все выглядело совсем как всегда. На миг Сара задержалась у двери, чувствуя, как неуверенность волнами окатывает ее. Почему жизнь идет своим чередом, будто ничего не случилось? Неужели никто, кроме нее, не замечает, какая над ними нависла опасность?

— Рано ты сегодня, — заметила мать.

— У вас все в порядке? — спросила Белинда. — Мы никак не могли дозвониться до вас.

— Да, нормально, только надо кое-что доделать.

— Звонила ваша сестра, вас спрашивала.

— У меня телефон несколько часов не работал.

Белинда встала и наполнила чайник.

— Она просила передать вам, что Джеки уже привезли из хирургии.

Вот дерьмо! Совсем забыла позвонить Хелен.

— Отлично! — откликнулась Сара. — А что еще сказала?

— Получили результат анализа крови. Алкоголь на пределе нормы.

— Ну слава богу! — Сара стянула с головы шапочку и потерла глаза, стараясь скрыть, что еще немного — и она бы расплакалась. — Отличная новость!

— Наверное, ее несколько дней подержат в больнице.

— Вот и хорошо.

— Сара, у вас все в порядке? Вы очень бледная.

— Нормально, все хорошо.

— Тебе мяса надо поесть, — проговорила мать. — Железа не хватает.

— Мам, я чувствую себя хорошо.

— Тогда съешь пудинг и тосты.

— Мама, я, честно, чувствую себя хорошо. — Сара поцеловала мать в макушку. — Сейчас сделаю несколько звонков и сразу вернусь.

— Я вам кофе приготовлю, — предложила Белинда.

Сара мельком взглянула на сиделку, озадаченная ее необычной добротой.

— Спасибо.

Она взбежала по лестнице и вошла в свою комнату. Если он побывал в ее квартире, то вполне логично предположить: он знает, что сейчас она живет не там, а здесь. Придется увезти маму из дома, иначе бедняжка может попасть под перекрестный огонь, если Вик нанесет удар.