– В институт поступишь…

– Я?! Да я и десятилетку-то не закончил.

– Иди в вечернюю школу.

– Ну… Не знаю.

– Но жизнь-то свою ты устраивать собираешься?

– Это конечно.

– Про своих родителей расскажи. И вообще, что ты делал до сих пор? Где жил?

– Я-то?..

Скок задумался. Рассказать ей, что ли, про себя? Про Карадырку, про землянку, про воровство… Интересно, как она к этому отнесется? Наверное, прогонит. Кому он нужен, воровайка? Собственно, если он собирается связать с ней жизнь или хотя бы упрочить свои отношения, все равно придется рассказать обо всем. Так лучше уж сразу. До этого их отношения походили скорее на игру. А именно сейчас и наступает критический момент. Если оттолкнет, то уж навсегда.

– Вообще-то, по первой специальности я – вор, – скривив рот в неестественной усмешке, вернее гримасе, произнес он.

– Кто?! – словно не поняла Лена.

– Вор-карманник! Находился в заключении. Освободился. Решил встать на правильный путь.

– Вор?

– Точно. Так что… – Он нерешительно поднялся. – Извини, сразу не сказал. Но думал: зачем? Мало ли, что будет дальше. Пару раз встретились и разбежались. Да и скажи тебе сразу, ты, наверное, со мной и общаться бы не стала.

– Значит, ты – вор?!

– Был им.

– А теперь?

– Я же сказал. Решил завязать. Устроился на завод. Работаю пока.

– Как это «пока»?

– Тоска, знаешь ли, берет…

– Ну-ну. Продолжай.

– Иной раз жить не хочется. Все против меня. Вот и ты…

– Что я?

– В душу плюнула.

– Я – тебе? А не наоборот ли?

– Как хочешь, так и считай. Только я относился и отношусь к тебе не как к какой-нибудь шалашовке. Я тебя… это…

– Договаривай.

– Вроде как люблю.

– Любишь?!

– Да. А ты меня?.. Или?..

– Что «или»?

– Или папа с мамой с вором дружить не велят?

– При чем тут папа с мамой, ты мне про свое воровское прошлое только что рассказал. Да и вообще, я родителям не сообщала, что с тобой встречаюсь.

– Так ты не ответила на мой вопрос.

– Чего ты пристал! Ведь я же с тобой.

– Этого недостаточно.

Лена рывком стянула с себя рубашку:

– А этого?

Скок решил больше ни о чем не спрашивать, а просто притянул девушку к себе.

Профессор Севастьянов совсем забросил свои изыскания. Было не до них. Наступила горячая пора. В институте шла сессия. Ему сдавали зачеты, он принимал экзамены… Словом, дел хватало. Однако Севастьянов помнил о монете. Не забыл он и рассказ старика Кобылина про вампиров.

Допустим, размышлял он, вампиры в Соцгороде действительно существовали. И что из этого следует? При чем тут монета? Он не усматривал между двумя явлениями никакой связи. В институтской библиотеке, кстати, довольно богатой дореволюционными изданиями, он прочитал все книги, где упоминалось о вампирах. Нашлось, правда, немного: книги Амфитеатрова и Орлова о происках дьявола, «Демономания» Бодена на французском языке, повести Алексея Константиновича Толстого «Семья вурдалака» и «Упырь», да, пожалуй, и все. В этих мудреных трудах он вычитал то, что знал и раньше. Вампиры – нежить, встающая по ночам из могил и пьющая кровь живых людей. Родина вампиров – Центральная Европа, в частности Трансильвания, ныне входящая в состав Румынии. Вампиры пьют кровь своих жертв, чтобы поддержать вечную жизнь. Наиболее известный вампир – граф Дракула – персонаж одноименного романа Брэма Стокера, который имел прототип – реальную историческую личность, трансильванского воеводу Влада Цепеша. Вампиром можно стать, если тебя укусит другой вампир. Если верить Кобылину, именно такой случай и имел место на Шанхае. Вот только откуда взялся изначальный монстр, или, как его называл Кобылин, – Главный, оставалось неясным. Вообще, в этой истории для Севастьянова многое оставалось непонятным. Кобылин толковал о каких-то интеллигентных старцах, один из которых будто бы вызвал на подмогу некоего профессионального борца с вампирами. Что стало с этими стариками? Что стало с вампирологом? Вот об этом стоило написать, однако вряд ли кто опубликует подобную статью. Но, как бы там ни было, ни о каких волшебных предметах в легендах про вампиров речи не шло. Значит, история эта совсем другого корня. Да и нет уверенности, что в том месте, где девочка нашла монету, схоронены именно те, кого обвиняли в вампиризме. Однако если в Соцгороде водились вампиры, то можно допустить: в нем обитала и еще какая-нибудь нечисть. Хотя вопрос о происхождении монеты не являлся основным. Интересно, конечно, узнать, откуда она взялась. Но главное – как она действует? И действует ли вообще? С другой стороны, Севастьянов не мог до конца понять: что движет им самим, что заставляет заниматься этим вопросом? Не может же он всерьез допустить, что монета и вправду волшебная? Чудес, как известно из курса исторического материализма, не бывает. И лучше все-таки бросить эти, с позволения сказать, расследования, которые могут завести черт знает куда. Если уже не завели…

И тут ему позвонил отец Афанасий! Случилось это субботним вечерком, примерно через неделю после их совместной поездки на улицу Красных Галстуков. Закончив вежливые приветствия, молодой священник попросил о встрече. Слегка удивленный Севастьянов, конечно же, пригласил отца Афанасия в гости.

– Сейчас удобно? – поинтересовался священник.

– Конечно! Приходите, я вас жду.

Минут через пятнадцать под окнами Севастьянова заскрипели тормоза «Победы», а еще через минуту раздался звонок в дверь. На этот раз молодец выглядел как самый обычный советский человек, только длинные волнистые волосы на голове были собраны в хвост и стянуты резинкой. В руке отец Афанасий держал коробку с тортом.

– Чем обязан? – поинтересовался Севастьянов.

– Вот, заскочил на огонек, – неопределенно сказал священник. – Надеюсь, не помешаю?

– Всегда рад.

– Вот и хорошо. Чайку попьем… – Отец Афанасий потряс перед лицом Севастьянова коробкой с тортом.

– С удовольствием… Сейчас чайник поставлю. Да вы присаживайтесь, присаживайтесь… Но скажите, батюшка, неужели вы пожаловали ко мне в столь поздний час только для того, чтобы принять участие в чаепитии?

Молодец засмеялся:

– Вы, профессор, необыкновенно догадливы. Конечно же, нет. Просто в нашу прошлую встречу вы рассказали историю, сильно меня заинтриговавшую. Про монетку… Мол, она вызвала события в квартире у этой бабки, когда вещи самопроизвольно двигались… Вы еще использовали для обозначения данного факта какое-то немецкое слово.