– То есть тебе не удалось с ней увидеться?

– Нет, – ответил Литвин, поблагодарив официанта, принесшего кофе. – Даже не получилось узнать, кто она такая, несмотря на то что мы с Сафетом подняли на ноги всех приятелей, которые живут в Париже. Как понимаешь, они – не обычные эмигранты, а весьма влиятельные особы. Конечно, у большинства не совсем легальный бизнес…

Полина отвлеклась, посмотрев на Мануэля, вошедшего в холл в сопровождении четырех таких же мощных на вид байкеров, как и он сам. «Они собираются погрузить банкетку кому-нибудь на мотоцикл?» – с раздражением подумала она, подавив желание подняться и броситься вслед за ними. Вместо этого глубоко вздохнула и повернулась к Литвину.

– Завтра Нину объявят в международный розыск. Мой друг полковник Зудин, ты видела его, когда… – Литвин замолчал, прищурившись, видно, вспомнил их последнюю встречу, потом медленно продолжил: – Он считает, что это единственно верный выход из ситуации. Поиски Нины в Москве не принесли результатов, поэтому он советует обратиться в Интерпол, что я и сделаю. Зудин злится из-за потерянного времени. Я и сам злюсь. Уже неделя прошла, но ничего не произошло. Ни требований о выкупе, ни каких-либо заявлений. Нина просто исчезла, будто ее и не было. Я не понимаю, как можно украсть ребенка и не оставить при этом никаких следов?

– Филипп, я не знаю, что ответить. Могу только просить прощение за свое молчание. Ведь если бы предупредила тебя о возможной опасности, с Ниной ничего не случилось бы. Но тогда я испугалась за Тоню, не знала, как поступить правильно, и, поверь, абсолютно не представляла, что это приведет к такой роковой ошибке. Да и ты исчез, обдумывал, как сказать мне о беременности Яны.

– Я не вернусь к ней. – Литвин внимательно посмотрел на Полину, ожидая ответа, но она молчала. – Пусть делает аборт, что угодно. Сейчас не это меня волнует. Знаешь, я много размышлял над тем, для чего эта Хулия рассказала тебе небылицу о том, что Нина ее дочь. Зачем похищала Тоню? Какие цели преследовала? Ты ведь могла обо всем рассказать мне, и я немедленно принял бы меры. Но, возможно, она рассчитывала на твое молчание и не просчиталась. Однако снова возникает вопрос: для чего?

– Я не знаю.

– У любого действия есть мотив, – продолжил Литвин. – Ее поступку предшествовала уважительная причина, в этом я уверен. Но узнать об этом можно только от самой Хулии. Или все намного проще, чем я думаю. Этот розыгрыш не имеет под собой никаких оснований, и я ищу не там, где нужно. Хулия может быть отвлекающим маневром, чтобы я не увидел, кто на самом деле стоит за похищением Нины. Сафет считает, что это один из моих конкурентов, и сейчас я склонен согласиться с ним. У меня немало врагов, но я обязательно выясню, с кем из них общалась Хулия, и удавлю тварь. Поэтому я возвращаюсь домой. Буду сражаться на своей территории.

– Уезжай, – сказала Полина и поднялась, тем самым продемонстрировав конец беседы.

Она понимала, что сухой обмен информацией не может длиться вечно. Литвин, конечно, проявил благородство, намекнув, что не держит на нее зла, но от этого не становилось легче. Наоборот, хотелось горько плакать. Создалось впечатление, будто это их последняя встреча и он пришел попрощаться. Улыбнувшись Литвину сквозь слезы, Полина подала руку и удивилась, когда он обнял ее.

– Глупая, – тихо сказал он. – Как говорит Михайлова, поздно бить в барабаны. Не мучай себя за то, что ошиблась тогда. И меня извини за наш последний разговор. Я грубо повел себя, жалею об этом.

– Уже давно забыла, – Полина с нежностью посмотрела ему в глаза.

– Сообщи мне, когда вернешься в Москву, я тебя встречу. – Он поцеловал ее и взмахнул рукой, привлекая внимание Сафета.

Проводив мужчин к выходу, Полина подумала о Михайловой, с которой в последнее время созванивалась только по работе. Их отношения стали прохладными, причем именно Полина инициировала подобное положение вещей, будто Зина была виновата в произошедшем и вынуждена расплачиваться за чужие ошибки равнодушием со стороны подруги. Отругав себя, Полина пообещала наладить их дружбу, как только вернется в Москву, и быстро переключилась на другие мысли. Сейчас ее больше волновало, вынесли ли байкеры тело Хулии из отеля. Поднявшись к себе в номер, она с облегчением вздохнула, заметив, что место, где еще недавно стояла банкетка, пустует.

– Все в порядке? – спросила она Мануэля, который прикладывал к вискам Тони мокрое полотенце, спасая девушку от головных болей. – Почему ты здесь?

– Они и без меня знают, что нужно делать. Не хочу лишний раз светиться.

– Когда ты переедешь в другой номер? – со стоном спросила Тоня.

Было видно, что ее мучает не только вина, но и жуткое похмелье. Серая кожа, темные круги под глазами, полный скорби и раскаяния взгляд. Тоня еще не сменила вчерашнюю одежду, только умылась. В общем, выглядела она жалко.

– Поля, что ты молчишь?

– Я не собираюсь переезжать.

– Но здесь же…

– Думаешь, призрак Хулии будет тревожить меня по ночам? – усмехнулась Полина, посмотрев на улыбнувшегося Мануэля. – Все это бред. Я не верю в призраки, вампиров и другую нечисть. Мне нравится этот номер, и я не намерена менять его на другой. Рекомендую и тебе перестать думать о том, что здесь произошло, и жить дальше.

– Ты больше не любишь меня? – вдруг расплакалась девушка.

– Ну что за детский сад! – Полина подошла к Тоне и присела перед ней на корточки. – Посмотри на меня, – попросила она и с улыбкой вгляделась в огромные глаза, красные от слез. – Больше никогда так не говори. Ничего не изменилось, все осталось, как прежде. Ты мне веришь?

– Да, – Тоня с облегчением вздохнула.

– Полина, пока тебя не было, твой телефон дважды звонил, – сказал Мануэль, посмотрев на загоревшийся экран мобильного. – Снова Жуп.

– Матуа, – сказала она в трубку и, выслушав короткое сообщение, согласилась на встречу. – У меня есть полчаса, чтобы добраться до моста Искусств. – Она посмотрела на часы. – Улетаю!

– Искать приключения? – улыбнулся Мануэль, указав пальцем на заднюю часть своего мощного бедра.

– Не дай боже! – Полина спародировала отца братьев, который любил повторять эту фразу с особой эмоциональностью, театрально тряся руками перед грудью. – Хватит с меня приключений. Хочу, наконец, покоя. Да, насчет покоя… Прошу вас не говорить Майклу и Алексу о том, что случилось сегодня ночью. Пусть это останется между нами.

– Разумеется, ничего не выйдет из этих стен, – сказал Мануэль. – Если они узнают, как мы рисковали, поставив на кон свои репутации и компании, я даже боюсь представить, каким будет их гнев.

– Ману, я задам еще один вопрос, но обещаю, что больше никогда не вернусь к этой теме. Ты уверен, что тело Хулии не найдут и пистолет не всплывет? Не рассказывай мне, как избавятся от нее и оружия, не хочу об этом знать. Просто ответь одним словом, этого будет достаточно. Ты уверен?

– Да.